Настроение:	Раскудрить-тя!!
Музыка:	Laibach - Vaticanae
Entry tags:	drk_flm, i, йумор

я /или ад

##Когда Иванов 3-й вернулся к костру, там уже никого небыло.

- Ну вот! - произнёс вслух в сердцах Иванов 3-й, и грустно взял гитару, и опять что то запел.

А девушка удалялась между тем в лес с Ивановым 2-ым. Погода стояла довольно тёплая, и Иванов 2-й всё время думал, где бы лучше отделать эту девушку. Он весь дрожал от желания, и она вторила ему.

- Ну... - тяжело дыша, сказала она, когда остановилась у подходящего места. - Ну... Что вы мне хотели сказать...

Иванов 2-й, недолго раздумывая, со страшной силой поцеловал её, и девушка неожиданно так дико впилась в его рот, так что даже искусала ему губы.

"Отлично! - решил Иванов 2-й. - Даст."

И он стал ласкать её за ухом, и опять целовать, целовать, целовать её. На ней был свитер, а под ним - лифчик. Иванов 2-й, стараясь быть незаметным, осторожно просунул руку под свитер, и стал двигаться вверх и вверх. Девушка вся дрожала, краснела и прижимала Иванова 2-го к себе. И вот наконец - лифчик. Иванов 2-й легко отодвигает его и чувствует обыкновенную женскую грудь, он трогает припухлость соска, но всё это воспринимается как откровение.

- Аа! - вдруг взвизгивает девушка и начинает долго смотреть на Иванова 2-го умоляющими, красными глазами.

Иванов 2-й бешено сжимает её грудь, совсем стаскивает лифчик, груди наливаются соком, и Иванов 2-й пожирает девушку таким взглядом, от которого у неё бегают мурашки по телу.

- А! - опять взвизгивает она, когда Иванов 2-й, уже не стесняясь в выражениях, занимается её джинсами и нащупывает величайшую тайну.

"Вот! Я понял!" - думает он, и ему страшно и прекрасно от того, что он открыл.
##
А Иванов 3-й сидел и занимался медитацией, потому что очень боялся умереть. Как ему было горько, как ему было гадко!

А в это время два проказника удовлетворились и залили всю девушку миллионами маленьких детей.

- Тьфу на вас! - сказа она, отплёвываясь. - Плодовитые какие, а удовлетворить маленькую девочку не в силах... Два здоровых мужика!

Но Ивановым было уже не до неё.

- Ухожу я от вас! - сказала она обиженно. - Пойду к третьему. Он хороший такой, чистый... Он мне песенки пел... А вы ничего не умеете... Даже трахаться!

Она оделась, вздёрнула носик от возмущения и ушла.

Хотя Ивановы 1-й и 2-й были несколько ошарашены, это не помешало им прекрасно попьянствовать в вдвоём и побеседовать о женской сущности.

А Иванов 3-й пока что совсем завернулся там, сидя у костра. Он уже спел все песни, какие знал, и хотел чего-нибудь новенького. Обида и грусть мешались в нём с сексуальными чувствами и трепетом любви. " Какой я хороший, - думал он о себе. - Чистый такой... Проклятые женщины! О, женщины!"

Из тьмы вышла девушка, потрёпанная, но не удовлетворённая. Она в спешке забыла надеть лифчик и держала его как невинную тряпочку. Иванов 3-й посмотрел на неё с укоризной в величии своей грусти.

- Третий, а третий... - зашептала вдруг девушка.

- Чего? - спросил Иванов 3-й безнадёжно.

- У меня есть к тебе одна просьба...

- Ну?

- Пойдём, я расскажу тебе...

Иванов третий встал и нехотя пошёл за девушкой. "Опять что то случается, - подумал он. - И всё же как и интерсно! Всё время что то происходит... А ведь я люблю её..."

Они зашли в какой то заброшенный дом с кроватями и каминами. Было темно и тепло.

- Ну! - тускло спросил Иванов 3-й.

- Трахни меня, - чуть слышно прошептала девушка.

"Ни фига себе!" - чуть не вырвалось у Иванова 3-его.

- Я же люблю тебя, - вдруг сказал он. - Я тебя... люблю... А ты...

- Ой, не надо, пожалуйста, не надо... Пожалуйста... Мне очень грустно...

- Все равно ведь ты знаешь, что я буду тебя любить...

- О, пожалуйста! - чуть ли не завыла девушка. - О, как я хочу тебя!

Иванов 3-й стоял как истукан. Он был растерян этим неожиданным поворотом вещей.

