Амткял
Фото: здесь.
Предыдущая часть: здесь.
Начало: здесь.

Часть 4.
Озеро Амткял. Газелинг. Окончание части..




- Это наши стреляют. Наверное, козу взяли! - продолжил я.
- Да, кроме ваших, тут нет никого. А с "пятёркой" - особенно. - согласился со мною новый знакомый.
После выстрела над озером повисла тишина. Казалось, даже подземный водопад приостановил своё падение, затих и настороженно прислушался.
Прошла минута. Другая. Тишина ничем не нарушалась.
- Маш, точно, козу взяли! - в полной уверенности заявил я жене - Разделывают!
Инструктор погрузил несколько человек из своей группы на водный велосипед, и отчалил от берега.
Я пошёл вверх по склону искать червей.
И в этот момент над озером разнеслось эхо, как мне показалось, взрыва.
- Гранату, что ли, рванули? - подумал я. - Нет, не должны...
Вдруг взрыв повторился.
- Чёрт, они что там, на мины набрели? - уже начав волноваться, перемалывал я в голове мысли.
Вдруг ещё взрыв. Ещё, ещё и ещё...
И тут я понял, что, всего-навсего это автоматные выстрелы. Просто стреляют в глубокой расщелине, и эхо делает звук более низким и громким.
Потом всё стихло.
Я принялся переворачивать брёвна, и копать ножом землю, но это было бесполезно. Всё, что я находил, это были тоненькие, словно волос, червячки. Ни одного нормального червя!
Пришлось довольствоваться тем, что есть. Да и этик малюток я набрал всего с десяток.
Спустился к берегу. Там Машенька сыпанула в мою банку ещё несколько червяков.
И тут тишину вновь разорвали выстрелы.
Рыба вся попряталась на глубину. Птицы притихли. Даже огромный орёл, круживший над нами, куда-то пропал.
- Они что, целое стадо коз там заваливают? Или из убитой уже фарш готовят? - усмехнувшись, заявила Маша - Вот увидишь, никого они не подстрелили. Либо балуются, либо нам сигналят, что бы переправлялись.
Но я ещё был полон энтузиазма: "Подстрелили! Однозначно! Вот увидишь, сегодня козлятину есть будем!"
- Ну-ну! - съехидничала в ответ жена.
Пока суть, да дело, принялся готовить снасти. Сменил поводки с "четвёрочкой" на более крупные крючки, срастил оборванные по дороге о ветви деревьев лески.
Покуда возился, туристы закончили свои шумные катания по озеру, и пришёл наш черёд загружаться.
- Поместитесь! - уверяет нас руководитель туристической группы - Он троих легко берёт.
Но когда я ступил на обитые жестью поплавки, мои 97 килограмм, плюс не самый лёгкий рюкзак погрузили павсредство в воду ниже ватерлинии.
- Макс давай мы потом за тобою кого-нибудь лёгкого пришлём! - запротестовала Машенька.
- А дорога на тот берег есть? - обратился я к экскурсоводу.
- Две дороги есть. Но одна очень длинная - с час ходу. А вторая по скале вдоль берега. Сейчас тебе направо, там пройдёшь по тропинке, потом будет "сыпучка"...
В момент, когда я услышал слово "сыпучка", я поставил крест на идее идти пешком - пускай, лучше, приплывают за мною. "Сыпучка", это такой участок поверхности, дороги, тропы – в общем, всего, по чему предстоит идти – который состоит из массы небольших камешков, либо сухого песка.
При каждом шаге часть этой массы начинает скатываться вниз по склону. И из-за этого идти очень тяжело – под ногами нет никакой твёрдой опоры, а улететь вниз, вслед за осыпающимися камнями – проще простого.
Поэтому, только услышав слово «сыпучка», я потерял желание идти вокруг озера пешком. Лучше уж подождать. К тому же, экскурсия начала постепенно собираться в обратный путь, и появилась надежда порыбачить.
А рыбачить хотелось – страсть!
Если при мысли о подъеме на Амткял я надеялся искупаться в этом озере, то, увидев, сколько рыбы плавает в его мутных водах, я уже мог думать только о рыбалке. Азарт, рыболовный азарт охватил меня.
Я видел много рыбных мест. Подымался по рекам и ручьям, в которых рыба бросается прямо из-под ног. Видел огромные стаи небольшой форели на Рице. Ловил на перекатах рыбу руками. Но вот что бы так… Что бы желанная добыча кишела, словно в аквариуме в фойе дорогой гостиницы, или в бассейне в центре южного города – такое я видел в первый раз!
Правда, как потом выяснилось, я оказался в своём решении не правым. По словам Димы, на другом берегу в это время лососи, длинной больше человеческой руки, совершенно не боясь людей, выпрыгивали на перекатах из ручья, впадающего в озеро, и хватали всё, что приближалось к воде.
Но тогда я об этом ничего не знал.
