Darkness drapes my weary eyes
drape the void that grows inside
And I can't take this veil away
I can't find the strength
I tried to shield my scenery
tried to set my mind free
This life has brought me to my knees
Devastation unleashed...

Слова песни рвали душу Андерса, словно когти тигра. Ледяной ветер и снег терзали тело. Ночь. Она вторгается в душу. Бесконечность тьмы. Тьма, приносящая освобождение. На улице ни души. Только ветер свистит в переулках, гоняет мусор и забивает снегом уши, ноздри и глаза.
Одиночество. Но не такое, какое бывает, когда сидишь дома один и смотришь, уже в десятый раз, какой-нибудь старый фильм. Нет, его даже старым назвать нельзя. Древний. Древний фильм. Фильм двадцать первого века. "Машина времени". Фильм о том, чего так не хватает сейчас в двадцать третьем веке. А точнее, в самом начале двадцать третьего века - 2205 году. Любовь и свобода выбора. Героизм. Не условный героизм, который сейчас в моде - умереть за Солнечную Империю, колонизируя обитаемые, населённые примитивными разумными формами, планеты в Системе Альфы-Центавра. Нет. Древний, идущий из глубины тысячелетий, героизм - борьба. За свободу, за жизнь и за любовь.
Всё должно завершиться здесь - на площади Свободы. "Какая жестокая ирония вложена в название площади" - размышлял Андерс, проходя мимо 150-метрового обелиска, символизирующего мощь Солнечной Империи. Свобода. Это слово окончательно потеряло свой смысл приблизительно 200 лет назад, став просто товаром, яркой упаковкой, в которую заворачивали сладкие леденцы с ядом. И не только Свобода стала товаром. Любовь. Даже её сумели разложить по полочкам, подменив просто сексом. Ток-шоу, в которых люди раскрывали свои самые мерзкие деяния на радость публике. "Как же они назывались?" - Андерс пытался вспомнить слово, каким называли эти мероприятия. "А, реалити-шоу, кажется" - горькая улыбка скользнула по лицу мужчины.
До Имперского Дворца оставались считанные метры. "Я должен это сделать! За Кристину. За миллиарды убитых и порабощённых." - Андерс дрожал. Нет, не просто дрожал - его бил ужасный озноб. Он вспоминал Её.
Кристина отказалась участвовать в операции по зачистке пятой планеты из системы Альфы-Центавра. Она просто не могла стрелять по выжившим после ковровой бомбардировке крабам (так она называла их). Эти существа по уровню интеллекта были сравнимы с трёх-четырёхлетними детьми. Коренные жители той планеты. Внешне она напоминали земных крабов. У них было по шесть лап, из которых две были снабжены щупальцами (а не клешнями, как земные крабы). Тело их было защищено чем-то, наподобие панциря, а голова была снабжена тремя глазами - два были спереди и один на затылке. Эти существа строили небольшие домики из глины и щепок деревьев (сами крабы были от девяноста до ста двадцати сантиметров в длину, шестьдесят-семьдесят в ширину и едва доставали среднему человеку до пояса). Прибывший два года назад челнок разведчиков был гостеприимно встречен крабами, после чего все четверо членов отряда благополучно исчезли из поля зрения Империи. До настоящего времени. Их нашли три месяца назад в двухстах милях от места посадки. И убили. Всех, кроме одного. Этот единственный выживший, застрелившийся впоследствии, и рассказал Кристине о том, что крабы не представляют никакой угрозы для людей. Кристина, учавствовавшая в спасательной (а, на самом деле, карательной) экспедиции заблудилась в непроходимых лесах. После двух дней блуждания по лесу она вышла на довольно обширную поляну, уставленную хижинами. В центре поляны возвышалась двухметровая постройка из глины. В ней то и жили члены разведотряда. Трое из них ушли на охоту. Они и были первыми убиты во время зачистки местности. Единственный, оставшийся в хижине человек - Мартин Оуэнс - и поведал Кристине о том, кем являются крабы...

To be continued...