|
|
Пишет ta6y (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ta6y)@ 2005-09-20 02:45:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
чтение после пино-фран
Сюжет с “фунтом собственной плоти” еще до Шекспира имел долгую литературную историю в Англии, включая один из рассказов-“новелл”, включенных в “Геста романорум” (“Деяния римлян”), итальянский сборник рассказов, весьма популярный в средневековой Европе. Там, однако, место жестокого ростовщика-еврея занимал скупой купец-христианин, у которого влюбленный благородный рыцарь одалживает тысячу флоринов. Они тоже подписывают соглашение, включающее этот злосчастный “фунт плоти”, и когда благородный рыцарь не в состоянии своевременно отдать долг, купец тащит оного рыцаря в суд (как и Шейлок — Антонио). И вердикт, вынесенный этим судом, полностью идентичен вердикту из “Венецианского купца”: “Поелику сие условие записано в упомянутом сговоре, означенный купец имеет право отсечь один фунт мяса от костей означенного рыцаря. Но в сговоре ничего не записано о крови рыцаря. Посему означенный купец не располагает правом ни на единую ее каплю”. А так как отрезать “фунт мяса от костей”, не пролив ни капли крови, невозможно, благородный рыцарь выигрывает дело.
Помимо этой “новеллы”, Шекспир, вне всяких сомнений, знал также популярную английскую “Балладу о еврее Гернуте, он же Венецианский еврей”. В знаменитом сборнике известного собирателя английского фольклора Томаса Перси “Реликвии старинной поэзии” (1765) эта баллада сопровождается аннотацией-припиской: “Эта песня рассказывает о жестоком Гернуте, еврее, который одолжил некоему купцу сто крон и чуть не отрезал у него фунт плоти, поскольку тот не расплатился в назначенное время”.
Существенную роль в появлении в Европе множества ростовщиков-евреев сыграл известный закон Торы (Второзаконие, 23, 19-20): “Не отдавай брату своему ни серебра, ни хлеба, ни чего-нибудь другого, что можно отдавать в рост. Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всем, что делается руками твоими”.
По законам средневековой Европы евреи не имели права ни принадлежать к торговым и купеческим христианским компаниям, ни создавать свои собственные; им было запрещено образовывать ремесленные гильдии, покупать землю и быть фермерами. Одно время они успешно подвизались в качестве врачей — пока европейские университеты не начали выпускать своих собственных профессионалов, после чего евреи были изгнаны и из этой области. Они могли лишь быть мусорщиками, старьевщиками, мелкими уличными торговцами и... ростовщиками — это разрешал их собственный закон и закон стран их расселения.
В 1179 году произошел совершенно неожиданный поворот истории: на Третьем Латеранском соборе, по инициативе благочестивого Папы Александра III, занятие ростовщичеством было признано для христианина смертным грехом и категорически запрещено, под угрозой отлучения от церкви. Своеобразная ирония: основой для этого решения послужил цитировавшийся выше пассаж из Второзакония; только под “братом своим”, коему запрещалось давать деньги в рост, понимался теперь христианин. Лишь евреям, “сатанинскому племени, все едино погрязшему во всех смертных грехах” (так говорилось в постановлении Собора), было оставлено право ссужать деньги под проценты. И в Англии Плантагенетов ростовщики-евреи стали повседневной реальностью.
В этот критический момент на сцене и появились ростовщики-евреи (а в Испании — мавры). Они заполнили собой экономический вакуум, созданный церковью, ведь к ним решение церкви не относилось. До этого ростовщиками-банкирами были, как уже говорилось, в основном итальянцы из Ломбардии и Тосканы. Вот они-то отличались такой жадностью и жестокостью, что их гениальный соотечественник Данте обрек их на адские муки в своей “Божественной комедии”. И с ними связан один из характерных примеров: в 1409 году купеческая гильдия города Бриндизи обратилась к местным властям с петицией — вернуть недавно изгнанных евреев и позволить заменить ими ростовщиков-ломбардцев. “Поскольку, — говорилось в петиции, — христианские ростовщики стали в своей жадности просто невыносимы и многократно хуже евреев”.
история Аарона из Линкольна, умершего в 1186 году, долголетнего “капитана” ростовщиков-евреев Англии. С его помощью были построены девять монастырей, кафедральные соборы в Линкольне и Питерборо, а также Сент-Олбанское аббатство. И по поводу последнего сам Аарон шутил, что когда христианский святой (т.е. его мощи) оказался бездомным, дом для него построил именно он, еврей Аарон! И тем не менее, при жизни, и самого Аарона, и всех прочих ростовщиков-евреев не называли иначе, как “сыновьями Вельзевула” и “исчадьями ада”. А после смерти Аарона королевский казначей конфисковал в пользу короны всё его состояние, за счет чего король английский мог позволить себе начать войну с королем французским.
