Тверь, 18 мая 1789

        Колокольчик зазвенел, лошади помчались… и друг ваш осиротел в мире, осиротел в душе своей!
        Все прошедешее есть сон и тень: ах! Где, где часы, в которые так хорошо бывало сердцу моему посреди вас, милые? – Если бы человеку, самому благополучному, вдруг открылось будущее, то замерло бы сердце его от ужаса и язык бы его онемел в ту самую минуту, в которую он думал назвать себя счастливейшим из смертных!..
        Во всю дорогу не приходило мне в голову ни одной радостной мысли; а на последней станции к Твери грусть моя так усилилась, что я в деревенском трактире, стоя перед карикатурами королевы французской и римского императора, хотел бы, как говорит Шекспир, выплакать сердце свое. Там-то все оставленное мною явилось мне в таком трогательном виде. – Но полно, полно! Мне опять становится чрезмерно грустно. – Простите! Дай бог вам утешений. – Помните друга, но без всякого горестного чувства!

        Н.М. Карамзин. “Письма русского путешественника”