Очередной приступ сочинительства
Как резвились-то! – отрезвились.
Впору пасть было аду в пасть.
Но очухались, отрезвились.
Впереди будет – Бога Власть.

Эх, ты, мама-Россия, Империя…
Государыня ты – в лаптях.
Суверенные суеверия,
В поле пыль, а в газетах – страх.

Что-то в мраке грядущего грезится…
Грозы? Грязи? Натужие грыж?
Жижи вспенятся? Бесы взбесятся?
Гадаринские? Все они ж?

Кто-то в двери твои с треском ломится
Ох, держитесь засовы, замки!
Что-то боязно… Богородица!
Сроки вышли и бить не с руки…

Что-то боязно… Богородица!
Под Покров своих русских – спрячь!
Уж пружины затворов взводятся.
Уж докуривает палач…

Спрячь, укрой, не забудь о нас только
В час, как вспрянет чужой господин.
На Руси-то крестов – вона сколько.
И на каждом прибит твой Сын…

Вокруг каждого – сотни жаждущих
Его крови. Орут опять,
Чтоб без милости, и без жалости,
Без прощенья: «Распять! Распять!»

Богородица, слез-то хватит ли,
Чтоб над каждым крестом рыдать?
Нас не каждого матери гладили
Пожалей нас всех скопом, Мать!

Отче наш! Мы собаками битыми
Приползем в Твои ноги, воя.
Не со службою, не с молитвою
А с надеждой, что даром укроешь.

Богородица-Мать усадит
Всю-всю Русь на колени свои.
И за всех матерей погладит
И за всех царей наградит.

И раздует немножко туманов,
Что скрывают событий пути:
Посмотрите, утешьтесь – там заново
Русь восстанет – расти и цвести.

А, что было… – бывают ли чистые,
Где шрапнель месит с грязью тела?
Грязных нет у Христа. Все отмытые.
Вот такие, ребята, дела…

Как резвились-то! – отрезвились.
Впору пасть было аду в пасть.
Но очухались, отрезвились.
Впереди будет – Бога Власть.