Меня возмутило, как этот молодой человек отнёсся к моим деньгам накануне. Оставляя его в Новочеркасске, я дал ему тысячу рублей. На такси. При стоимости проезда к посёлку Красный Колос в сто пятьдесят рублей. Не было другой купюры. Он предусмотрительно отложил деньги на такси, а остальное спустил в автомате. На утро предстал пьяным. Извиниться за невозврат сдачи не соизволил. 
Я решил отправить его домой на автобусе. Это в наказание. Тесть привёз его на машине. К сожалению, отправить его одного не хватило жестокости. Да и поговорить с ним всё-таки хотелось. Николай - обычный деревенский парень. Бык колхозный, как часто я его называю. Отправлять одного в Ростов страшно. Не смотря на все его двадцать один год.
Мы стояли и ждали автобуса уже полчаса. Солнце палило. Пиво не укладывалось в желудке, а испарялось где-то до него. Мыслей не было. Шурину было плохо.
Решив, что полчаса мучений уже перебор, я вышел к обочине и жестом автостоппера стал призывать проезжающие мимо автомобили. Через минут пять медленно катящий автобус "Москва-Ростов" обдал меня тучей пыли, затормозив прямо у моих ног. 
- До Ростова подбросите?
- Заходи. Вот тут садитесь, спереди. 
- Сколько с нас?
- Сорок.
- Спасибо.
Мы плюхнулись на переднее сиденье прямо за водителем. Глянув на шурина, я обнаружил на его лице какие-то нотки возбуждения. Он неприязненно кривил губой, озираясь назад. 
- Колюня, ты что там увидел?
- Москалей! - сказал он вдруг громко.
- Много?
- Да! Полный автобус!
Двери закрылись. Второй водитель устало присел на откидной стул. Автобус тронулся. 
- А ты не любишь москвичей? - с усмешкой спросил я у шурина.
- Москали - уроды!
Водители автобуса переглянулись. Тот что сидел у двери смерил нас взглядом. Мне совсем не хотелось выходить из автобуса и снова стоять у обочины. Коля мутным взглядом смотрел сквозь лобовое стекло и продолжал:
- Суки, поскупили всё! Всё, понимаешь?! Землю, колхозы, пшеницу. Куда не кинь в верхах - везде москали. Денег - куры не клюют. А тут народ бедствует.
Храбрости, как и глупости, шурину не занимать. Говорил он громко и не стесняясь. По его понятиям, он резал правду матку в уши подлым узурпаторам.
- Это где ты таких речей наслушался, брат? - спросил его я. 
- Это я сам так думаю.
- Хорошо, что сам думаешь. Это уже хорошо.
Минуты две ехали в молчании.
- "Са-адитесь спеереди", - перекривил Коля московский диалект и хмыкнул, - говорить даже по-русски не умеют.
- Г'оворить, аГ'а! - передразнил я в свою очередь ростовский говор. Коля на пародию не среагировал.
- А кожа, смотри какая кожа! Белая, как... - эпитетов не нашлось.
- Нормальная кожа, по-моему, как у всех водителей. И люди хорошие. Тем более, что не москвичи вовсе. 
Водители, явно слышавшие весь диалог, с улыбкой обернулись на меня.
- Как так? - шурин беспокойно заёрзал на кресле. Перегнувшись к водителю, он спросил:
- Что, правда? Не москали?
- Нет, - со смехом затряс головой водитель, - Дончаки мы. А ты - балбес!
Колюня притих надолго. Доехали хорошо.