Поэтому помог Маше, Виталику и Олесе взобраться на катамаран, передал им вёсла, и эта троица, весело шутя, отчалила от берега, для того, что бы преодолев 2,5 километра, высадиться рядом со второй группой.
С того берега вновь донеслись одиночные выстрелы. Видно, нам подавали сигнал о том, что нас ждут.
- Дамей! Робик! – закричал я – Маша с ребёнкой и Виталик к вам плывут!
Но далеко. Наверное, меня не услышали. Потому что вновь повторился сигнал – два одиночных выстрела.
И вот катамаран медленно поплыл по озеру.
Я же, попрощавшись с туристами, побрёл вправо, за скалу. Там, в небольшом омуте, вроде как, продолжала выпрыгивать из воды рыбья мелюзга.
Аккуратно, прячась за камнями и боясь издать лишний звук, подошёл к воде. Кое-как наживил мелкого, тоненького червячка.
Заброс…
Крючок не успел коснуться воды, а стайки рыбок метнулись к нему, вода словно вскипела, и только лёгший на воду поплавок сразу же скрылся под водой.
Подсекать не потребовалось. Просто вынимаю удочку, и мелкая рыбка бьется на крючке.
Мала – в половину ладони. Крючок зацепился за губу. Поэтому аккуратно снял добычу, и, забыв о рыбацкой примете, опустил её в воду у берега.
Рыбка вильнула хвостом, и скрылась в глубине.
Вновь заброс. И точно такая же поклёвка!
Опять мелочь. Но крючок сильно заглочен. Не выживет. Решил оставить.
Третий заброс. И тут над озером разнеслось эхо выстрела.
Водная гладь вмиг опустела. Чистая вода – и упоминания о только что кишевшей здесь рыбе нет!
Поставил вторую удочку. В полводы. Первую отрегулировал на лов со дна.
Шумная экскурсия начала потихоньку уходить вверх по склону. И через несколько минут над озером повисла тишина, нарушаемая изредка шелестом листвы на ветру, да пением птиц.
Потихоньку рыба успокоилась.
И вот, поклёвка.
Со дна вытаскиваю рыбку, размером побольше ладони. Похожа на плотву, и на краснопёрку, но с чёрным брюшком.
Положил её на землю рядом с рюкзаком.
Пока снимал с крючка, не заметил, что на второй удочке поплавок тоже ушёл на дно.
Вынимаю – ещё одна. Покрупнее.
Клёв пошёл. Пришлось даже убрать одну из удочек, так как просто не успевал забрасывать.
Но развлечение длилось не долго.
Сначала с противоположного берега донеслись новые выстрелы.
А спустя несколько минут за спиной раздались голоса: «А вот и рыбак! Пойдёмте, посмотрим, что наловил!»
С грохотом посыпались камни, затрещали ветви. И к месту моей рыбалки вышла разномастная группа туристов.
Вёл их пожилой экскурсовод. Поначалу он отговаривал спутников: "Не будем мешать! Пусть ловит!" Но в ответ доносилось: «Мы только на минутку!»
Клёва не стало.
Минутка растянулась на добрый час.
Туристы принялись лазать по скалам прямо рядом с местом моей рыбалки, фотографироваться в гроте, который чернел в валуне метрах в 5 от меня, шлёпать по воде и громко обсуждать озеро.
Экскурсовод, словно извиняясь, развёл руками, и произнёс: «Эх, помешаем мы Вам. Надо бы Вам на тот берег идти. Там крупная форель, усач и лосось. Берёт на всё, что видит! А тут Вы больше, чем в полкило рыбы не возьмете. Да и черви у Вас мелкие…»
- Да я тут всё перерыл в поиске червей. Вода-то подымается, берег слишком мокрый – нет тут наживки.
- А Вы попробуйте ловить на кишки рыбьи. Тоже может взять. Но червей… Вам надо подняться в лес, и покрошить гнилушки. Здесь в гнилых брёвнах много крупного червя. А давайте я Вам помогу. Вижу, удочка свободна.
- Ловите. – улыбнулся я в ответ.
Экскурсовод отрегулировал глубину, и сделал заброс.
Прошло несколько минут. Поклёвок нет. Но тут его поплавок ожил, и вот на крючке бьется рыбка в полторы ладони длинной. Точно такая же, как я вытащил с третьей попытки.
- А что это за рыба? – спрашиваю.
- А, это? Это чернопузик. Он мелкий. Я усача хочу тут со дна взять. Усач тут может хороший попасться. Ну для своих размеров. Грамм на 200-300.
Пока туристы шумели, гремели, трещали ветками и громко обсуждали озеро, клёва почти не было.
Но вот экскурсовод посмотрел на часы, и объявил сбор группы.
Когда мы пожимали друг другу на прощание руки, около рюкзака лежало уже несколько рыбок. Но при том количестве, которое плавало в озере, этого было совсем мало.
И вот экскурсия, наконец-то ушла.
Немного покрапал дождик.
И вот вновь начались поклевки.