в 1144-м появился первый в истории кровавый навет, и появился он именно в Англии. Распространился слух, что в Норвиче убит евреями христианский мальчик Уильям, чью кровь они пили во время пасхального ритуала. Столетием позже такое же обвинение было выдвинуто против евреев Линкольна, только теперь христианского мальчика звали Малыш Хью
для обоих драматургов этот абстрактный образ неожиданно обрел плоть и кровь в 1594 году, когда был раскрыт заговор против престарелой королевы, возглавляемый бывшим фаворитом графом Эссексом. Среди заговорщиков оказался Родриго Лопес, крещеный португальский еврей-марран, личный врач королевы, признавшийся под пыткой, что ему было предложено королем Испании отравить Елизавету, на что он и согласился. Плата за это составляла 50 тысяч дукатов.
Это был “процесс в процессе”, тогдашняя “сенсация века”, взбудоражившая всю Англию. Все участники заговора Эссекса были судимы и казнены, но Лопес был евреем (пусть даже бывшим), и это придало его процессу особую окраску. Речи судей пестрели такими выражениями, как “этот гнусный еврей”, “подлый еврей”, “продажный и злобный, как все евреи”, “еврейский врач-убийца” и прочее в этом же роде. Лорд Верховный Судья Коук, крупнейший юрист того времени, объявил в своей речи, что евреи, с точки зрения морали и закона, должны рассматриваться как естественные враги всех христиан. “Между ними и нами так же никогда не может быть мира, как не может быть мира между христианами и дьяволом”, — сказал он.
Всеобщее возбуждение, вызванное процессом и жестокой казнью Лопеса было так велико, что драматург Марлоу решил “использовать момент” и в рекордно короткий срок написал своего “Мальтийского еврея”. Пьеса имела огромный финансовый успех, и более талантливый современник и соперник Марлоу Шекспир, решил не отставать и немедленно создал своего “Венецианского купца”. Эта вещь имела еще больший успех, и шекспировский Шейлок раз и навсегда оттеснил в тень Варраву Марлоу.
26 января 1814 года публика, в бессчетный раз смотревшая в театре Друри Лейн “Венецианского купца”, была потрясена тем, как “подал” Шейлока один из величайших актеров в истории театра (а может, и величайший) — трагик Эдмунд Кин (1787-1833). В этой смеси комедии с мелодрамой Кин дал совершенно неожиданную и неслыханную до того интерпретацию образа Шейлока: мрачный, озлобленный, всех презирающий негодяй, в приступе ярости угрожающе размахивающий мясницким ножом. Это уже была не насмешка и не комедия, Шейлок вдруг стал в один ряд с известнейшими шекспировскими трагическими образами. С этого, собственно, и началась слава великого Кина, который, впрочем, “в духе времени”, относился к евреям с нескрываемой неприязнью: впоследствии, на вершине славы, поражая лондонцев своими эксцентричными выходками, он назвал Шейлоком своего коня
самым поразительным явлением было желание актеров-евреев сыграть роль Шейлока. Всего три года спустя после сенсационного выступления Кина произошло нечто не менее сенсационное. Задолго до того, как у евреев появилась даже мечта о театре, где будут исполняться еврейские пьесы на идиш (не говоря уже о классическом репертуаре, переведенном на идиш), актер-еврей из Рочестера, игравший в шекспировских пьесах, Шеренбек, прозванный в шутку “Рочестерский израильтянин”, поставил в 1817 году “Венецианского купца”, где он сам играл Шейлока на идиш! Еврей, играющий злобного еврея-ростовщика, это было невероятно!
в канун 400-летнего юбилея “Венецианского купца”, снова произошло нечто, смущающее умы. В нью-йоркском Public Theatеr в феврале 1995 года начался Шекспировский марафон, где среди прочих шедевров был поставлен и “Купец”. Сенсация же заключалась в том, что пьесу ставил режиссер-еврей Барри Эделстайн, а Шейлока играл актер-еврей Рон Лейбман
Наибольшую славу ему принесла роль бесчувственного человеконенавистника и гомосексуалиста, юриста-еврея Роя Кона в пьесе “Ангелы в Америке” — роль, за которую Лейбману была присуждена Пулитцеровская премия и премия лучшему актеру года “Тони”.
