Beauty: Записки равнодушного.
Вадим vad_nes@lj Нестеров рекламирует книгу «Записки гайдзина» за авторством Вадима Смоленского. Подобной рекламой Нестеров занимается не впервые, и мы на его хвалебные отзывы ведемся тоже не впервые. Наверное, самый факт, что мы, уже неоднократно обжегшись, все равно покупаемся, кое-что говорит о наших качествах... Ну да ладно. Честно говоря, меня подводит личное знакомство с Вадимом (Нестеровым). Он когда-то произвел на меня впечатление человека сильно неглупого, с практической сметкой, дотошного до занудности и с каким-то отпечатком детской уязвимости во всем облике. Мне такие люди нравятся, я им безотчетно верю.

И совершенно напрасно.

Последнее время мне все чаще кажется, что у Вадима напрочь отсутствует художественный вкус. Вадим, прости, пожалуйста, за столь нелестный отзыв, но я не в первый раз, опираясь на твои рецензии, нарываюсь на книги, которые верней всего было бы назвать «Разочарованием года». Ну кой черт, скажи на милость, дернул тебя похвалить «Повседневную жизнь охотников на мамонтов»?! Это же худшая книга в серии! Я это знаю, потому что собираю серию. Там встречаются дурные переводы, встречаются книги, стиль которых литературным никак не назовешь... Но нигде, ни в одном сочинении той серии автор не цитирует в качестве иллюстрации... СЕБЯ!!! Чуть ли не половину объема занимают пространные выдержки из художественного романа автора на ту же тему. Причем романа, написанного, мягко говоря, не лучшим языком.

Почему-то об этой особенности «Охотников на мамонтов» Вадим не сказал ни слова. А зря. Тогда я бы книгу не купила. Правда, на самом деле, ее купил Дивов. Но если бы он знал, он бы тем более не купил.

Про отзывы на фантастику я молчу. Тут я, как ни странно, быстро привыкла. То, что нравится Вадиму Нестерову, не нравится мне. Гарантированно. То, что он считает глубокой философской мыслью и подлинной трагедией, мне видится потугами на глубокомыслие и наигранным пафосом. Иначе говоря - словоблудием вокруг штампов и слезодавильными приемчиками. Про стиль, которым Вадим время от времени восхищается, я тоже не буду. Меня саму обвиняют в небрежном обращении с языком, но почему-то я вижу пороки текста, а Вадим, редактор, - нет!

С «Записками гайдзина» вышла та же самая история. После первых страниц я отложила книгу и задумалась: а что, собственно говоря, мне впарили?! Словечко из жаргона рыночных торговок здесь наиболее уместно. Именно впарили. Посредством недобросовестной рекламы и прямого обмана потребителя. Вместо качественной вещи всучили китайскую подделку. Нестеров обещал «книгу для чтения», одновременно смешную, увлекательную и умную. Написанную хорошим стилем. Он в рецензии даже предложил дать автору «Букера» за нее. Я Японией интересуюсь постольку-поскольку, но если автор хороший - неважно, про что он пишет, это в любом случае будет приятнfя книга. Опять же, незадолго до того я прочитала культовый сборник «Жапоналия» (рекомендую, если найдете, конечно).

И что же?

...
В одном я с Нестеровым соглашусь: эта книга никакого отношения к солидному жанру «записок путешественника» не имеет. Она вообще ни к какому жанру отношения не имеет. Даже близко. Книга состоит из нескольких новелл, в каждой из которых автор рассказывает о небольшом приключении. Новеллы перемежаются рассуждениями. Короткими и не в пример более емкими, нежели художественный текст. Иногда автор приводит целиком письма, приходящие ему на емейл. Письма забавные.

Я честно домучила книгу до конца. Именно домучила. Я легко читаю наших историков, из последних сил старающихся писать литературно, но сбивающихся на привычный наукообразный стиль речи. Я терплю стиль энциклопедий и разных интересных статей, написанных дилетантами на любительских сайтах. Но это произведение мне пришлось домучивать.