Раз! И поплавок скрывается под водой.
Подсечка. Тяну! Ушла.
Перенаживил.
Раз! Ещё поклёвка. Есть!
Тем временем часть червей разбежалась из своего плена. А тех, кого я успел задержать, было, явно, не достаточно. Я уже не менял червя после поимки рыбы, начал ловить на обрывки наживки. И хоть на несвежую приманку клевало хуже, улов продолжал увеличиваться.
Но вот черви закончились.
Вспорол самую мелкую рыбёху. Наживил кишки.
Заброс.
Тишина.
Не клюёт.
Порезал рыбье мясо на полоски. Наживил вторую удочку им.
Заброс. И – бегом к первой удочке – поплавок резко скрылся под водою.
Ещё пара поклёвок, и в промежутке между скалами показался заполненный людьми катамаран.
Плыл он как-то забавно. Гораздо медленней, чем в момент отчаливания, и при этом зигзагами.
- Максим! Макс! – донёсся с него голос жены. Пригляделся. Высматривает меня где-то в другом месте.
- Машуль! Я здесь! – кричу в ответ.
Водная гладь опять опустела…
- Макс! Ты где? – Машенька смотрит в мою сторону, но не видит. Позже она рассказала, что меня совершенно не было видно среди скал и камней.
- Да тут я! Тут! Плывите к берегу, я подойду! – ору, что есть сил, и машу руками.
По всей видимости, рыбалка на сегодня окончена… Но надежда умирает последней.
Спустя пять минут за спиной послышались голоса и шаги.
Камешки покатились в воду. И, осторожно ступая по скалам, ко мне приблизились Дима, Дамей, Машенька и дочка. Впереди всех, вынюхивая носом землю, и жадно фыркая, бежала наша собака.
Пока хвастался уловом, спросил: «А что, я на тот берег не поплыву?»
- Да мы хотели тебя переправить, но Дима сломал весло.
Торжественно вручил Диме топор, и он отправился выстругивать новое.
Так как клёва совершенно не стало, оставил удочки, и пошёл на «туристический» берег разузнать, что происходило за это время на другом берегу.
Дима, Робик и Дамей, в сопровождении Флешки, после прохождения луга свернули не на нижнюю дорогу, как мы, а пошли по верхней.
Эта дорога сделала крюк поверху, и вывела к месту впадения реки Амткял в одноимённое озеро.
Сначала эта группа шла аккуратно, надеясь застать на берегу диких коз. Но при приближении к озеру расшумелись. И в итоге козы, пасшиеся на их берегу, не стали дожидаться охотников.
Как потом рассказал Робик, он видел другое стадо коз по другую сторону озера – не там, где я был, а там же, где в Амткял впадает река. И сначала появилась идея, дождавшись катамарана, переправиться туда, и там уже охотиться. Но сложилось всё немного иначе.
Когда наша троица вышла к воде, все замерли, и несколько минут любовались открывшейся картиной. Потом, на радостях, сделали выстрел в воздух – салют. Это его я принял за удачный выстрел по козе.
А затем Дима спустился к ручью, и обалдел от открывшейся картины. Крупные рыбины, не боясь человека, носились в бурлящем потоке.
Но удочки-то все оказались у меня. А азарт, это такое дело…
Поэтому наши охотники схватили автомат, и принялись стрелять по рыбе из него.
Но это только кажется, что подстрелить лосося – просто.
Нет, в детстве я стрелял форель. Но процесс этой «охоты» был иным.
Мы с пастухом, дядей Сашей, выходили на подвесной мост. Как раз тот мост, недалеко от остатков которого мы с друзьями разбивали лагерь во время похода за Шромы.
Под мостом была глубокая и спокойная заводь.
Мы кидали в воду горсть насекомых, и один из нас бежал к реке, что бы встать на отмели за омутом.
Второй же брал охотничье ружьё 12 калибра, загонял в патронники патроны с дробью – «единичкой», и ждал, когда под мостом соберётся стайка побольше.
После этого – выстрел. Если стрелял дядя Саша, то дуплетом. Если я, то 2 раза – по разу с каждого ствола.
Вода от выстрела вспенивалась, как в кипящем чайнике. И, спустя несколько секунд, течение выносило на отмель с десяток крупных рыбок. Их не убивало дробью – их именно глушило ударной волной от попавшего в воду заряда.
Но тут у друзей не было охотничьего ружья. А от 5,45 миллиметровой пульки ударная волна, скажу Вам, не очень…
Что же до того, что бы попасть в носящегося среди водных струй лосося, так это вообще не простое дело.
Во-первых, скорость у него ещё та. Даже когда рыбина выскакивает из воды, на прицеливание и спуск есть всего какие-то доли секунды.
А стрелять в воде, даже с упреждением – ещё та задачка – вода не хило преломляет картинку. Да и в этом случае на производство выстрела имеются какое-то мгновения.
Поэтому «охота» не удалась.
