чтение в тойрэ после сигареты с отломаным фильтром
При сингулотомии (рассечении опоясывающей извилины) мы не обнаруживаем ни значительных изменений памяти, ни нарушений когнитивной и интеллектуальной функций".
Когда я познакомился с Фрэнком, он только что вернулся после сингулотомии. Это делается так: производится локальная заморозка скальпа, и хирург сверлит спереди маленькое отверстие. Потом он вставляет электрод прямо в мозг, чтобы уничтожить области ткани размером примерно восемь на восемнадцать миллиметров. Процедура проводится под местной анестезией с применением седативных препаратов. Такие операции сейчас делают лишь в нескольких учреждениях, ведущее из которых - Массачусетская клиническая больница (General Hospital) в Бостоне, где Фрэнка лечил Рис Косгроув, ведущий психохирург США.
Стать кандидатом на сингулотомию нелегко; надо пройти через отборочную комиссию и целую заградительную полосу анализов и собеседований. Подготовка к операции занимает не менее года. Массачусетская клиническая больница, где проводят больше всего подобных операций, принимает пятнадцать-двадцать пациентов в год. Как и антидепрессанты, операция обычно действует не сразу; улучшение часто проявляется на шестой-восьмой неделе, так что вполне вероятно, что улучшение происходит не вследствие удаления каких-то клеток, а от того, что это удаление делает с функционированием других клеток. "Патофизиологию этого процесса мы не понимаем; у нас нет понятия о механизме действия сингулотомии", - говорит Косгроув.
"Надеюсь, операция сработает, - сказал Фрэнк при нашем знакомстве. Он описывал процедуру как бы отчужденно: - Я слышал, как сверло входит в череп, вроде как у дантиста. Они просверлили две дырки, чтобы выжигать что-то у меня в
мозге. Анестезиолог еще раньше сказал, что, если я захочу еще дозу, пожалуйста, он добавит; и вот я лежу и слушаю, как мне открывают череп. Я говорю: как-то жутковато, нельзя ли меня погрузить поглубже?.. Надеюсь, это поможет; а если нет, то у меня есть план, как все это закончить, потому что так дальше
нельзя".
Несколько месяцев спустя он почувствовал себя немного лучше и пытался восстановить свою жизнь. "Мое будущее выглядит сейчас очень туманно. Я хочу писать, но слабо верю в себя. Не знаю, что я смогу написать. Похоже, быть все время в депрессии - относительно безопасное состояние. У меня не было никаких обычных житейских забот, которые есть у всех: я знал, что не могу функционировать достаточно хорошо, что-бы позаботиться о себе. А теперь что мне делать? Пытаться побороть привычки долгих лет депрессии - этим мы сейчас с моим врачом и занимаемся".
Операция в сочетании с зипрексой оказалась для Фрэнка успешной. За следующий год у него было несколько всплесков, но он ни разу не попал в больницу. Все это время он писал мне о своих успехах; как-то раз, на свадьбе у друга, он сумел не ложиться всю ночь. "Раньше, - писал он, - я этого не мог, потому что боялся потерять свое неустойчивое душевное рав-новесие". Его пригласили в аспирантуру Университета Джонса Хопкинса на научную журналистику. С великим трепетом он решился учиться. У него появилась подруга, с которой он был - пока что - счастлив. "Я недоумеваю, когда кто-то соглашается впутываться в очевидные проблемы, которые меня сопровождают, но это действительно прекрасно - иметь и компанию, и роман одновременно. Моя подруга - ради этого стоит постараться".