«Террорист психологически не отбывает наказание, а поэтому он и не поддается исправлению. В связи с этим необходимо заставить террориста понять, что он наказан. Необходима выработка иных мер воспитательного, психологического, исправительного воздействия на него»

Д.В. Сочивко «Подсознание террориста»

«Возвращаются все. Кроме лучших друзей. Кроме самых любимых и преданных женщин. Возвращаются все, кроме тех, кто нужней. Я не верю судьбе, а себе еще меньше»

В. Высоцкий

Ехали из Чеховской ПБ. На душе скреблись кошки – по дороге туда мусора тормознули с проверкой документов и отшмонали последнюю штуку, оставленную на жратву. Увидеться с Яном врачи не разрешили. Анька – глупая и некрасивая еврейка - всю дорогу о чем-то тараторила пафосно. Лицо Игоря само собой кривилось в брезгливой гримаске.

Всю жизнь вокруг - дураки или предатели. То затея эта ее с Толиком-одесситом, очевидно глупая и рискованная, то… Да и сейчас вот – что она мелет?..

- Мы тогда с Лешкой долго разговаривали. Я говорю: «Ты же сам пришел в НБП как в террористическую организацию. Ну не получилось с НБП, но ведь мы же со своими убеждениями и образом жизни остались.»

- А он – что?

- А он сказал, что хочет заниматься легальной работой, создавать мощную структурированную организацию. Вот, как у масонов была.

Правильно сказал… Тюрьма. Вот, шнырь, который передачку Яну относить пришел, - ведь типичный шнырь, в телаге и рожа такая... Ебаный в рот, как будто я не освобождался! Тюрьма, она, да, вырывает из привычного-мудацкого-тихого круга вращения, она поднимает на недосягаемую высоту. Освобождаешься совсем другим. И она никогда не отпускает.

- Почему он так изменился?

- Я тоже ведь изменился. Побыл уже сверхчеловеком и хватит. Хочется – человеком. На море летом поехать, водку там пить… Любви хочется в конце концов – я ж совсем пацаном заехал…

Ага, ресоциализация это называется. Типа, здравствуйте, я вернулся в ваше ебучее общество. Нормальным человеком.

Когда я заехал никто не объявлял меня никаким политзеком, не носил дачки и на суд не приходил. Тогда меня очень мучила мысль – надо ли кому-то то, что я сделал… А срок впереди был нешуточный. Потом я самого себя убедил в том, что какая разница, надо это было кому-то или нет. Главное, что в силу ряда причин это было надо мне. А сейчас мне это не надо.

На самом деле обществу вообще все равно, как ты для себя объяснишь происходящее. Оно ждет от тебя Поступков. Ты не жди от него благодарности. Это такая черная дыра. Заслуги перед партией аннулируются в полночь. Ты, конечно, устал, тебе хочется быть обычным человеком, вот по этой причине… Ресоциализация. Сошел с колеи. Да не ебет!

- Я вот недавно Савинкова купил – все там: «Воспоминания террориста», «Конь бледный», «Конь вороной»… Ты читала «Конь вороной»? Такая мощная книга!

- Да, кони не понравились… Вообще, Савинков после революции как-то… Стал не цельным, метания эти его. Как это возможно?! Как будто не было никаких убеждений, а просто желание. Не любовь к террору, а страсть…

- У меня тоже нет убеждений… Ну, я фотки дам тебе, ты сделаешь регистрацию московскую?

Фотки, сделанные сразу после освобождения сильно отличались. Напряженно-волевые черты лица, а сейчас – расслабленно-добродушные. Ресоциализация. It’s me, Eddi. Это я,…