Время от времени в ЖЖ высказываются горячие призывы восстановить утраченный научно-технический потенциал страны, осуществить "новую индустриализацию". Но сразу же возникает вопрос: как ее осуществлять? Не останавливаясь на этом вопросе, авторы переходят к другому: кто это будет делать? Частные предприниматели немедленно отметаются, так как  "буржуазия ленива, неумела и очень мало ориентирована на повседневный труд". Позвольте, но ведь в Европе и США индустрию создала именно буржуазия! Да, нехотя соглашаются, государственники, но западная промышленность "была создана членами протестантских сект, они были первыми «капитанами индустрии». Ими двигал религиозный долг – работать и обогащаться. У нас таких – весьма специфических – условий нет".
Рылом, значит, наши предприниматели не вышли. А государство, стало быть, наша единственная надежда и опора.
Но давайте заглянем в историю, вспомнив хотя бы Николая Ивановича Путилова.
О смерти этого человека сообщила лишь петербургская газета «Новое время». В хронике событий сразу после информации о столкновении пьяного извозчика с трамвайным столбом была набрана петитом короткая заметка: «Вчера, 18 апреля, скончался Н.И.Путилов — один из видных практических деятелей. В эпоху Крымской кампании он построил целый флот канонерских лодок. Наикрупнейшее из деятельности покойного — это проект Морского порта в Петербурге, который теперь и приводится в исполнение». 
В заметке были перечислены далеко не все достижения Николая Путилова. За каких-то десять лет до этого та же газета писала о нем: «Необыкновенные административные способности, сильный живой ум и колоссальная эрудиция по всем отраслям знаний выдвинули его в деле удовлетворения нужд отечественного флота, которому он служил сначала в офицерских погонах, а затем как энергичный предприниматель, организатор, техник, доброхотный жертвователь, публицист и просто как русский патриот». 
Что же произошло за эти годы? Как случилось, что имя этого замечательного человека еще при жизни было предано забвению?

Биография Николая Ивановича Путилова изобилует белыми пятнами. Он родился предположительно в 1816 году. Его отец, по некоторым данным, был морским офицером, но умер, когда его сыну было несколько недель от роду. В 1830 году Николай Путилов был принят на казенный счет в морскую роту Александровского кадетского корпуса в Санкт-Петербурге, а через два года был переведен в Морской корпус, который окончил в декабре 1837 года. Вообще-то, в это учебное заведение принимали исключительно сыновей и внуков адмиралов и столбовых дворян, а Путилов оказался там лишь потому, что имел замечательные способности к наукам. После окончания учебы он даже был назначен преподавателем математики, астрономии и навигации. Одаренному юноше прочили блестящую научную карьеру, но вскоре Николай Путилов уехал в Крым. Его биографы высказывали предположение, что он заболел и врачи порекомендовали ему сменить климат. Если так, то он мог взять отпуск или добиться перевода на Черноморский флот. Однако в служебном формуляре Путилова появилась запись: «1843 год, августа 11-го. Уволен от службы для определения к статским делам и переименован в титулярные советники». 
Есть и другая версия  — Путилову подвернулось интересное дело, от которого он не смог отказаться. В ту пору Россия заказала в Англии четыре гражданских парохода (весь российский флот в те годы был парусным), в связи с чем в Севастополе и Керчи нужно было построить судоремонтные мастерские. Этим и занялся Николай Путилов, причем настолько успешно, что в 1848 году был назначен на должность чиновника по особым поручениям кораблестроительного департамента Российской империи.
Начавшаяся в 1854 году война России с коалицией европейских держав получила в истории название Крымской, хотя в действительности нападению подверглись все российские порты. В мае соединенный англо-французский флот блокировал Санкт-Петербург. Возникла реальная угроза захвата союзниками не только Кронштадта, но и столицы Российской империи. «В 18-ти верстах от двора всероссийского императора стоят эти вооруженные силы, ужаснейшие из всех, какие когда-либо появлялись в морях», — сокрушался в ту пору Федор Тютчев. В этих условиях чиновник морского ведомства Николай Путилов обратился к начальству с предложением в спешном порядке создать флотилию канонерок, способных действовать в условиях мелководья Маркизовой лужи, как в ту пору моряки именовали Финский залив. Пять месяцев рапорт ходил по инстанциям, пока, наконец, не попал на стол командующего флотом великого князя Константина Николаевича. Тот счел предложение дельным и послал за автором. Позже Путилов вспоминал: «И было мне поручено: любою ценой, любыми средствами, но к началу кампании 1855 года 15 винтовых лодок должны стоять под парами против неприятеля».
