Герасим и Муму
Однажды весной, в час небывало жаркого заката в Москве, на Патриарших прудах Муму закинула ногу на ногу и презрительно посмотрела на Преображенского.
«Да поймите вы, что не только Бога, но и Герасима не существует!», - псина сощурила желтые глаза. «Мало ли что о нем Тургенев писал. В конце концов, научно доказано, что Герасим – просто литературный персонаж, продукт, так сказать, воображения. А вы – «утопит, утопит».
Преображенский порывисто вздохнул: «Сколько раз я говорил вам – пересадка мозжечка покойного Берлиоза еще не дает вам право…».
Муму проводила взглядом обычную московскую ворону, которая пыталась приземлиться на асфальтовую дорожку…
«Фи, профессор. Как раз пересадка и дает мне право. Я такая же собака, как и вы. С вашей стороны так же нелепо пугать меня Герасимом, как ранее доктором Борменталем. Нужно ли напоминать, что с ним стало?».
«Вы, насколько я помню, написали донос и…»
«Вот именно. Кроме того, у него действительно нашли валюту. Мы взрослые люди. Да, люди, не смотрите на меня так! А вы пытаетесь удивить меня какими-то литературными побасенками».
Преображенский пожевал губами и сказал подозрительно вежливо: «Минуточку, я пойду позвоню!».
Муму осталась на скамейке одна. Погода была великолепной. Вдалеке разливали «абрикосовую». Ветер доносил запах парикмахерской. Внезапная тупая боль в сердце заставила Муму забыть о весеннем солнышке.
Из воздуха соткался высокий мужик в красной рубахе и блестящих сапогах. Взъерошенная черная борода и особое, зверское выражение лица выдавали в нем Герасима.
«Этого не может быть» – подумала Муму. Ей показалось, что ее засасывает в асфальт через скамью. Муму сделала попытку освободиться, рванулась и мир неожиданно обрел ясность. Видение исчезло, а вместе с ним пропала боль в сердце. Было даже неплохо. И если бы не раздражавшие Муму вороны…
Профессор Преображенский быстро шел по дорожке.
«Он скоро будет здесь» - почти весело сказал он.
«Кто?»
«Герасим».
«Ну, знаете ли» – Муму вне себя от возмущения встала с лавки. «Если так, нам не о чем говорить. Я предлагала вам прекрасную сделку – усовершенствование людей путем пересадки им мозжечков от щенков элитных пород. А вы кормите меня сказками. Я больше не желаю слушать ваши бредни». Взяв под мышку кошачьей кожи портфель, Муму быстрой походкой пошла в направлении остановки трамвая «А».
«Ну что же это такое!» – кричал вслед профессор Преображенский. «Поверьте напоследок, что хоть Бог существует. О большем я вас и не прошу».
Но Муму была уже далеко.
Трамвай был близок. Муму, будучи осторожной от природы, переложила лапу и, держась за турникет, шагнула назад. Вернее, попыталась шагнуть.
Ибо вагоновожатая, женщина со странным, сморщенным, почти старушечьим лицом неожиданно подняла невидящий взгляд от трамвайных путей и легким движением руки бросила под ноги Муму до краев наполненную трехлитровую банку. Банка с треском ударилась об асфальт и раскололась вдребезги. Ноги Муму обдала волна подсолнечного масла. Она поскользнулась и бешено вертясь в масленном потоке понеслась в сторону от трамвайных путей, где ее уже ждал давешний бородач с громадным красным в белый горошек мешком. Зев мешка раскрылся. Последнее, что слышала Муму – быстрые шаги и близкий плеск волн. Потом раздался звонкий шлепок и стало совсем темно…

(отсюда)