Главный недостаток «Записок гайдзина» - чудовищное многословие. Как подозревает Дивов, автору кто-то объяснил, что «в литературе надо красиво». И это вот «надо красиво» автор старательно выдавливает из себя на протяжении всего текста. Жаль, никто не объяснил ему, что вообще-то этот прием называется «лить воду». То бишь - нагонять объем, набивать текст неинформативными словами ради того, чтобы книгу издали в твердом переплете.

В каждой новелле таким красивостям отводится примерно треть объема. А кое-где и половина. Автор пространно рассуждает о каждом пустяке, придумывает хлесткие метафоры, сравнения и прочие стилистические изыски. С чувством меры у него полная беда, потому что он не видит, насколько текст страдает от его щедрости. Не говоря уж о том, что выбранные им сравнения создают, мягко говоря, вульгарный колорит. Кроме сравнений, автор пускается в воспоминания - и они-то как раз уместны (если выкинуть из них красивости). Еще там есть глюки (как их называет автор), размышления о судьбах человечества (или мне это показалось?), пинки в адрес неприятных автору явлений...

И штампы.

В книге, если разобраться, вообще нет ничего, кроме штампов.

Штампы, какими описываются эмигранты. Штампы, которыми описывается русская история. Штампы о женщинах. Штампы о мужчинах. Советское наследие. Еще раз советское наследие. Много-много слов. Ни одного живого человека - сплошной набор схем. Печальный пессимист-космополит. Конечно, еврей. Агрессивно-радостный оптимист-националист. Конечно, русский. Нет, чтобы наоборот (как оно в жизни и бывает, к слову). Не буду перечислять остальных. Ей-богу, стыдно. Про маленьких людей Чехов умел писать. Смоленский - не Чехов ни разу. Чехов из схемы сделал человека - Смоленский из человека схему.

А еще в каждой второй новелле присутствуют те самые «авторские глюки». У меня такое ощущение, что настоящих глюков у автора никогда в жизни не случалось, а эти он выдумал и подпустил в текст для пущей мистичности. Мистичность автору тоже не свойственна, потому он ее изображает особенно тщательно. Мистичность и созерцательность. Но глюки - это что-то. О-о, на страницах с глюками мне хотелось схватиться за голову. Это не глюки. Это кошмар. Это законченная графомань. Это как раз то, что опытный и дружелюбный редактор беспощадно вымарывает из первого текста будущего гения. Смоленскому с редакторами не повезло. Кстати, действительно не повезло. Дивов уже одну цитату привел. Правда, большинство вцепилось в набычившихся кобылок. Почему? Кобылки как раз терпимы. А вот то, что у автора картину оживляют прыжки, которые кто-то делает… Нет, как вы себе это представляете? Как можно «делать прыжки»? Да там вся фраза под стать... Ниже я еще цитатку приведу. Упасть и не встать. Самое смешное место в книге, реально.

Хуже глюков только длиннющие монологи лирического героя. Иногда еще его оппонентов. Теоретически это диалог, конечно. Но поскольку реплики персонажей обращены не друг к другу, а к неведомому слушателю-всему-человечеству, я отказываюсь считать ЭТО диалогом. Это два монолога. Просто оказавшихся рядом.

А еще хуже - глава «По всем пунктам, кроме Ёсино». Если вам нужна краткая характеристика главы – «Диалоги Платона» в подражание Веничке Ерофееву. На мой взгляд, прием сам по себе есть дурновкусие. Но ведь эпизод еще и отвратительно написан! Лирический герой глушит водку в одиночестве под аудиокнигу «Москва - Петушки». Напившись, рассуждает о литературе, о смысле жизни и беседует с Ерофеевым, с Рабочим и Колхозницей, с Мининым. Читать это невыносимо грустно. Умница-герой объясняет на пальцах Ерофееву и Кузьме Минину прописные истины. Прелестно. При этом автор упускает из виду, что истины-то - прописные, и уж наверное собеседники героя получше него в этом разбираются. Рассуждения о белых воронах едва не заставили меня взвыть. Такое ощущение, что автор не отличает белую ворону от человека с комплексом неудачника.