Сюжет с “фунтом собственной плоти” еще до Шекспира имел долгую литературную историю в Англии, включая один из рассказов-“новелл”, включенных в “Геста романорум” (“Деяния римлян”), итальянский сборник рассказов, весьма популярный в средневековой Европе. Там, однако, место жестокого ростовщика-еврея занимал скупой купец-христианин, у которого влюбленный благородный рыцарь одалживает тысячу флоринов. Они тоже подписывают соглашение, включающее этот злосчастный “фунт плоти”, и когда благородный рыцарь не в состоянии своевременно отдать долг, купец тащит оного рыцаря в суд (как и Шейлок — Антонио). И вердикт, вынесенный этим судом, полностью идентичен вердикту из “Венецианского купца”: “Поелику сие условие записано в упомянутом сговоре, означенный купец имеет право отсечь один фунт мяса от костей означенного рыцаря. Но в сговоре ничего не записано о крови рыцаря. Посему означенный купец не располагает правом ни на единую ее каплю”. А так как отрезать “фунт мяса от костей”, не пролив ни капли крови, невозможно, благородный рыцарь выигрывает дело.
Помимо этой “новеллы”, Шекспир, вне всяких сомнений, знал также популярную английскую “Балладу о еврее Гернуте, он же Венецианский еврей”. В знаменитом сборнике известного собирателя английского фольклора Томаса Перси “Реликвии старинной поэзии” (1765) эта баллада сопровождается аннотацией-припиской: “Эта песня рассказывает о жестоком Гернуте, еврее, который одолжил некоему купцу сто крон и чуть не отрезал у него фунт плоти, поскольку тот не расплатился в назначенное время”.
Существенную роль в появлении в Европе множества ростовщиков-евреев сыграл известный закон Торы (Второзаконие, 23, 19-20): “Не отдавай брату своему ни серебра, ни хлеба, ни чего-нибудь другого, что можно отдавать в рост. Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всем, что делается руками твоими”.
По законам средневековой Европы евреи не имели права ни принадлежать к торговым и купеческим христианским компаниям, ни создавать свои собственные; им было запрещено образовывать ремесленные гильдии, покупать землю и быть фермерами. Одно время они успешно подвизались в качестве врачей — пока европейские университеты не начали выпускать своих собственных профессионалов, после чего евреи были изгнаны и из этой области. Они могли лишь быть мусорщиками, старьевщиками, мелкими уличными торговцами и... ростовщиками — это разрешал их собственный закон и закон стран их расселения.
В 1179 году произошел совершенно неожиданный поворот истории: на Третьем Латеранском соборе, по инициативе благочестивого Папы Александра III, занятие ростовщичеством было признано для христианина смертным грехом и категорически запрещено, под угрозой отлучения от церкви. Своеобразная ирония: основой для этого решения послужил цитировавшийся выше пассаж из Второзакония; только под “братом своим”, коему запрещалось давать деньги в рост, понимался теперь христианин. Лишь евреям, “сатанинскому племени, все едино погрязшему во всех смертных грехах” (так говорилось в постановлении Собора), было оставлено право ссужать деньги под проценты. И в Англии Плантагенетов ростовщики-евреи стали повседневной реальностью.
В этот критический момент на сцене и появились ростовщики-евреи (а в Испании — мавры). Они заполнили собой экономический вакуум, созданный церковью, ведь к ним решение церкви не относилось. До этого ростовщиками-банкирами были, как уже говорилось, в основном итальянцы из Ломбардии и Тосканы. Вот они-то отличались такой жадностью и жестокостью, что их гениальный соотечественник Данте обрек их на адские муки в своей “Божественной комедии”. И с ними связан один из характерных примеров: в 1409 году купеческая гильдия города Бриндизи обратилась к местным властям с петицией — вернуть недавно изгнанных евреев и позволить заменить ими ростовщиков-ломбардцев. “Поскольку, — говорилось в петиции, — христианские ростовщики стали в своей жадности просто невыносимы и многократно хуже евреев”.
история Аарона из Линкольна, умершего в 1186 году, долголетнего “капитана” ростовщиков-евреев Англии. С его помощью были построены девять монастырей, кафедральные соборы в Линкольне и Питерборо, а также Сент-Олбанское аббатство. И по поводу последнего сам Аарон шутил, что когда христианский святой (т.е. его мощи) оказался бездомным, дом для него построил именно он, еврей Аарон! И тем не менее, при жизни, и самого Аарона, и всех прочих ростовщиков-евреев не называли иначе, как “сыновьями Вельзевула” и “исчадьями ада”. А после смерти Аарона королевский казначей конфисковал в пользу короны всё его состояние, за счет чего король английский мог позволить себе начать войну с королем французским.