За полгода выполнить эту задачу было почти невозможно — паровые машины, котлы и арматура в России не производились, а закупались в Англии. «Весь декабрь, — писал впоследствии Путилов, — ушел на составление чертежей, размещение заказов и бесконечные уговоры, поскольку «малые» хозяева весьма смущались новостью дела. Весь январь, февраль и март во всех уголках столицы, где только есть что-либо для механического дела, начиная от заводов и до чердаков, где временно были устроены мастерские, везде работали с неутомимой деятельностью — в две смены». Путилов привлек к выполнению ответственного государственного заказа два десятка заводов и мастерских. «К концу февраля, — вспоминал Путилов, — свезли откуда что и начали собирать. К 15 марта первая машина собрана на заводе. А уже в мае того же года, то есть через 100 дней, 32 вооруженные канонерки, каждая с паровой машиной в 80 сил, стояли в Кронштадте». Между тем командующий флотом союзников вице-адмирал Ричард Дондас получил приказ взять Кронштадт, чего бы это ни стоило. Однако первая же встреча с путиловской флотилией остудила пыл союзников — юркая канонерка под названием «Шалун» близ Толбухина маяка влепила в борт английского фрегата пару 60-фунтовых ядер и, пока тот готовился к стрельбе, стремительно исчезла. Французский адмирал Пэно с тревогой доложил в Париж: «Паровые канонерки, столь невозможно быстро построенные русскими, совершенно изменили наше положение». В ноябре 1855 года англо-французская эскадра была вынуждена отступить.
Всего Николай Путилов поставил на кронштадский рейд 81 корабль, в том числе 14 корветов. «Малые» хозяева-подрядчики преподнесли Путилову после завершения работы серебряный венок победителя. На 81-м листе этого венка были выгравированы имена всех его канонерок и корветов. Государь лично повесил ему на грудь орден Станислава 2-й степени и произвел Путилова в надворные советники. Казалось бы, живи да радуйся, но в августе 1857 года Николай Путилов неожиданно ушел с государственной службы. До этого на протяжении нескольких лет он боролся за строительство металлургических предприятий, но все впустую. Этим ведал горный департамент, директор которого с готовностью закупал железо и сталь в Англии, получая за это от англичан щедрые отступные, или, как сейчас говорят, откаты. Путилову ничего не осталось делать, кроме как уйти в отставку, взять в морском департаменте кредит и самому построить в Финляндии, входившей в состав Российской империи, три металлургических завода на озерных рудах. Это и сейчас представляется делом трудным, а тогда и вовсе расценивалось как подвиг. Заводы Путилова ежедневно выплавляли по 200 тысяч пудов железа и стали, причем комиссия адмиралтейства после испытаний признала, что качество путиловских котельных листов выше, чем у прославленного английского завода Лоу-Мура, поставлявшего эти самые листы для нужд российского флота.
Между тем, Путилов взялся за новое дело. Россия закупала нарезные орудия и снаряды у Альфреда Круппа. Между тем в уральском Златоусте выпускник Горного института подполковник Павел Михайлович Обухов создал превосходную сталь, которая по своим качествам превосходила крупповскую. Кроме того, по расчетам, пушки из обуховской стали должны были обходиться казне в шестнадцать рублей за пуд, а крупповские в сорок пять, не считая расходов на перевозку. Но чтобы из этой стали делать корабельные пушки, необходимо было специальное оборудование, которое в России не производилось. Путилов закупил в Англии оборудование и построил в Петербурге большой сталелитейный завод. В апреле 1864 года его завод произвел первую плавку, а 1871 году морское ведомство не заказало Круппу ни единого стального ствола. Павла Обухова к тому времени уже не было в живых — он умер в 1869 году, после чего по требованию Путилова за заводом официально закрепилось название «Обуховский сталелитейный». 