Впрочем, это общеизвестно. Всякий лузер спешит объявить себя белой вороной. Достаточное оправдание собственных неудач. Мол, не могу прижиться, тут мне ничто не любо, меня не понимают, все такие, я не такой... Все это, господа хорошие, объясняется не белым оперением. Видите ли, белая ворона не ощущает себя белой. Ей вообще кажется, что она точно такая же ворона. Ей нравится всё воронье. Ей хочется в стаю. Она снова и снова повторяет попытки войти в коллектив. А коллектив ее клюет. И белая ворона не понимает, чего ее гонят. Потому-то такие птички в природе умирают - они отказываются улетать в другое место, примыкать к попугаям или к кому-то еще. Потому что они - в первую очередь вороны. Они этим гордятся.

«Белая ворона» - это характеристика отношения коллектива к вам, а не вас - к коллективу. Это когда вы всей душой к людям, вы их понимаете, вы хотите с ними быть - а они вас не понимают и не принимают. Белая ворона - это когда вы вроде бы в гуще коллектива, но о всех гулянках, праздниках, совместных акциях вы узнаете строго после их проведения. Потому что позвать вас никому и в голову не пришло. Или узнаете вовремя, и приходите, но все удивляются, вас увидев. Когда вас забывают поблагодарить за оказанную помощь. Когда про вас вообще забывают, едва вы исчезаете из поля зрения.

Когда вы никому не нужны. Просто не нужны.

Так вот, лирический герой Смоленского - ни разу не белая ворона. Он представитель довольно распространенного типа советских людей. Каждому из них мнится, что он особенный, его никто не понимает, он безумно одинок, ему плохо и нет смысла жизни. Окружающие - несносные мелкие обыватели, живут одним днем, не хотят меняться и понимать его высокие метания. Ребята, а ничего, что это вообще-то называется другими словами? Где-то это высокомерие, где-то инфантильность, где-то снобизм.

Но в основе своей это, конечно, махровое себялюбие.

Разумеется, автор нисколько не виноват, что его книга вызвала у меня такое сильное отторжение. Он не обязан мне нравиться. Он совершенно не должен стараться угодить непременно моим вкусам и запросам. Мало того - найдется много-много читателей, которым лень думать самим, а окружающие им еще не разжевали прописные истины. Конечно, им «Записки гайдзина» покажутся откровением.

Я даже знаю, что это за люди.
Это прирожденные неудачники, убежденные агностики, без Бога в голове и в сердце, чье любимое занятие - искать и не находить смысл жизни. В них вбили образование, как правило, техническое, выстроили им некую систему знаний и ценностей. Жизнь показала несостоятельность этой системы - и теперь эти люди не знают, зачем жить. А раз не знают, то ищут смысл. Иначе зачем жить? Любая перемена - будь то перестройка, политкорректность, феминизм или отступление от традиций - для них предвестник конца света. В прошлом им всегда лучше, чем в настоящем, а в будущем их ничего не ждет. Они не умеют плыть сами. На самом деле, конечно, они ищут не смысл, а человека, который им этот смысл вложил бы прямо в голову. Потому им частенько нравится Восток. Сэнсеи там всякие, буддийские монахи с их мудростью, пережившей тысячелетия... Главное, чтоб пришел человек с дипломом мудреца и объяснил, как жить. Или уклад жизни задала бы система. На худой конец, подойдет и книга. Например, Коэльо. Но Коэльо - это для размышлений. А для чтения подойдет Смоленский.

Такие люди не отличают штампов от истины. Они принимают схематичное изображение характера за яркий образ. Им кажется, что многословие есть признак мудрости, и любое рассуждение о предметах, не имеющих касательства до повседневной рутины, в их глазах уже философия. Такие люди принимают красивость за красоту, умствования за ум, философствования за философию, галлюцинации за мистику, штампы за «правду жизни».

Некоторые из таких людей поднимаются до высот непризнанного гения. Некоторые падают до бытового алкоголизма. Но большинство так и плывет себе потихоньку по течению.

