«Только в 1911 году Россия потратила тридцать семь миллионов пятьсот тридцать пять тысяч четыреста семьдесят восемь золотых рублей. Из них только на зарплату духовенству четырнадцать миллионов двести двадцать тысяч сто девяносто два рубля. Это была абсолютно государственная структура, и согласно «Своду уставов государственного благоустройства», части четвертой и пятой, в отделении втором «О производстве церковных построений», статья 196-я: «Церкви сооружаются и содержатся за счёт казны», или в скобочках: «за счёт прихожан», и приводится примерная процентовка. Это примерно один случай, и то имеется в виду не содержание, а постройка этой церкви, когда действительно какой-нибудь впечатлившийся, воодушевившийся купец решался на воздвижение какой-нибудь церквушки, но этот процент ничтожный. Это всё было государственным и содержалось на государственные деньги. Причём, содержание такого количества церквей обходилось, как вы поняли по суммам, весьма недёшево, но и содержание одной церкви – это тоже было очень затратно. Здание постоянно нуждается в ремонтах, в реставрациях, в уборках, в очистках; требуются значительные суммы на уголь или дрова для отопления столь больших помещений, а не топить нельзя, иначе всё начинает сыреть, падать, плесневеть. То есть это весьма существенная трата даже на один храм, я уже не говорю про зарплату притчу, а это же не только поп, это же, как правило ещё, как минимум дьякон, параекклисиарх, хор, различные алтарницы и так далее, и так далее, и так далее. И что произошло? В какой-то момент церкви было сказано: ребята, хотите верьте, хотите не верьте, вот вам абсолютная свобода и согласно «Инструкции народного комиссариата юстиции от 24.08. 1918 года» храмы были переданы верующим, государство отреклось от необходимости их содержать. Больше ни единой копейки этим храмам, этим попам, этим верующим государство не давало. И тут произошло то, что должно было произойти. Примерно 96% всего личного состава духовенства кинулось искать себе другую работу: счетоводами, бухгалтерами, литераторами, завхозами, кем угодно. Просто им надо было кормить семьи, и никто больше их труд не оплачивал, а естественно, те немногочисленные прихожане, которые оставались… Как только было аннулировано действие огромного количества статей Уголовных уложений о наказании за отступление от веры, примерно 80% жителей России прекратили вообще всякие отношения с церковью, естественно, и финансовые тоже. И этим маленьким группкам старушек, которые остались при церквях, естественно, было не под силу содержать эти сооружения и не под силу было платить, как они были бы обязаны платить. Потому что как только церкви передали в некую аренду верующим «им было вменено в обязанности хранить и беречь как доверенное им народное достояние, производить ремонт означенного имущества и расходы, связанные с обладанием имуществом, как то: отоплению, охранению, оплате долгов, местных сборов и так далее». И церкви, разумеется, начали пустеть. Попы сбегали, поскольку им никто больше не оплачивал их труд, маленькие-маленькие приходики, оставшиеся при этих церквях, естественно, были не в состоянии оплатить даже сотой части того, что эти огромные и сложные архитектурные сооружения требовали. И поэтому началось запустение. Поэтому появились по всей России сперва десятки, потом сотни, а потом и тысячи безхозных храмов, которые потом, естественно, как всё безхозное стали разоряться, громиться, населяться беспризорниками, там стали выкорчевывать окна, двери, всё деревянное, всё относительно полезное в быту. Но такого сознательного, являющегося элементом государственной политики, разгрома церквей или закрытия церквей никто никогда не производил.»[5]

       «Миф о гонении церкви в СССР»: «Первая русская революция. Кратко о почему-то забытом 1905 годе: Страстной монастырь занимал стратегическую позицию, учитывая его положение рядом с центром восстания - Пресней. Он как раз и стоял на пути из Пресни к центру. Пулемёты на главной колокольне Страстного простреливали весь район, просто заливая огнем улицы.

