К сегодняшней, эмм… лекции
«Нужно ясно представить себе читателя, какой он? Кто он? Лет пять назад я был уверен, что знаю читателя… и знаю, чего он хочет от меня… И вдруг, незаметно для себя, потерял я его… Потерял, да. В этом драма, пойми! Теперь вот, говорят, родился новый читатель… Кто он?
И я не понимаю… но чувствую. Иду по улице и вижу каких-то людей… У них совершенно особенные физиономии… и глаза… Смотрю я на них и чувствую: не будут они меня читать… не интересно им это… А зимой читал я на одном вечере и тоже… вижу - смотрит на меня множество глаз, внимательно, с любопытством смотрят, но это чужие мне люди, не любят они меня. Не нужен я им… как латинский язык… Стар я для них… и все мои мысли - стары… И я не понимаю; кто они? Кого они любят? Чего им надо?»
    — Максим Горький, «
Дачники».
Честно говоря, я ждал от Шайтанова большего. Нет, не откровений, конечно. Но надеялся услышать что-то новое. Например, всё-таки узнать что-нибудь о взаимодействии «ВоПлей» с подрастающим поколением. Или хоть с кем-нибудь. Ну, мало ли. Не потому, естественно, что тешусь надеждой, что они выпестуют плеяду достойных, прекрасных, ангелоподобных литераторов, но просто потому, что я об этом вообще ничего не знаю (да и «Вопросов Литературы», о, серость, в руках ни разу не держал), и, как следствие, не против бы узнать. Я мальчик любознательный.
Однако, вопреки названию лекции, г-н Шайтанов говорил о чём угодно, едва ли только не о погоде, только не о заявленной теме; разобрал происхождение термина «молодая поэзия» и рассказывал байки из своей жизни; и под конец, проявив себя истинным Штирлицем, со знанием того, что запоминается именно последнее сказанное слово, выдвинул некие тезисы, к коим и обращались в своих репликах все выступившие в воспоследовавшей в дискуссионной части, чем лишил меня возможности всё же задать (а я был уже вполне готов это сделать) вопрос, — таки о чём же это всё было, дорогой сэр? Среди реплик были и интересные, Арутюнов жёг пламенем адским, однако, в целом, ничего нового не было услышано ни с одного из флангов, что весьма досадно. Гнилых овощей ни кто не принёс, а Эша кормили сушами и звали в Челябинск.
(в Улице ОГИ совершенно неприличные цены на коньяки, даже не смотря на лейбл «бренди», на них навешанный. Да и «Старого Кенигсберга», естессно, нет. Прошу считать это официальной рекламацией).