), вспомнил свое посещение фестиваля «Зодчество» в московском Манеже.

Манеж был почти пуст. Все столпились у стендов нижегородцев. Я тоже ходил вокруг того выпиленного из дерева макета, охватывающего весь полуторамиллионный мегаполис.

Город будущего пронизывали скоростные трассы, о которых я когда-то читал в книжке нижегородского географа Бориса Хорева (монография издавалась еще 45 лет назад!).
- И как же за все эти годы никто не застроил эти территории, практически в центре города? – удивлялся я, просматривая хорды, спрямляющие в непосредственной близости от центра трассу Москва-Казань и одновременно выводящие транспорт к новым мостам на другую сторону Волги.
- А зачем их застраивать? Как же потом жить? – удивлялись моим словам нижегородские архитекторы.
- Нет, а разве не нашлось желающих застроить этот овраг? – показываю я на транспортную хорду через Ковалихинский овраг, проходящую в непосредственной близости от Нижегородского кремля, показывая на трассы, спускающиеся к новому метромосту в центре города.
- Как не нашлось? Золотые горы сулили!
- И почему не застроили?
- Так это ж НАШ ГОРОД, в нем наши дети и внуки будут жить! - удивлялись моему непониманию нижегородцы. – Город - это живой организм, со своей кровеносной системой, в которой не должно быть никаких тромбов.

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
В Москве я часто захожу перекусить в пивной ресторан в начале 1-й Тверской–Ямской улицы, окна которого выходят к памятнику Маяковскому. Захожу не только потому, что оттуда удобнее наблюдать за бесчинствами омоновцев на Триумфальной площади.
Интересно наблюдать и за теми разговорами, что ведут, споря до хрипоты, люди за соседними столиками.
Над рестораном и вокруг него – корпуса ГлавАПУ, НИПИ генплана, Моспроекта-1, Моспроекта-2. По вечерам собираются архитекторы и чиновники от архитектуры. Говорят они совсем не то, что в Нижнем Новгороде. Обсуждают, сколько «будет стоить» такое ППМ (постановление правительства Москвы), а сколько – другое.

- Раз тут «зелена зона», цена ППМ возрастет! – слышится с одного столика.
- Если тут дорога прорисована, то цена ППМ – совсем другая! – кричат с другого.

Этих чиновников, давно застроивших транспортные хорды и зеленые клинья прежнего генплана и теперь проталкивающих под видом нового «генплана» нечто и вовсе неприличное, не волнует, как будут жить их дети и внуки. Чувствуют себя временщиками, у которых давно приготовлены «запасные аэродромы» и на Лазурном берегу, и в шикарных кварталах Лондона.

Вот ведь как устроен мир! Если в не столь далеком от Москвы Нижнем Новгороде, как заметил предыдущий комментатор, нижегородцы публично признают, что не берут взятки, потому что это неприлично и аморально, то в Москве - всё наоборот: сумма взяток обсуждается практически публично. Хоть в том же «пивняке» на Триумфальной, хоть в ресторане Центрального дома архитектора.

Правильно сказал на заседании Общественной палаты Марат Гельман:
«Для нас исторический центр Москвы — ценность сам по себе, для Лужкова это овощная грядка, с которой надо получить урожай!» (http://zhdanov-vaniok.livejournal.com/392749.html).

А Вячеслав Глазычев на выездном заседании Общественной палаты во время прошлого архитектурного Биеналле высказался еще более категорично:
- Что дальше? Дальше – только динамит! (ответ на вопрос, что делать с лужковско-батуринскими новоделами, вставшими поперек московских дорог - http://zhdanov-vaniok.livejournal.com/108750.html).

PS
Нет, я вовсе не хочу идеализировать нижегородцев, говоря о том, что уровень коррупции там, говоря словами «как бы Суркова», - около нуля.

Наверное, и гаишники, как везде, берут взятки, и пожарники. Однако то, что людей нижегородской элиты заботят ВОПРОСЫ ОБЩЕСТВЕННОГО БЛАГА, а не только размер собственных доходов, говорит о многом. Говорит о том, что не все в нашей стране потеряно. Говорит хотя бы о том, что на смену погрязшим в коррупции московским чиновникам могут придти люди из провинции, которые еще не забыли, что такое совесть и честь.
- Люблю этот город, легко дышится в нем! – говорил еще до своей эмиграции на встрече с нижегородцами (тогда еще горьковчанами) Олег Видов. В Москве он дышать уже не мог.