       Пулемётная батарея на колокольне Страстного (и, кстати, артиллерийская батарея на монастырском подворье, которая разносила в клочья рабочие районы, где подозревали скопление восставших) достала всех, даже и не сочувствовавшие восставшим были возмущены; кроме злого омерзения попы уже никаких чувств ни у кого не вызывали. Издеваться над Страстным стало традицией. Этот монастырь сделался как бы символом самого самодержавия, где в концентрированном виде проявились сквозь занавесь слащавого и лицемерного казённого благообразия скрытая социальная жестокость и безчеловечность. Для подзабывших напомню, что в ходе событий 1905 года Россия впервые и открыто нарушила все общемировые принципы ведения боевых действий, изложенные в международных пактах, которые монархия в лице царя и ратифицировала. Когда запахло жареным, Николай II послал на фиг все Гааги и Женевы. Кроме садистских казней представителей всех поколений и полов, пыток и изнасилований, каратели отличились тем, что в первую очередь стреляли по группам людей, где были носившие на одежде знак «Красного Креста». Кстати, в России «Красный Крест» опекала «высочайшая» покровительница Мария Фёдоровна. По сути, колокольня Страстного и другие пулемётные колокольни решили судьбу восстания. Нужна была хоть одна пушка, чтобы сбить эти всё видящие и всё уничтожающие машины смерти. И всё, конец карателям. Революционные события стали бы очень динамично разворачиваться, втягивая массы народа, уже готового к сопротивлению. Москва была ориентиром для всей России, и неизвестно, как бы повернулись события, если бы революционная Москва продолжала побеждать на улицах, а это вполне реально, так как на ровной плоскости и в условиях переулков и проходных дворов все были бы на равных. И это в тактико-техническом смысле. Ведь если учесть огромнейший количественный перевес революционного миллиона над кучкой служивых убийц, то в Москве могло бы спокойно сформироваться республиканское правительство со всеми вытекающими результатами. Но пулемёты не давали хоть где-нибудь накопить и перебросить вооружённые силы.

       «Из воспоминаний работницы Зверевой известно также, что поп Евгений из церкви Николы вблизи Прохоровской мануфактуры даже лично принимал участие в расстрелах рабочих с колокольни...» Рабочий В. Костицин: «Выходить из домов было почти невозможно, каждого идущего спрашивали драгуны или семёновцы: «У тебя крест есть?» Если был, отпускали, а если такового не оказывалось - расстреливали». (А вот «большевиков» ещё никто не обвинял в том, что они расстреливали тех, у кого находили крест, или хотя бы заключали под стражу. - О.И. Поливанов) Что интересно, церковно-просветительской работой среди рабочих занималось ведомство пресловутого Зубатова. А причину оного благоугодного делания прекрасно выразил московский обер-полицмейстер Трепов, заявивший: «Религиозное воспитание должно быть дополнением к воздействию на рабочих вооружённой силой». Напомню, что по всему миру стал известен девиз-рефрен Трепова: «Патронов не жалеть!». ... черносотенные организации. Вооружённые чёрные сотни в некоторых местах целиком состояли из монахов...» Самодержавие начало войну с крестьянами. Карательные экспедиции сжигали сёла, крестьян - бывало, что всей деревней, - запарывали, вешали, расстреливали, от детей до стариков, распинали на воротах, закапывали в землю живьём, насиловали женщин и девочек. А боголюбивое сельское духовенство действовало в тесном единении с помещиками и принимало самые энергичные меры для обслуживания насилия. Основная роль сельского попа - доносчик «на смутьянов». «...Господь Бог одних богатит, других убожит. Поэтому всякий, толкующий об отобрании чужого добра, идёт против Бога, Верховного раздавателя всех благ...»

«14 июня 1905 года поп Николаевской церкви села Черненково, Волоколамского уезда, Николай Розанов отправил заявление на имя московского губернатора Кристи. Сообщая об антирелигиозной деятельности учителя земской школы Дмитрия Тимофеева, поп просил расправиться с учителем и наказать детей, которые под его влиянием отказывались исполнять церковные обряды».

