|
|
|
September 20th, 2015
05:49 pm - Ридна мова
В дверях, заслоняя свет, появилась фигура женщины.
- Молоко, сэр!
- Заходите, сударыня, — сказал Маллиган. — Клинк, подай-ка кувшин.
Старушка вошла и остановилась около Стивена.
- Славное утречко, сэр, — сказала она. — Слава Богу.
- Кому-кому? — спросил Маллиган, поглядев на нее. — Ах да, конечно!
Стивен, протянув руку за спину, достал из шкафчика молочный кувшин.
- Наши островитяне, — заметил Маллиган Хейнсу как бы вскользь, — нередко поминают сборщика крайней плоти.
- Сколько, сэр? — спросила старушка.
- Одну кварту, — ответил Стивен.
Он смотрел, как она наливает в мерку, а оттуда в кувшин, густое белое молоко, не свое. Старые сморщенные груди. Она налила еще мерку с избытком.
Древняя и таинственная, она явилась из утреннего мира, быть может, вестницей. Наливая молоко, она расхваливала его. В сочных лугах, чуть свет, она уже доила, сидя на корточках, ведьма на поганке, скрюченные пальцы проворны у набухшего вымени. Мычанием встречала ее привычный приход скотинка, шелковая от росы. Бедная старушка, шелковая коровка — такие прозвища давались ей в старину. Старуха-странница, низший род бессмертных, служащая своему захватчику и своему беззаботному обманщику, познавшая измену обоих, вестница тайны утра. Служить или укорять, он не знал; однако гнушался заискивать перед нею.
- И впрямь прекрасное, сударыня, — согласился Бык Маллиган, наливая им в чашки молоко.
- Вы, сэр, отведайте, — сказала она.
Уступая ей, он сделал глоток.
- Если бы все мы могли питаться такой вот здоровой пищей, — объявил он звучно, — в этой стране не было бы столько гнилых зубов и гнилых кишок. А то живем в болоте, едим дешевую дрянь, а улицы вымощены навозом, пылью и чахоточными плевками.
- А вы, сэр, на доктора учитесь? — спросила старушка.
- Да, сударыня, — ответил Бык Маллиган.
Стивен слушал, храня презрительное молчание. Она покорно внимает зычному голосу своего костоправа и врачевателя, меня она знать не знает.
Голосу, который отпустит ей грехи и помажет для погребения ее тело, кроме женских нечистых чресл, сотворенное из плоти мужской не по подобию Божию, в добычу змею. И тому голосу, что сейчас заставляет ее умолкнуть, с удивлением озираясь.
- Вы понимаете, что он говорит? — осведомился у нее Стивен.
- Это вы по-французски, сэр? — спросила старушка Хейнса.
Хейнс с апломбом обратил к ней новую тираду, еще длинней.
- Это по-ирландски, — объяснил Бык Маллиган. — Вы гэльский знаете?
- Я так и думала по звуку, это ирландский, — сказала она. — А вы не с запада, сэр?
- Я англичанин, — ответил Хейнс.
- Он англичанин, — повторил Бык Маллиган, — и он считает, в Ирландии надо говорить по-ирландски.
- Нет спору, надо, — сказала старушка, — мне и самой стыд, что не умею на нашем языке. А люди умные говорят, язык-то великий.
- Великий — это не то слово, — заявил Бык Маллиган. — Он абсолютно великолепен. Плесни нам еще чайку, Клинк. Не хотите ли чашечку, сударыня?
- Нет, сэр, спасибо, — отвечала старушка, повесив на руку бидон и собираясь идти.
|
|
|