Разочаровавшись в своих способностях к скоростной стрельбе, мужики решили, что стоит вызвать нас. Я должен был, по их мнению, привезти удочки – рыба, несмотря на пальбу, на этом берегу совершенно не распугалась – а Робик собирался на катамаране переправиться за козлятиной.
Но всё вышло немного иначе.
В это время я пытался погрузиться на катамаран, но чуть было не потопил его своим весом. Поэтому Маша, Олеся и Виталик поплыли без меня.
На тот берег переправились без приключений.
Виталик пострелял из автомата. Осмотрелись, поглазели на рыбу. Поохали о том, что не взяли у меня ни одной удочки.
Затем вдруг решили всей группой переплыть на «козлиный» мыс, а потом сплавать за мною.
Для скорости договорились, что первыми поплывут Дамей, Дима, Маша, Олеся и Флешка. Затем Дима с Дамеем должны были приплыть за Робиком, и, под конец, за Виталиком.
Затем Дима и Виталик должны были сплавать за мною.
Загрузились. Отчалили. Но метрах в 20 от берега, как я понял, Дима сломал весло. Поэтому решили сразу плыть ко мне, дабы изготовить новое.
Однако путь на одном весле оказался вовсе не таким простым, как казалось изначально. Катамаран шёл зигзагами, отклонялся от курса, а грести было очень тяжело.
Поэтому плавание на мой берег заняло очень много времени.
Робик с Виталиком, устав ждать, решили, что Робик пойдёт до меня по тропинке над водою, а Виталик дождётся катамарана.
Робик, недолго думая, захватил автомат, и принялся карабкаться по сыпучему склону.
Виталик, не чувствуя подвоха, остался ждать, когда за ним приплывёт катамаран.
Спустя час, события развивались по довольно комедийному сценарию.
Дима увлечённо принялся выстругивать из бревна при помощи топора новое весло.
Я в это время под шум, производимый его работой, наивно пытался поймать хоть одну рыбку. Рядом нарезает круги дочка. Её действия тоже отнюдь не привносят тишины.
Мне бы искупаться, благо, вода тёплая, но я упорно не оставляю попыток ещё хоть немного увеличить улов.
Тут раздался треск ветвей, и из-за обломка скалы появился Робик.
- А Виталик где? – удивлённо спросил я.
- Он остался там, на том берегу. Катамаран ждёт.
- Без автомата? – я бросил взгляд на АК-74, болтавшийся на шее друга.
- Да. У нас же там второго не было – ответил путешественник, и осёкся… Он сообразил, что значит оставить Виталика одного на берегу дикого горного озера, да без оружия.
Хотя, будь у него автомат, я бы волновался не меньше. Как выяснилось, несмотря на исключительную для новичка меткость стрельбы, Виталик не умеет пользоваться «огнестрелом». Он вообще в первый раз взял в руки настоящее оружие только на вчерашнем привале. Поэтому оставлять ему «ствол» было бы безрассудным поступком.
В принципе, если бы я оказался на месте Виталика, я бы нашёл себе занятие до приплытия за мною «борта». И оружие мне ни к чему в этих случаях. Зверь здесь есть, да. Но, вопреки массе рассказов, я ни разу не видел, что бы не медведь-шатун, или подранок, или голодный весенний хищник как-либо угрожали человеку. Что ни говори, человек – это самое страшное и опасное существо на Земле. Обладающий малыми физическими силами, он, тем не менее, владеет более грозным оружием. Это разум. Разум, который позволяет обмануть, перехитрить любого хищника. Разум, который позволяет управлять эмоциями. Разум, способный превратить в страшное оружие любой подручный предмет.
И зверь знает это. И человека никогда никто просто так не трогает. Поэтому я довольно спокойно ночую в лесах, забираюсь в самые дикие места. Меня там никто не тронет. Получить нож в почку в тёмном переулке – шансы очень малы – но ещё меньше шансы на то, что в разгар лета, в местах, где полно еды и практически не бывает охотников, на тебя нападёт какой-нибудь обнаглевший медведь, или волк. Такого, мне кажется, не случается. Тем более, после таких салютов, что устраивали наши охотники на своем берегу.
Но Виталику было не до этих мыслей.
Подождав минут 10, и не увидев движения на нашем берегу, он забеспокоился.
Сам он сказал, что он не испугался. Просто понятно ощущение человека, за которым обещали приплыть на лодке, а всё никто не плывёт.
Издалека он видел наш берег. Примерно видел место, в котором причалил катамаран. И при этом не видел никаких движений в свою сторону.
Беспокойство усиливалось.
Кругом горы, скалы, валуны, зверьё… Из воды торчат обломки деревьев… Тяжёлая дождевая туча зацепилась за ближайшую вершину – того и гляди, разразится гроза…
В общем, Виталик решился. Ступил на сыпучий склон, и пошёл в ту сторону, где скрылся Робик.
Мы в это время взяли у Дамея бинокль, у которого был напрочь сбит один из окуляров, и начали рассматривать берег, на котором должен был быть Виталик.
