...едва дойдя до пузырей земли, о которых...
Пузырями в "Макбете" Верди (Новый Большой) вспучена сцена. Сделали Шотландию, и это, как и многое другое в сценографии, -- находка. Наверное, находка и костюмы в серо-черно-коричневой гамме с редкими вкраплениями кроваво-красного (как будто художник по костюмам начитался [прошу прощения, у меня неофитский восторг] Wyrd Sisters Пратчетта). Леди Макбет так же необъятна и так же затянута порой в алый театральный псевдобархат (а может, и не псевдо). Но ругать-то я не хотела, хотела радоваться, и радуюсь. Во-первых, БТ -- это все равно праздник, особенно новый БТ -- ходить к нему и по нему ужасно интересно. Он весь такой новенький, почти скрипит. И неожиданно уместно молочно-зеленый, как гороховые ядрышки. Ну, с золотом, конечно, куда ж Большому без этого. Потолок расписан летящими бакстовскими вакханками, а сверху -- пузырь, не земли, но хрустального света. Ошалевшие пожилые интуристы, заботливо доставленные в суперавтобусах, трудолюбиво пьют Моэ с Шандоном и закусывают тарталетками с красной икрой, и мы, выплывший из офисов планктон, не отстаем. Это, конечно, не тянет на во-вторых.

Во-вторых
"Молодые люди, билетики в Большой не нужны?"
"Спасибо, у нас есть", -- с гордой небрежностью отвечаем, а эти, как их... бутлегеры? барыги? барышники? мерзнущие на макбетовском ветру, нет, даже на корольлировском ветру, делятся -- "ничего за сегодня не взяли!" "Потому что не надо скупать весь тираж билетов и перепродавать в полях под снегом и дождем", -- злобно шиплю я, но не вкладываю сердца: раз есть эти на бу- или ба-, значит, у них есть таинственный "спрос". Театр полон (ложи, типа, блещут).

Ridi, Macbetto!
"Макбет", кажется, считается лучшей из ранних опер Верди, а Шекспир был любимым драматургом господина Зеленого. Даже как-то странно называть Шекспира драматургом, да еще и любимым. Вроде как сказать, что Джомолунгма -- чей-нибудь любимый пейзаж. Это я все пытаюсь подойти к тому, что чувствовало мое сердце: будет спектакль диссонансов. И опять, это не критика, а констатация когнитивных катаклизмов. И ведь Шекспир... неважно ведь, на фоне холмов или италийских улиц, или в каком-то датском замке происходит действие у него. Вот и Макбет -- какая разница, что он Мак!Бет, а не какой-нибудь Ричард. Нет, мне кажется, в этой пьесе Шотландии, как нет в Ромео и Джульетте Италии (ну, почти). А представить, что суровые шотландские таны станут петь сладкосолнечное итальянское... Возможно ли? Возможно, как выяснилось. Все равно что виски закусывать дыней. Верди говорил, волнуясь, своим актерам: Забудьте о музыке, музыка приложится! Идея, идея! Тут тираноборчество, тут мысли!


Наивный раб мировой арфы. Рукам не прикажешь, уши не заткнешь, Верди пишет музыку, а не транслирует идеи. Над сценой -- табло с переводом (ужасно прикольно, на самом деле), на табло строчки меняются редко. Скажем: "О, моя несчастная страна, как стонешь ты под гнетом тирана", ну, сколько здесь слов и сколько богатых идей? А поют на эту тему пять-семь минут. Потому что кому нужно тираноборчество, Раскольников и мысли, если музыка льется и не хочет останавливаться? Маэстро просчитался, хотя опера его и поработала на свободу.

Но в целом надо признать, что сюжет, атрибутика и амбиянс с музыкой диссонируют. Сюда бы скучного и героического Вагнера.

Большой выпустил роскошный буклет, который руки просто чешутся пересканировать -- с массой информации и релевантных картинок, но ограничимся тем, что вот даже и любви в опере нет:

For some, the most important and original among Verdi's early operas is Macbeth (1847). For the first time, Verdi attempted an operistic adaptation of a work by his favorite dramatist, William Shakespeare, and by creating an opera without a love story, he broke a basic convention in Italian 19th Century opera.

Горящее сердце -- Банко
А вот ведь даже и хорошо, что большинство оперных див как будто изготавливают на специальных фабриках, по одинаковым округлым лекалам, что впихивают их в сценический бархат и парики, и все они, как будто трудолюбивые пчелы, вышли из пчелодельни одной пчелы-матки Монтсеррат Кабалье. И баритоны с животиками, это ведь прекрасно. Ведь совершенно же чудесно, что тело оперного певца или певицы -- просто большой и надежный футляр для его голоса. Помню, в каких-то воспоминаниях о Шаляпине говорилось, как он шел с кем-то по зимней Москве (или зимнему Петербургу, в данном редком случае это неважно) и что-то тихо и осторожно стал петь в шарф -- берег горло. Опера не плоха своей условностью, а как раз хороша. В этом квинтэссенция театра, не надо искать в ней натуральности, это не "Вишневый сад" и не шепчущие про уважаемый шкаф "люди-как-мы", "как-в-жизни". Не надо жизни, это театр. В этом плане, безусловно, и как всегда, крайне радуют высокие и худые актеры (например с Басом). Конечно, мое сердце было отдано Банко. Его тоже довольно быстро убили, естественно, но он потом еще ходил по сцене призраком, эротически развевая блондинистый хайр и серые одежды.

В целом надо сказать, что голоса "нормальные", но не выдающиеся. Оркестр почти никакой -- просто на хорошо. Соло тяжковаты, а вот где исполнители начинают сплетаться голосами, там побеждает Верди, и совершенно уже неважно, кто кого убил, кто кого любил, кто во что одет, кому сколько лет, в ком сколько веса (а уж если еще Леди, изготовившись, возьмет, да и перекроет хор... [а хор, надо сказать, велик. Не меньше] ...тогда совсем хорошо), там почти подступаешься к нему. К катартическому состоянию, ради которого туда и идешь.

Полезная информация:

The myth of Verdi as Risorgimento's composer also reports that the slogan "Viva VERDI" was used throughout Italy to secretly call for Vittorio Emanuele Re D'Italia, referring to Victor Emmanuel II, then king of Sardinia.

Ведьмы! Какие там ведьмы! Вот это надо видеть и слышать. И девочек, и то, что они делают с черной тканью.


rukenau@lj написал
Пресса о Макбете в Большом