Senior citizens - варианты на старость
Да, были люди в свое время, богатыри – не мы
На вечеринке коммюнити нашего микрорайона встретили первую владелицу нашего дома, Джинни. Они с мужем строили этот дом в 1949 году. Муж своими руками установил канализацию, копал каменистый грунт. Канализация до сих пор не городская, своя, только нам уже было не под силу менять ее своими руками (менять полагалось по контракту), понадобились экскаваторы, самсвалами камни вывозили. Тогда они еще сделали в подвале бомбоубежище на случай войны с русскими. И вот русские пришли, что называется.
Четверо детей вырастили в этом доме, сейчас кто где. Они с мужем продали дом 20 лет назад. Какое-то время назад поселились в Senior Citizen Housing в том же городе. Муж умер с год назад, она живет одна. Ей 83 года. Но это ураган, а не старушка. Мы взялись после вечеринки показать ей дом и довезти до ее места. Дом пережил двух владельцев с момента продажи, ей было любопытно посмотреть, как он изменился.
Он пробыла у нас до полуночи, нисколько не утомилась, говорила про разное, причем не было ощущения, что человек изголодался по общению, как бывает у пожилых одиноких людей, и только поэтому говорит с малознакомыми людьми. Она работает на добровольных началах в Counseling on Aging и поет в хоре.
Рассказала про секреты этого дома. Где-то в каминной трубе дети спрятали свое детское сокровище со стеклышками. А еще во время строительства верхнего этажа она положила обручальное кольцо на незаделанный паз, кольцо провалилось и оказалось замурованным в стене дома. Брак, скрепленный цементом, оказался прочным. Они с мужем прожили 53 года.
Я расспросила про условия там, где она живет. Мне это представлялось чем-то вроде дома для престарелых. Оказалось, все не так. Это отдельная двухкомантная квартира с кухней. По социальной программе она платит треть своего дохода, и только поэтому может себе это позволить. Оказыватется, каждый город обязан иметь 15% affordable housing. Наш город норму не выполняет, но хоть что-то. На этом все заканчивается. Водить она уже не водит, но может сама дойти до центра города (там и правда недалеко), зайти в кафе или в супермаркет. Супермаркет дорогой, но сколько на одного надо. Counseling on Aging раз в неделю обеспечивает автобус в супермаркет. Если надо к врачу, Counseling on Aging подыщет добровольца отвезти в госпиталь. В Бостон добровольца найти труднее. Местное такси тоже что-то делает в порядке благотворительности. И наконец, есть обычное такси. – А если вы себя неважно чувствуете и не хотите сами готовить? – Можно заказать полный обед, других вариантов нет. А про хор началось с Тани, Таня рассказывала про свои занятия. Джинни сказала, что пела всю жизнь, будет петь, пока может.
Конечно, в многоквартирном комплексе жить легче, чем в отдельном доме. Однако наша соседка Хелен, сгорбленная как вопросительный знак, с клюкой, предпочитает жить одна в своем доме. Сын приезжает из соседнего города – стричь газон, убирать листья, сгребать снег, это у него профессия такая все равно. И привозит, что надо, я полагаю – машину она давно не водит. Хелен часто можно видеть на улице – она болтает с соседями или возится во дворе. Она считает, что раз детская площадка принадлежит нашей коммюнити, то чужих надо гонять. Клюкой, буквально. Бодрости ей не занимать. Прошлой зимой, в самые заносы и гололед, неожиданно появляется у меня на пороге (протиснувшись мимо машины, которую я бросила посреди подъезда к дому, потому что боялась завязнуть) – ей в ящик по ошибке бросили письмо, адресованное нам. При этом у нас на почтовом ящике есть номер дома, а у нее нет. – Если они за столько лет не выучили, что в этом доме живу я, то пусть пеняют на себя, - говорит Хелен. Логики в этом мало, почтальоны меняются, но есть своя гордость. Я пошла провожать ее обратно. Хелен все приговаривала, что ходит она осторожно, чтобы не упасть, потому что в ее возрасте сломать шейку бедра – уже прежней свободы не видать.
Это тоже варианты, варианты самостоятельной жизни в старости при наличии детей.