Но берег был пуст.
Все уже начали волноваться, и подгонять Диму, что бы он скорее делал весло.
И тут Дима воскликнул: "Вон он! Идёт сюда!"
Я Виталика не видел. Но весть о том, что он пошёл пешком, да по «сыпучке», очень напрягла меня…
Собрали «совет в Филях». Решили, что раз уж Виталик скрылся под пологом леса, навстречу ему идти не стоит. Как сообщил Робик, тропы, как таковой, там нет – направление, и всё. И очень даже велики шансы разминуться.
И вот я сижу у заводи. Поглядываю то на поплавок, то на склон…
10 минут. Виталика нет.
20 – никого.
Полчаса…
И тут послышался шелест скатывающихся в воду камешков, и из-за скалы вышел наш путешественник.
Он радостно улыбался, но его первая фраза поразила и рассмешила всех: «Я чуть не умер. Три раза!»
Позже он рассказал о своих злоключениях.
Увидев, как легко и непринуждённо Робик вскарабкался на склон, наш друг решил пойти вдогонку.
Когда волнение переполнило чашу терпения, он принялся карабкаться на скалу.
Из-под ног сыпались камни. Дорога, то и дело, исчезала. Вот, кажется, крайний подъём. Взбирается на карниз, а за ним – ещё один, такой же.
Направление было выбрано не удачно. Местами приходилось лезть по отвесной скале, продираясь, при этом, через колючки.
Высота на некоторых участках - с трёхэтажку. А внизу – вода, и валуны, торчащие из-под поверхности озера. Упадёшь – 100% смерть.
Назад – уже никак. Ну многие, думаю, знают такое момент, когда вперёд проще, чем назад. На подъемах, имею в виду.
Виталик, парень не привычный к таким «приключениям». Но попёр до конца. Подобрал где-то изогнутую палку, цеплялся ею за каменные уступы. И, в итоге, всё же вышел к нам.
Шум, да гам, произведённый нашей экспедицией, вконец распугали всю рыбу. Даже слабые поклёвки прекратились.
Поэтому я оставил удочки, и пошёл пострелять из автомата.
Попереводил патроны. Очень неудачно, скажу Вам. Отвык от стрельбы.
Метрах в 100 от нас на склоне лежал белый плоский камень. Диаметром, где-то, с полметра. Я в него попал только с 4 выстрела. Правда, изначально я выставил не тот прицел. Но и это говорит о том, что теряю навыки, и с катастрофической скоростью.
Дамей же, взяв оружие в руки, расколол каменную чешуйку первым патроном. Точно в центр! Стою рядом, и чувствую, как накатывает разочарование самим собою.
Затем Дамей, захватив одну из удочек, взобрался на скалу подальше от нас, и сделал заброс.
Картина с моими первыми забросами повторилась – стоило крючку коснуться воды, как – поклёвка.
Но скала очень высокая – метров 7. поэтому, пока мой крестник наматывал леску на катушку, рыба сорвалась.
Затем последовательность действий повторилась…
Я сидел около «пустых» удочек, и со смехом наблюдал картину, как друг раз за разом пытается втащить бьющуюся на крючке рыбе на высоту дома.
Но вот, в принципе, и всё.
Виталик искупался.
Я до упора просидел у своей заводи.
Маша с Олесей то болтали со мною, то лазали по скалам. Причём для ребёнки там, смотрю, работал принцип: «Чем выше, тем круче!» То и дело раздавался голос жены: «Олеся! Куда лезешь! Слезай!»
Но вот пора и обратно.
Я, было, хотел остаться в этих местах ещё на одну ночь, но Виталик принялся протестовать: «Ну куда оставаться?! Опять ночевать в лесу?! Ни помыться нормально, ни побриться! Нет! Тут всё уже видели, пора назад!»
Робик тоже сказал, что на завтра у него намечены серьёзные дела. В принципе, Дамей мне доверительно сообщил, что Робик подумывает о том, что бы переночевать в горах ещё раз, а в город спуститься утром. Но тучи, которые начали всё ближе и ближе подкрадываться к нам, навели на мысль о том, что вполне можно ожидать хорошего дождя. А в этом случае, как Аслан и обещал, придется бежать за «Уралом» - наша «Газель» размокшей дороги не сдюжит.
Ох, как не хотелось прерывать рыбалку! Ох, как не хотелось покидать это удивительное место! Но пора назад…
Удочки сложены. Тем более, одна из них уже успела зацепиться крючком за проплывавшее бревно, и я остался без поводка…
И вот я заполнил фляги водой, и наша группа начала медленный подъем в гору.
Катамаран привязан. Вода во фляги налита…
Шаг, другой… Подымаемся метров на 50.