Решив, что дело сделано, Николай Путилов, по своему обыкновению, взялся за новое. В декабре 1867 года из-за морозов на Николаевской железной дороге один за другим начали лопаться австрийские рельсы. Неутомимый предприниматель привез в министерство путей сообщения рельс собственной конструкции — на три четверти он был из железа и только верхняя часть из стали. Такой рельс по прочности не уступал стальному, но стоил в два раза дешевле. Путилов готов был завалить Россию рельсами, если ему предоставят монопольное право использовать рельсы, отслужившие свой срок. Получив это право, он приобрел заброшенный заводик на берегу Финского залива. Рабочих, по словам Путилова, набирали так: «Кинули клич по губерниям — ехать свободному народу по железным дорогам и на почтовых. Через несколько дней приехало до тысячи пятисот человек; сделали расписание — кому быть вальцовщиком, кому пудлинговщиком, кому идти к молоту, кому к прессу». Через 18 дней завод стал катать по 5000 пудов рельсов в сутки, а через год стал крупнейшим металлургическим предприятием России, которое производило не только рельсы, но и вагоны, паровозы и мостовые фермы.Разбогатев и начав ворочать миллионами, Путилов оставался поразительно равнодушен к личному благосостоянию. До конца жизни он так и не обзавелся ни собственным особняком, ни загородным имением. Он жил с женой Екатериной Ивановной в просторных съемных квартирах. Вся прибыль инвестировалась им в реализацию новых проектов. Очередным проектом стало строительство морского канала и петербургского порта. Мелководность Финского залива на подступах к столице не позволяла проводить к Петербургу крупнотоннажные суда. Они вынуждены были становиться на якорь и разгружаться на Кронштадтском рейде. Далее грузы перегружались на лихтеры, которые транспортировали заморские товары в столицу или везли из города на Кронштадтский рейд продукцию российского производства. Провоз товаров от Кронштадта до Петербурга стоил столько же, сколько от Кронштадта до Лондона, зато владельцы маломерных судов имели сумасшедшую прибыль. Путилов разработал проект, включавший сооружение маяков, углубление дна Финского залива, строительство причалов, зданий и складов морского порта. Правительство пообещало ему на реализацию этого проекта в общей сложности 20 млн. рублей.
Но, начав реализацию проекта, Николай Иванович. как и следовало ожидать, столкнулся с ожесточенным сопротивлением. Против Путилова в прессе была организована безудержная травля. Отметился даже поэт Некрасов (кстати, в ЖЖ опубликованы любопытные штрихи к биографии жулика и пройдохи Н.И.Некрасова), который разразился виршами: 
Наживаться воровством 
Сродни подлому холопу! 
Цель моя — к окну в Европу, 
Что прорублено Петром, 
Вековой пристроить дом... 
Но хуже всего было то, что правительство не спешило выполнять свои обязательства. В итоге из двадцати миллионов Путилов получил только два, чего хватило лишь на прокладку к будущему порту железнодорожных путей. Но строительство канала не останавливалось ни на день — Николай Путилов пускал в дело оборотные средства своего завода, распродавал его акции, залезал в долги. Кончилось все тем, что завод был признан банкротом. Но великий российский предприниматель до этого не дожил — он умер от инфаркта 18 апреля 1880 года, завещав похоронить себя на дамбе Морского канала. Император Александр II, узнав об этом, пожал плечами: «Если бы Путилов завещал похоронить себя в Петропавловском соборе,  я бы и на это согласился». Гроб с телом Путилова рабочие его завода пронесли на руках более 20 километров. Торжественное открытие 32-километрового канала для прохода крупнотоннажных судов состоялось 15 мая 1885 года. В этот день Петербург стал крупнейшим портом России.  
В 1907 году прах Путилова и его супруги был торжественно перезахоронен в новой заводской церкви, которая была построена на средства, собранные рабочими Путиловского завода. В конце 20-х годов в перестроенном здании церкви было размещено учреждение под названием "Домпросвет". Когда сносили алтарь, то обнаружили памятную плиту и два гроба под ней. Плиту переплавили, а все прочее сожгли в местной котельной. Что касается завода, построенного Николаем Ивановичем Путиловым, то в в период индустриализации он был торжественно переименован в Кировский, однако коренные петербуржцы неизменно называли и продолжают называть его Путиловским.Ну, так и кто может осуществить в России "новую индустриализацию" - частные предприниматели или государство? На самом деле вопрос поставлен некорректно - всегда и всюду промышленность создавали инициативные и знающие люди. А что же государство? Оно может развязать руки людям, занимающимся делом, и дать по рукам тем, кто им мешает. Или, если угодно, поддержать того, кто с сошкой, в ущерб тем, кто с ложкой. В этом случае экономика растет как на дрожжах. Но государство также может выбрать и другой вариант: гнобить творцов материальных и духовных благ, поддерживая жуликов и воров. Результат этой стратегии мы наблюдаем воочию.