Глава 4 МОСКВА 1917-го. ТРЕТЬЯ РЕВОЛЮЦИЯ: Пулемёты (белобандитские) стояли во всех куполах собора Василия Блаженного, пулемётная батарея - на колокольне Ивана Великого, во всех куполах храмов Кремля, во всех кремлёвских башнях, в куполе Храма Христа Спасителя и на всех более-менее высоких колокольнях, на нашей знакомой колокольне Страстного монастыря. Кстати, Храм Христа Спасителя прославился тем, что с него, кроме пулемётов, били из снайперских винтовок разрывными пулями. И если это не осквернение храма, который после этого уже перестал быть Храмом Бога Живого, то уж скажите мне, неучу- христианину, что тогда сие деяние означает?

«Церковность», 1918, № 349. Восторгов: «Во исполнение призыва власти церковной мы обязаны не исполнять повелений и распоряжений власти гражданской.» И это после того, как рабоче-крестьянская республика дала полную свободу РПЦ, позволила выбрать патриарха впервые за двести лет!



В омском Архиве Октябрьской революции среди кубометров документальной памяти о крови и трупах хранится «дело» о колчаковском попе-карателе. Я его выбрал из немеренной кучи подобной поп-сволочи, потому что он начинал свою плодотворную деятельность там, где проживала далёкая и забытая часть моей казацкой родни. Поп Багинский имел имя Виталий. Итак, был он попом в селе Евгащино Тарского уезда. После февраля 1917-го он организовал из местного кулачья отделение партии кадетов, в декабре он уже стал членом земской управы и вел борьбу с образовавшимся Советом крестьянских депутатов. В 1918 году Багинский вместе с полковником Рубцовым организовал срыв мобилизации в Красную Армию. В конце мая Багинский и Рубцов совершили военный переворот и сформировали карательные группы, которые расстреливали всех сочувствовавших Советам. Багинский первый раз лично стрелял в приведённых к нему пленных. 6 июня 1918 года Багинский сформировал свой отряд и выехал на берег Иртыша грабить проходившие красные суда. Но после того как с одного парохода ответили пулемёты, больше половины отряда смылось. Вернувшись в село, он расстрелял двух случайно оказавшихся на пристани моряков, а евгащинского учителя отправил в Тару для торжественного расстрела. Далее он организует, часто участвуя сам, карательные походы, вылавливая и убивая всех красных и им сочувствующих.

За участие в арестах и расстрелах Багинский был награждён Колчаком через церковное руководством «наперстным крестом». В ответ Багинский послал Колчаку благодарственную телеграмму и перевёл адмиралу 200 000 рублей из кассы тарского «Союзбанка», которым он уже к этому времени управлял. Параллельно с работой в банке он участвует в карательных акциях, отлавливает и убивает отставших от своих частей красноармейцев.

В1919 году во время партизанской войны он в составе карательного отряда выезжает в рясе и крестом в руках, но иногда в Черкесске и с саблей. Участвует в схватках. Присутствует при расстрелах и пытках. При этом поощряет палачей к большей жестокости.

       8 сентября 1919 года Багинский арестовал 9 крестьян, заподозренных в сочувствии к большевикам. Пятерых вывели за деревню и медленно зарубили шашками. Остальных он запер в амбаре и ждал, когда они умрут от жажды и голода.

       Багинский выехал в деревню Михайловку, собрал сход и заставил крестьян присягнуть Колчаку. 11 человек, не принявших присягу, он арестовал, и несколько суток по его приказу крестьян пытали и пороли, а после расстреляли.

       В сентябре 1919 года карательный отряд Багинского в деревне Нижнеколосовке арестовал за неявку по мобилизации 37 крестьян. Их целую ночь пытали и пороли, а утром сын Багинского вывел их за околицу и расстрелял.

       Всего за 1918-1919 годы при выездах в деревни с карательным отрядом Багинский лично расстрелял 163 человека и арестовал 132. Но это только часть жертв Багинского, то, что было доказано на суде. По процедурно недоказанным показаниям свидетелей число лично убитых Багинским превышает 600 человек.

