На улице оказалось теплее, чем было днем. А воздух пах той
неделей весны, когда от снега уже ничего и нет, а земля еще холодна.
Беспокойный запах, почище любого обмана. Зачем-то он иногда растворяется в
воздухе и поздней осенью. А там, с рассветом, весны-то не будет. Будут попытки
зимы взять штурмом город, будет мягкий диктат декабря, холодные алые рассветы
января, часов в 8 утра, будет рыхлеющий февраль, вдруг вспоминающий, что
когда-то он звался в этих краях «лютнем». У него уже не будет получаться задать
прежние, 30 градусные морозы на неделю, но он будет бодриться, безусловно.
А в памяти будет плескаться лето. Та точка жары, когда мозг
говорит: сиди и не смей думать, просто сиди и пей холодное вино. Тебе ли плохо?
А ты не пей мартини, ты пей вино, и сиди на этом бугорке, пока жара не спадет.
Досидишь, может, тебе звякнут, подъедут, и увезут за город.
Тут всего-то. А дом у них большой, старый,
бревенчатый, и так и не доделанный. Дед начал строить эту махину, а теперь отцу
60 лет, а дочкам он не нужен. Они легче, чем их родители. Они его скорее
снесут, чем достроят…
А ты, если повезет, будешь сидеть и слушать патефон,
принесенный их соседом. И прогуляешься в сторону старой плотины, которая и не
плотина почти, ибо вся река заболотилась…
А на следующий день сестренка довезет тебя от дач до
«Бунинской Аллеи», там пять минут езды, и ты еще через полчаса будешь дома.
А пока… Дыши этой отсрочкой перед долгой зимой, и, может,
все будет не так скверно, как тебе кажется днем. Дыши…