Через каждые 2-3 шага останавливаюсь, и оглядываюсь…
Озеро остаётся всё дальше и дальше позади… Окованное многоцветными горами, блестит своей гладью в солнечных лучах…
Большое, спокойное…
Только брёвна, медленно кружащие по поверхности, напоминают сторонние вкрапления в драгоценном камне…
Подымаюсь. Оглядываюсь… Подымаюсь. Оглядываюсь…
Вот она, моя цель. Достигнутая, но так и не изведанная до конца цель…
Вот и вершина чаши.
Нырнул под крышу из густой листвы…
В крайний раз бросаю взгляд назад.
Целиком озера уже не видно. Только солнечные блики на воде видны в разрывах среди зарослей…
Ну, вот и всё. Прощай, Амткял! Не знаю, суждено ли нам увидеться снова. Очень уж ты труднодоступен! Очень суров, и дик. Очень далёк. Но очень хочется вновь вернуться на твой, усеянный глыбами, берег. Очень уж хочется вновь воскликнуть: «Мы дошли! Вот оно!» Только ведь не будет второй раз такого триумфа. Не будет такой сумасшедшей радости, восторга… Потому что для себя я тебя уже открыл. Ты – моё маленькое открытие.
Радостно. Душу распирает от впечатлений. Но и, вместе с тем, грустно…
Вот он, дикий, неизвестный большинству людей, Амткял… И пришла пора прощаться с ним…
Взглянул в крайний раз, пытаясь запомнить, сохранить каждую деталь. Потом отвернулся, и побежал догонять группу. Пора…
Дамей взял Олесю на плечи, и они, прихватив с собою Робика и Диму, побежали вперёд. Собака опять рванула за первой группой. А я, Маша и Виталик пошли немного сзади.
Опять шагаем сквозь влажный лес. Перепрыгиваем через лужи. Любуемся окружающими дорогу видами…
Я подотстал.
Иду сзади. Пытаюсь запомнить каждую деталь, каждый камешек…
И тут слева, в зарослях, услышал негромкое шелестение.
Оглянулся.
Метрах в 20 от меня стояла, и смотрела на дорогу косуля.
Я даже не расстроился по поводу того, что автомат не у меня. Я просто остановился, и любовался этим животным, которое вышло нас провожать.
Мы пришли в её царство, в её дом. Мы подняли здесь шум и пальбу. Мы топтали её травы. И теперь она пришла убедиться, что мы уходим. Убедиться, что её мир вновь на долгие месяцы погрузится в тишину и покой.
Смотрю на косулю. Она смотрит на меня.
Потом развернулась, и почти беззвучно пропала среди ветвей. Растворилась в лесу, будто бы её и не было…
Я зашагал дальше.
Пока шли по полю, набрали для ребёнка полную кружку ежевики. Я нарвал яблок и слив. А когда уже подходили к лагерю, Машенька попросила: "Максим, сорви для Лесеньки цветочков".
У дороги росли цветы, очень похожие на герберы. Я сорвал три штуки.
И вот мы в лагере.
К Леськиной радости подарил ей букет. Доча сразу же занялась плетением венка.
Мы сели перекусить.
Теперь вновь Аслан отстегнул магазины, проверил автомат, и разнёс боеприпасы и оружие подальше друг от друга – мы достали вино.
Робик пить не стал. Остальная мужская часть нашей экспедиции выпила за удачный подъём, за открытие.
Аслан рассказал, что пока нас не было, прилетел удод. Ему кинули хлеба, но он не смог клевать крошки с земли. И тогда Сандрик насыпал угощение на руку.
Птица, вопреки ожиданиям, совсем не испугалась человека. Доверчиво попыталась взять еду с ладони.
Наклевавшись хлеба, удод ещё долго составлял компанию друзьям. Но потом ему это надоело, и он покинул место нашей стоянки.
Потихоньку начали загружаться.
Пока я ел, Машенька разобрала палатку.
Потом принялись, не торопясь, закидывать всё в кузов.
И тут тишину леса разорвал детский плач. Олеся, со слезами на глазах, покидала подаренные ей цветы на землю.
- У меня венок не получается-а-а-а-а-а-а! Они все помола-а-а-а-а-ались!
Кинулись успокаивать ребёнка. Но всем понятно, что дочка устала. Либо спать укладывать её, либо пора ехать обратно.
Поэтому быстро загрузились, затушили костёр, напилили брёвен, что бы подкладывать под колёса, проверили пожитки, и – назад в город!
«Газель» запрыгала по камням и выбоинам…
Вот и всё…
Поворот скрыл место нашей стоянки.
Думалось, что назад дорога будет куда проще. Но как бы ни так!
В первый раз мы застряли в маленькой, неприглядной лужице.
Стоило колёсам со стёртым протектором коснуться глины, как они принялись вращаться впустую.
Опять толкать…
Выпрыгнул из кузова. И тут почувствовал, что подошва на берце довольно сильно отвисает. Ещё не отрывается, но ботинок изнутри сразу же заполнился грязью…
Но при этом я отметил, что эти ботинки попались необыкновенно «живучие». Я приезжал в них в Абхазию в прошлом году, потом год проносил их в Москве, потом, летом, в Москве у них начала отходить подошва, но я продолжал их мучить. Затем Дима, с уже отрывающейся подошвой, сходил в них в Шромы. И вот они после подъёма на Амткял, толкания «Газели» и прочих мук они продолжают, по мере сил, исправно служить! Замечательная обувь! Мне попадались живучие берци, но что бы настолько!..