- Ну! - воскликнула девушка, и повалилась на кровать, стаскивая с себя джинсы.

Не помня себя, Иванов 3-й, как вор, стянул с неё трусы, а она вторила каждому его движению, но тут он понял, что ему недостаёт обычного ценичного сексуального возбуждения - слишком важный был момент. Он собрался со всеми силами, которые у него оставались, представил на месте девушки большую голую бабу, и их половые места соединились, чуть-чуть целуя друг-друга.

Как только это произошло, девушка взвилась, словно змея, дрожала дикой дрожью, кричала, как кошка, и погрузилась во вселенную сладчайшего оргазма.




##Больше всего они любили воспоминания детства и могли говорить об этом бесконечно.

- У меня была в детстве пластинка кубинская... "Мозамбик". Потрясающе! Я слушал её всё время. А куда она сейчас девалась? Ох, время...

- Ах, - говорил Иванов 2-й. - А школа... Детский сад... Ясли... Рождение... А в утробе материнской - ух, как там было хорошо лежать!

- Да... - соглашается Иванов 1-й.

- И чего мы здесь оказались?!! Непонятно...




##Иванов 3-й ходил из угла в угол, руки у него были в карманах - рядом лежал обезглавленный труп доктора.

- О, друзья мои, друзья! - прошептал он в испуге и заплакал.

О, как он гулял со своей бабушкой по Севастополю - моряки и адмиралы приветливо улыбались - жизнь была перед ним как красивое продолжение детства... И приключения захватили его, он стал осваивать целину и Север, и всё было понятно, как на войне.

-О, как я хочу войны...

"Мы поступали со всеми этими скуками запросто... К стенке! Мы с ними не возились. Общество - главное. Существуют законы. Господи - как я здесь оказался! Да не хочу я копаться в этой ерунде... Маразм! Какое мне дело до этого больного мира, до катастрофы, до... основного вопроса философии! Я есть я, и этим всё сказано... О друзья мои, друзья! Добрые друзья... Они не выдержали - я выдержал. Но, к счастью, я всё же выдержал, я есть, и мы ещё воюем! Я похороню вас здесь - я найду вас где-нибудь ещё... Воспользуемся тем, что всё дозволено!"

Иванов захватил с собой мычащие тела Ивановых, и бросился на улицу. Серое солнце ударило его в лицо.

- Как я ненавижу этот мир!!! - заорал Иванов 3-й. - Как я ненавижу Меня!!!




##Когда я в последний раз встретился с Анной Петровной - стоял май или июнь. Наша деревушка вся вымерла от зноя, но кое-где устало шли деревенские бабы и матерились.

И вот появилась - она... О!! Она была с собачкой, её шелка серебрились под солнцем; она весело смотрела в даль моря, и ветер трепал её кудри.

- Здравствуйте! - сказал я ей.

Она повернулась ко мне и пристально посмотрела мне в глаза. И тут я понял, что она - это совсем не она, а какой-то неповоротливый пьяница-мужик.

- Раскудрить-тя!! - проговорил он и стал работать вокруг меня - таскать какие-то брёвна, курить "Беломор".

Собачка бегала вокруг и лаяла почём зря. Шёл мелкий дождик.




##Итак, три Иванова - цель и спасение нашей жизни!!! Они пришли, чтобы дать нам ярмо, ибо неразумные мы, грешные люди, мы захлебнулись в своих непониманиях, и они пришли сотворить мир! Шесть дней они будут укреплять наш мир и прмводить в устойчивое положение; и тогда - да здравствует здравый смысл! Все задачи по полечу и проблемы спокойно разрешаются!

Ивановны, в своих кожаных куртках, сидели и зимовали на южных и северных полюсах, они мчались на собаках в далёкие, не столь отдалённые районы Сибири, они строили большие стройки, и они были героями нашего будущего. Одна их насмешливая улыбка может разрушить мировые хитросплетения философии...

Вздор, бред, чепуха!!!

Да здравствует вздор, да здравствует бред, да здравствует чепуха!!!

Они будут страдать, чтобы спасти мир, он принесены в жертву всем мозгам - вы уже спасены! Дело за вами - спасайтесь, это так просто!

О, блестящая, загорелая улыбка Ивановых! Из тебя мы черпаем живительную детскую силу, в тебе мы находим здоровый жизненный юмор в коротких штанишках; и ночная Москва сверкает своими огнями, и впереди загадочно краснеет Кремль...




___________________

Егор Радов: я /или ад
AdMarginem 2001