Эта книга - про них и для них.
Кстати, я ратую за то, чтобы такие книги - были. Потому что эти лузеры в большинстве своем очень милые люди. Воспитанные. Начитанные. Чрезвычайно благодарная аудитория. Пусть порадуются. Правда, с ними ни в коем случае нельзя спорить, потому что у них голова набита штампами. Им бесполезно даже указывать, что некоторые штампы друг дружке противоречат. Это все, это укоренилось и будет тут жить. За пределами штампов начинается хаос и истерика.

Я бы даже взяла на себя смелость рекомендовать эту книгу всем, кто ощущает себя советским инженером (инженер - понятие собирательное). Самое главное, чтоб потенциальный читатель не был одновременно и потенциальным или уже инициированным писателем. Молодым писателям с еще несложившимся «почерком» я бы эту книгу читать запретила.

Ибо стиль ее ужасен.

Вадим! (Нестеров) Ты, кажется, намекал насчет «Букера»?
Ты предлагал наградить автора, который издевается над чужим корявым стилем, и сам же допускает подобные ляпы:

Стр. 456. «Прославился эксцентричным поступком убийства монастырского кота».
Блеск. Давайте сюда «Букера». За одну лишь эту фразу.
За поступок убийства.
Стр. 37. «Притворяться молчащим и далее становилось невежливым». Притворяться молчащим, надо же. И далее становилось!
Там же. «Я собрал всю свою волю в кулак и подверг вибрации диафрагмы мгновенной заморозке. Достигнутый эффект удалось удержать ровно настолько, чтобы успеть произнести: «Понял!» - и снова рухнуть в объятия садистически непреодолимого смеха»…
Садистически непреодолимого - находка. Лингвистическая жемчужина.
Стр. 38. «...а я завел мотор и при помощи дворников стал сгонять насекомых с лобового стекла».
При помощи дворников! Да-да. Я кивнул головой. Да, понимаю.
Стр. 57. «Ткани моей персональной глотки...».
Понятно. У героя несколько глоток - одна персональная, другие общего пользования, но все равно его.
Стр. 59. «Ударяясь о стенки чайника, зашумела вода». Мне просто нравится эта фраза.

Все. Не могу. Где там сакраментальное «соскрябывать», искать не хочу. Наслаждайтесь отточенным стилем.

Эту книгу надо цитировать постранично. Иначе не передать ощущения кофейной чашки, в которую добрый бармен пытается затолкать полкило сахара. Эпитеты, эпитеты, эпитеты. Почти к каждому существительному прицеплено прилагательное. Автор знает очень много слов. Да. Прилагательных он столько насовал, кажется, чтобы превратить заурядные истории (каких в ЖЖ полно) в художественный текст. Текст не стал художественным, истории остались заурядными. Их в книге штук пятнадцать, мне запомнилось от силы три или четыре - а книгу я прочла позавчера. Вадим Нестеров радуется, что в книге о Японии нет чайных церемоний, гейш, чего-то там еще экзотического. Ну да. Нет. Вместо этого - рассказ про спивающуюся хозяйку бара, украинских стриптизерок, сексуально озабоченного папуаса, феминисток, русских эмигрантов, которым «нет стимула» учить японский. Я понимаю, да. Самое интересное. Про эти стороны японской действительности и надо писать. Эмигранты вообще жуткие. В книге нет ни одного русского, имеющего хоть какое-то представление о чести и достоинстве. У лирического героя оно, к слову, тоже какое-то... второсортное. Герой нашего времени, беллетризация комикса по экранизации плагиата на «Лермонтова для бедных».

И мне до чертиков интересно: ну когда же основным героем нашей литературы станет не бесплодный искатель смысла жизни, а человек созидающий?! До каких пор наша литература будет восхищенно «обсасывать до косточки» образ эгоиста и неудачника? До каких пор у нас образ бездеятельного болтуна будет выдаваться за образец свободномыслящего и неравнодушного человека?!

В том-то и дело, что гайдзин Смоленского - человек равнодушный.

источник-beauty-n-beast@lj

читать полный текст со всеми комментариями