А мы вновь толкаем грузовик. Теперь это, несмотря на то, что, в целом, спускаемся вниз, приходится делать куда чаще. Но зато сейчас помогают заранее подготовленные брёвна. Мы их запихиваем под проскальзывающие колёса, и машина каждый раз вырывается из очередной западни.
Раз за разом выталкиваем грузовик из грязи. Раз за разом Робик пытается преодолеть препятствие "с налёта", но машина со стёртыми покрышками вязнет.
Опять из-под колёс летят грязь и камни. Опять всё это летит в нас. Но метр за метром, мы продвигаемся к твердой дороге.
И вот то место, в котором мы делали горку из камней.
Машина разгоняется, но не проскакивает лужу. Опять завязли, собираем новые камни, выковыриваем те, которые накидываем вчера. Брёвна тут уже не помогают - слишком глубокая и длинная колея.
Подымаю очередной камень. Бегу с ним к нашей западне... И тут камень ломается пополам, и одним из острых краёв падает мне на палец ноги.
Боль - дикая. В голове мелькнули две мысли. Первая: "Был бы не в берцах - отрубил бы!" Вторая: "Сломал. Палец. Сейчас опухнет".
- Макс, лезь в кузов! - кричат мне.
Но как можно лезть в кузов, если, по большому счёту, я собрал здесь всех этих людей, всех этих друзей? Собрал их по своей прихоти. Собрал их ради того, что бы увидеть озеро, расположенное далеко в горах ради того, что бы я смог подняться сюда.
Потёр ногу. Выругался. И - снова вперёд!
Камень за камнем, насыпали новую дорогу. И "Газель", ревя двигателем, прорвалась.
Грязные, потные, метр за метром продвигаем грузовичок.
Вот уже Робик начал останавливаться, и вхолостую крутить двигатель. Машина начала перегреваться.
Но мы едем.
И вот впереди длинный глинистый подъём.
Робик разогнал автомобиль, но на середине склона, дымя резиной и бешено вращая колёсами, мы покатились назад.
Наш экипаж чуть ли не висит на заднем борте, но сцепления с дорогой не хватает.
Выпрыгнули. Толкаем. Бесполезно.
Робик съехал вниз, и пытается ещё раз взять подъём с разбега. Теперь мы стоим на обочине.
Дым из-под колёс, комья глины во все стороны. Машина застряла даже ниже, чем в первый раз.
Толкаем. Не идёт.
Одно колесо зажало в колее. Второе бешено крутится на весу.
Мы с Димкой орём: "Под свободное пихайте брёвна! Под свободное!"
Накидали туда дров. Машина стронулась. Пошла вверх.
Как проезжает бревно, кто-то из нас его подхватывает, и перетаскивает в конец дорожки из брёвнышек.
Шаг, другой. Резина дымится. Глина в местах, где мы ехали, отшлифована до блеска. Трудно - неимоверно. Не понять, то ли мы толкаем грузовик, то ли он хоть немного едет сам.
Но - вырвались!
Запрыгиваем в кузов, и бодренько несёмся ещё с километр.
И вот в очередной раз машина пошла на разгон, заревела двигателем, пытаясь влезть в горку... Бодренько, бодренько... Затем всё медленнее, и медленнее... И вот уже, как много раз до этого, колёса вращаются вхолостую.
Выпрыгиваем. И я чувствую, что ноги скользят...
Этот подъём - участок гладкой скалы, лишь слегка смоченный дождём. Но капли влаги, что упали на камень, сделали его скользким, словно смазанным маслом.
И вот рывок за рывком, толкаем грузовик. Ушибленная нога болит. Сквозь дырку внутрь ботинка набились камни, резина дымит в лицо...
Но толкаем. Толкаем.
Местами Робик пытается подразогнаться. Местами, дабы сровнять дорогу, подкидываем в ямки по ходу движения камни.
И вот когда уже осталась треть пути, остатки переднего бампера уткнулись в валун.
Цалды, ножи, топоры, камни - всё пошло в ход. С искрами, скрипом и руганью выворотили камушек из дорожного полотна.
Быстро засыпали образовавшуюся яму. И вот в очередной раз Робик штурмует гору...
В это время Маша заметила на обочине гербер.
- Макс! Пока Лисёнок спит, сорви ей цветочек! Проснётся, сюрприз будет!
Ребёнок уснул. Уснул так крепко, что никакие наши телодвижения не могут разбудить. Устала доченька...
Дым, пар, вой двигателя... Мы толкаем, толкаем... И вот оно! "Газель", бодро подпрыгнув на вершине подъёма, скрылась за поворотом. Мы бежим за ней.