в 1144-м появился первый в истории кровавый навет, и появился он именно в Англии. Распространился слух, что в Норвиче убит евреями христианский мальчик Уильям, чью кровь они пили во время пасхального ритуала. Столетием позже такое же обвинение было выдвинуто против евреев Линкольна, только теперь христианского мальчика звали Малыш Хью
для обоих драматургов этот абстрактный образ неожиданно обрел плоть и кровь в 1594 году, когда был раскрыт заговор против престарелой королевы, возглавляемый бывшим фаворитом графом Эссексом. Среди заговорщиков оказался Родриго Лопес, крещеный португальский еврей-марран, личный врач королевы, признавшийся под пыткой, что ему было предложено королем Испании отравить Елизавету, на что он и согласился. Плата за это составляла 50 тысяч дукатов.
Это был “процесс в процессе”, тогдашняя “сенсация века”, взбудоражившая всю Англию. Все участники заговора Эссекса были судимы и казнены, но Лопес был евреем (пусть даже бывшим), и это придало его процессу особую окраску. Речи судей пестрели такими выражениями, как “этот гнусный еврей”, “подлый еврей”, “продажный и злобный, как все евреи”, “еврейский врач-убийца” и прочее в этом же роде. Лорд Верховный Судья Коук, крупнейший юрист того времени, объявил в своей речи, что евреи, с точки зрения морали и закона, должны рассматриваться как естественные враги всех христиан. “Между ними и нами так же никогда не может быть мира, как не может быть мира между христианами и дьяволом”, — сказал он.
Всеобщее возбуждение, вызванное процессом и жестокой казнью Лопеса было так велико, что драматург Марлоу решил “использовать момент” и в рекордно короткий срок написал своего “Мальтийского еврея”. Пьеса имела огромный финансовый успех, и более талантливый современник и соперник Марлоу Шекспир, решил не отставать и немедленно создал своего “Венецианского купца”. Эта вещь имела еще больший успех, и шекспировский Шейлок раз и навсегда оттеснил в тень Варраву Марлоу.
26 января 1814 года публика, в бессчетный раз смотревшая в театре Друри Лейн “Венецианского купца”, была потрясена тем, как “подал” Шейлока один из величайших актеров в истории театра (а может, и величайший) — трагик Эдмунд Кин (1787-1833). В этой смеси комедии с мелодрамой Кин дал совершенно неожиданную и неслыханную до того интерпретацию образа Шейлока: мрачный, озлобленный, всех презирающий негодяй, в приступе ярости угрожающе размахивающий мясницким ножом. Это уже была не насмешка и не комедия, Шейлок вдруг стал в один ряд с известнейшими шекспировскими трагическими образами. С этого, собственно, и началась слава великого Кина, который, впрочем, “в духе времени”, относился к евреям с нескрываемой неприязнью: впоследствии, на вершине славы, поражая лондонцев своими эксцентричными выходками, он назвал Шейлоком своего коня
самым поразительным явлением было желание актеров-евреев сыграть роль Шейлока. Всего три года спустя после сенсационного выступления Кина произошло нечто не менее сенсационное. Задолго до того, как у евреев появилась даже мечта о театре, где будут исполняться еврейские пьесы на идиш (не говоря уже о классическом репертуаре, переведенном на идиш), актер-еврей из Рочестера, игравший в шекспировских пьесах, Шеренбек, прозванный в шутку “Рочестерский израильтянин”, поставил в 1817 году “Венецианского купца”, где он сам играл Шейлока на идиш! Еврей, играющий злобного еврея-ростовщика, это было невероятно!
в канун 400-летнего юбилея “Венецианского купца”, снова произошло нечто, смущающее умы. В нью-йоркском Public Theatеr в феврале 1995 года начался Шекспировский марафон, где среди прочих шедевров был поставлен и “Купец”. Сенсация же заключалась в том, что пьесу ставил режиссер-еврей Барри Эделстайн, а Шейлока играл актер-еврей Рон Лейбман
Наибольшую славу ему принесла роль бесчувственного человеконенавистника и гомосексуалиста, юриста-еврея Роя Кона в пьесе “Ангелы в Америке” — роль, за которую Лейбману была присуждена Пулитцеровская премия и премия лучшему актеру года “Тони”.