Юмор в том, что Багинский не стал убегать далеко. Он остался в Минусинске. Там он устроился попом и заведующим свечным заводом. Через некоторое время стал заведующим совхозом. Это, кстати, напоминание про мифы о гонениях и «ограничениях в правах», применявшихся к служителям культов. Как всегда, его поймали, точнее узнали, чисто случайно. Открытый судебный процесс шёл очень долго, Багинского, конечно, приговорили к расстрелу.

И все видели попов всех расцветок и мастей в своих частях, в штабах, в пыточных управлениях контрразведки и даже на конях с шашкой наголо...

Поп-садист и убийца был обычной фигурой той войны.

Про всех наших православных попов надо бы писать великий многотомный мартиролог. Если по «статьям» расписать «художества» православных попов, то это будет:

1. личное участие в пытках;

2. присутствие и «окормление» пыток;

3. подставка под пытки;

4. подставка под казнь;

5. личное участие в казнях;

6. участие в боевых операциях;

7. пулеметная пальба с колоколен, при этом поп или члены причта участвовали в стрельбе хотя бы «вторым номером».

А уж про соучастие и говорить нечего. Советую всем съездить в Химки, где хранится периодика Ленинки. Чем была интересна Гражданская война, так это тем, что хозяйственная жизнь не прерывалась. Если какая-либо фабрика работала где-то в Рогачеве (Московская область), так она и работала. Это же относится и к типографии, и к редакции газеты, которая кормилась с читателей. Белые - красные - зеленые... Поп на коне с шашкой в руке - привычный образ и персонаж. Ну и естественно, что когда деревенский парень приходил домой с Гражданки и узнавал, что его сестру, мать и отца местный поп подставил под лютое насилие и казнь, то реакция была также обычная - пулю в живот, ведро керосина на иконостас... И все это после запишут в счет «красного террора». Кто мог в России быть в оппозиции к РПЦ? Да практически все, кроме самих попов.

Казённых церквей, то есть приходов, в начале 20 века, при царизме было 25 282, а в 1926-м после всех гонений и разрушений - 28 743!!!

Ложь об ограблении церкви. А причем тут патриарх Тихон? Голод 1921 года породил изъятие ценностей РПЦ. А патриарх Тихон запретил это делать. Вот и все.

Иосиф Сталин: «Для характеристики того, насколько нечутко подходят иногда к крестьянам, следует сказать несколько слов об антирелигиозной пропаганде. Иногда некоторые товарищи рассматривают крестьян как философов-материалистов, полагая, что стоит прочесть лекцию по естествознанию, чтобы убедить мужика в не существовании бога. Они не понимают часто, что мужик смотрит на бога по-хозяйски, т.е мужик иногда не прочь бы отвернуться от бога, но его часто раздирают сомнения: «А кто его знает, может, бог и в самом деле существует. Но не лучше ли будет ублаготворить и коммуниста, и бога, чтобы было надёжней для хозяйства». Кто не учитывает эту особенность психологии крестьянина, тот ничего не понял во взаимоотношениях между партийным и безпартийным, тот не понял того, что в вопросах антирелигиозной пропаганды требуется осторожное отношение даже не к религии, а и к предрассудкам крестьянина».

Открываем Свод законов Российской империи. Том «Уставы благочиния». Устав о паспортах Глава 4. Отделение 2 О паспортах монашествующих (т.е. простых монахов и монахов-иерархов от епископа до митрополита и патриарха). На руках паспортов у них вообще не было - не давали! Ст. 65. Архимандриты и Настоятели без дозволения и паспортов от епархиальных своих Архиереев из монастырей далее двадцати верст и то на короткое время отлучаться не должны.

Обратите особое внимание на то, что ни один поп не поднимает вопрос о восстановлении во всем объеме дореволюционных «прав» церкви. А пошто так-то? А поелику их не было вовсе, и говорить об этом они как раз и боятся!!!»

      «УК царизма: как нагайками вколачивалось православие»

      Как можно репрессировать миллионы «за веру», если ни в УК, ни в каком либо другом кодексе СССР такой статьи не существовало, Сванидзе не объясняет, как не объясняет, с чего контрреволюционную, то есть политическую деятельность в поддержку класса паразитов и эксплуататоров, за которую осуждали по соответствующим статьям, надо считать «страданиями за веру».