Ещё несколько минут езды.
Усталые, раскрасневшиеся от нагрузки, сидим в кузове.
Вдруг машина снизила скорость, затем её тряхнуло, и мы накренились.
Двигатель замолк.
- Вылезайте! - доносится из кабины голос Робика.
Хлопнула передняя левая дверь.
- Осторожно из кузова выходите! - это уже нам.
Вылезли.
Осматриваюсь.
Робик реши объехать лужу, в которой мы засели ов второй раз по пути сюда, и поехал по тоненькому мостику, перекинутому через овраг.
Почти проехал, но тут переднее правое колесо сорвалось с настила, и повисло в воздухе. В принципе, в месте, где колесо сорвалось, у мостика сужение из-за дыры в покрытии. Робик пытался перескочить через него, но не хватило скорости.
Теперь "Газель" пуста. Стоим. Любуемся.
Но потом наш водитель юркнул в кабину, и, оставив открытой дверь, закричал: "Ну-ка, подтолкните!"
Двигатель заурчал, потом заревел. Мы всеми силами принялись толкать машину вперёд и влево...
И вот переднее колесо на мосту, задние колёса перепрыгивают через сужение и ямы в нём...
Всё.
Дальше уже толкать не пришлось. Машина вполне свободно шла сама.
Минут через 10 мы вновь остановились. Первой мыслью было, что застряли.
Но, выпрыгнув из кузова, застал изумительную картину.
Справа от дороги, перекатываясь со ступени на ступень, падает по тесному каменному жёлобу большой водопад. Его струя, летящая с высоты, вся белая от напора. И этот белый водопад перечёркивает яркой полосой серые тона скалы и окружающую зелень растительности разнообразных оттенков.
Дальше ручей от водопада по жолобообразному руслу на бешеной скорости несётся под мост, на котором мы остановились, и затем, зажатый в немелком ущелье, мощной струёю летит по такому же извилистому каменному жёлобу, со страшной силою ударяясь о многочисленные пороги.
По длинной тропинке пошли мы к воде. Зачем-то прихватили фляги, и поменяли мутную амткяльскую воду на кристально чистую и ледяную из ручья.
Тогда, набирая воды, я просто не думал о том, что мы уже возвращаемся в город. Сработала привычка - есть свежая вода - набери.
Умылись. Я, Сандро, Дамей и Дима - вообще по пояс.
Немного посчищали грязь.
Напились всласть...
И - вновь в кузов...
Эх, приехать бы на этот водопад на денёк. Просто отдохнуть в таком живописном месте!
До воинской части доехали без приключений.
Я так устал, что даже не стал влезать - приветственно махнул солдатам и офицерам из кузова.
Да и остальные мои спутники, все, кроме Аслана, остались устало сидеть на местах. Сидим, и шутим о том, что туристы развлекаются «джипингом», а у нас был «газелинг».
Аслан же вышел поприветствовать военных. Через несколько секунд хлопнула и водительская дверь.
Стоят у кузова, разговаривают.
Говорят по-русски, но нет-нет, кто-нибудь из солдатиков переходит на абхазский.
Лежу, потягиваю остатки вина, разговор особ не слушаю. Но тут ухо зацепило слово: "абыльтьэи" - бензин, по-абхазски. Его произнёс Робик.
Ответ напряг: "Не, не можем дать! Если бы тянуть вас, то через путевой лист можно. А так не имею права".
- Ора! Давай я спидометр накручу! - раздался голос Аслана.
- Не, ора, погоди! Меня посадят, если узнают! Сейчас совсем не те времена! - был ответ.
Когда Аслан вернулся, он "обрадовал" нас новостью о том, что бензобак почти пуст. Канистры тоже сухие. Поэтому мы не заедем на Мерхяульский водопад, в котором хотели помыться. И вообще, дай Бог, что бы мы доехали до города. Ибо военные дать бензина нам не могут.
И вот тронулись. И буквально через несколько минут нас нагнали ночные сумерки.
Темнота пришла внезапно и быстро. И вот мы уже несёмся по дороге в свете фар. А про себя я думаю, что очень вовремя мы успели выскочить из леса. Толкать грузовик, с пустым баком, по лесу в темноте это уже весьма сомнительное удовольствие.
И вот мы несёмся, несёмся, несёмся... И больше не несёмся. Никакие ухищрения Робика: езда накатом с заглушенным двигателем, наборы скорости и езда на нейтрали - ничего не помогло нам протянуть до ближайшей заправки.
Встали.
Почесали репы.
И принялись сливать бензин из бензопилы и генератора... С маслом. А что делать-то? Тут даже стрельнуть топлива неукого.
И вот снова едем. Правда, теперь экономя по - максимуму.
Вскоре начали попадаться жилые дома. Нас начали обгонять автомобили. Многие - с абхазскими и российскими флагами.
А город нас встретил салютом.
Наше возвращение выпало на годовщину признания независимости Абхазии...

Фото.
Окончание.