Январь 90 года. Ереван, Армения

Я хорошо помню эти дни.  

В начале января 90 года я был в Алма-Ате на Медео, где проходил Съезд Кинематографистов.  Казахские организаторы Съезда "мудро" купили мне билет в Ереван на 12, кажется, число.  Билет Алма-Ата - Ереван, но с пересадкой в Баку, поскольку прямых рейсов не было.  Как раз в самый разгар погромов.  Пришлось лететь в Ереван через Тбилиси.  По прилете я сразу же поехал в Штаб АОД. 

Информцентром АОД, где я фактически поселился, тогда руководил Александр Арзуманян под общим патронажем Вано Сирадегяна.  Я провел там безвылазно дней десять.  Туда потоком валил самый разнообразный люд записываться добровольцами в Карабах, - наших из Ливана. Сирии и Иордании было особенно много.  Прямо в холле расположился вооруженный доисторическими берданками большой отряд апаранских фидаинов с очень серьезными лицами, которые готовились вылететь в Арцах.  Они прожили там несколько дней, пока не уехали в аэропорт Эребуни для посадки в вертолеты.  Замечательные были ребята!  Один, рыжий верзила, меня все время грецкими орехами угощал и просил латышскому научить.  Забыл как его звали.  Надеюсь, он жив.  Надеюсь, они все живы.  Все до единого!

...
Тем временем я вместе с другими, более опытными в таких вопросах товарищами, занимался участием в вооруженных грабежах милицейских участков Еревана и окрестностей, поскольку оружия катастрофически не хватало.  "Грабеж" громко сказано, - наши милиционеры отдавали все имевшееся у них оружие, в основном Калашниковы, безропотно и даже с радостью, что-ли.  Затем некоторые садились к нам в УАЗик и приезжали записываться в добровольцы.  Признаюсь, я тогда заныкал один Макаров с запасной обоймой, который по окончании всей этой эпопеи сдал кому-то из начальства, уже в Карабахе. 

Когда русские ввели чрезвычайное положение в Баку, мы ожидали ввода их войск в Ереван.  На этот случай Ашот Манучарян и наш только что вернувшийся из Арцаха Смбат Акопян ("спарапет") распорядились держать оборону Штаба АОД.  В течение трех часов с небольшим мы выбили окна во всем здании и заставили таким образом образовавшиеся проемы мешками с песком.  Мне достался старый карабин с пятью патронами и окно с правого торца здания для обороны.  Конечно, если бы русские вошли в Ереван и попытались взять штурмом наш Штаб, я очень сомневаюсь, что успел бы сделать хотя бы пару выстрелов.  Меня, пусть и старшего лейтенанта - командира мотострелкового взвода в запасе, наверняка бы шлепнули в течение первых же 20-30 секунд.  Но - обошлось.  

Я всегда был правильный мальчик.  Вежливый такой, ужасно милый и невероятно обходительный.  Изучал иностранные языки, ходил почти на все концерты классической музыки, много читал, с 21 года, сразу по окончании Латвийского Университета стал работать в системе Прокуратуры Союза ССР, а в 25 лет стал Прокурором морского транспорта Латвии.  Но здесь меня словно подменили.  Я совершенно обезумел, что-ли.  Мне все время казалось, что судьба моего народа зависит только от меня, причем независимо от того, чем именно я в настоящий момент занимаюсь.  Я боялся, что мы потеряем Арцах, и я лишусь Родины, которую - что греха таить - всегда слишком идеализировал, на которой не родился, никогда на ней не жил, но без которой не представлял себе своего дальнейшего существования.  Это чувство сложно описать.  Но я знал, что если мы потеряем Арцах, то я умру.  Просто умру.  Вот возьму и скончаюсь на месте.  Я это знал совершенно точно.  Не знаю, как именно бы это случилось, но - случилось бы.

Я очень хорошо помню беженцев, которые прилетали челночными рейсами из Баку.  Оборванных, избитых, обожженных, с переломами.  Многие не могли самостоятельно сойти с трапа самолета.  Кто-то из наших догадался мобилизовать врачей в практически всех больницах и поликлиниках.  Мой родной брат, врач, потом рассказывал, что такого ужаса от увиденного он никогда более не испытывал.  Мне больно это вспоминать.  До сих пор - мурашки по коже.  И, когда азербайджанцы (и не только!) говорят о "черном январе" в Баку, а вся эта либеральная сволочь сидит и молча внимает, у меня немедленно повышается давление и я обычно еду в тир пострелять.  Чтобы держать себя в тонусе.  Потому что еще пригодится, и - не раз.

После я улетел в Карабах, а именно в бердадзорский отряд много позже погибшего в автокатастрофе Андраника Арутюняна (вечная ему память!), где пробыл около месяца.  Затем, по возвращении из Карабаха, - в теперь уже сданный Азербайджану Арцвашен.  Но это другая история.

Вернулся я в свою родную Ригу в конце февраля заросший, бородатый, патлатый, с первой сединой и, как мне сказали, с перекошенным зверским лицом.  Как меня не уволили из Фонда Культуры Латвии, в котором я тогда возглавлял юридический департамент, ума не приложу.  Из сочувствия, наверное.

 

источник-viraboff@lj

читать полный текст со всеми комментариями