Медиа-нация
Весь процесс развития человечества можно изобразить как процесс совершенствования медиа, систем сообщения между отдельными индивидуумами и обществом в целом. Простейшим медиа, известным с незапамятных времен, является церковь.
Именно церковь формировала взгляды людей на ситуацию в мире и стране в древности. Священник интерпретировал волю Всевышнего, сообразуясь с инструкциями своего религиозного центра и, таким образом, осуществлял направленное воздействие на умы своих прихожан. Осуществляя эту функцию, он мало чем отличался от сегодняшнего телевизора.
Разумеется, государство тоже занималось воздействием на умы подданных. Но деятельность государственной администрации во все времена была крайне примитивной и сводилась в основном к оповещению людей о тех или иных решениях власти. При этом власть часто пользовалась услугами все той же церкви, например, Манифест об освобождении крестьян Александра Второго был зачитан во всех церквях.

Конечно, существовали совсем уж древние формы коммуникации между людьми, минуя медиа. Например, в греческих полисах граждане могли обменяться мнениями непосредственно на форумах. Однако с увеличением числа людей и расширением территории возникновение соответствующих медиа-систем становилось насущной необходимостью. Константин Великий создал единую церковь как инструмент своей власти. Формирование стандартов веры позволило создать важный рычаг для повсеместного воздействия на общественное мнение.
Общины феодальных времен группируются вокруг церквей, как вокруг информационных узлов. Этот факт нашел отражением даже в русском языке. Например, “село” - это деревня, в которой есть церковь.
Все изменило постепенное развитие экономики и распространение грамотности. Церковь постепенно утратила информационную монополию. Появились средства массовой информации, значительно более успешные, чем она. Один из вождей Фронды, Коадъютор, будущий кардинал де Рец, активно использовал свои позиции фактического главы парижского архиепископства для борьбы против власти первого министра Джулио Мазарини. Но вместе с тем Коадъютор поставил на поток изготовление ехидных стишков про королевское правительство, которые размножались с помощью печатного станка и пользовались большой популярностью в кругах буржуазии и дворянства. Этот момент - переходный между чисто церковными революциями и революциями национальными. Ибо если в условиях религиозных войн церковь использовалось противостоящими сторонами как медийное орудие и важно было лишь, какая вера истинна, то с распространением грамотности под вопрос была поставлена роль религии как таковой. Церковь стала стремительно утрачивать свою роль единственной медиа-структуры в обществе. Ее место заняли газеты. Газеты сформировали нации.
Нация возникает в момент отмирания медийной роли церкви. Можно дать определение.
Нация есть совокупность людей, читающих газеты на определенном языке.
Революция 1789 года во Франции уже была революцией газет. Главную роль играли отнюдь не священники, но публицисты вроде Марата, а каждый уважающий себя политик содержал помойный листок для нападок на конкурентов.
С точки зрения церкви, единый язык и единые стандарты культуры были не нужны. В самом деле, языком церкви в средневековой Европе была латынь. Местные наречия и народы могли, конечно, существовать, но от них церкви не было не беды не пользы. Другое дело, что нация, медийной основой которой была пресса, остро нуждалась в ведении единых стандартов. Ибо парижские газеты не стали бы читать в остальной части страны. Отчасти из-за неграмотности, отчасти из-за языковых различий. Именно поэтому все национальные революции несли с собой стандарты единого языка и единой культуры.
Газеты выиграли у церкви по понятной причине. Они объединяли наиболее активный в социальном смысле слой грамотных людей. Кроме того, они выигрывали у церкви в оперативности. Громоздкая церковная структура просто не поспевала за газетами, чьей профессией были новости.
Газеты создали нацию, газеты ее и угробили.
Дело в том, что развитие медиа-истсем не стоит на месте. И где ранее были газеты, быстро возникло радио, а затем и телевидение. Которые в корне изменили национальные государства.
Для того, чтобы читать газеты, необходимо быть грамотным. Для того, чтобы смотреть телевизор или слушать радио, грамотным быть уже не обязательно. Волшебный ящик сам разговаривает, да еще и показывает всякие интересности.
Влияние газеты зависит исключительно от качества публикуемых ей материалов. Система распространения для всех газет - одна и та же.
Однако для телевидения мощность передатчика жизненно важна. Если некая газета публикует интересные материалы, то она быстро получит большую подписку и, как следствие, влияние на умы. Однако для телевизионного канала этого недостаточно. Ему необходимо донести свои передачи для каждого зрителя. Зритель пока еще не может подписаться на телевизионный канал, как на газету (конечно, существуют платные телеканалы и т.п., но для телевидения, которое вещает на бесплатной основе и живет за счет рекламы, логика “подписки” пока недействительна).
Телевидение формирует пассивную “жизненную позицию”. Читатель газеты поневоле активен - он должен быть грамотен, да и подписка на газету стоит денег. Подписчик голосует деньгами за любимое издание. В то время как телезритель все получает даром и вне зависимости от своей воли.
Однако главная проблема и главное отличие между телевидением и газетами - в идеологии. Газета не может позволить себе идеологического плюрализма. Она может быть либеральной или же консервативной, но она не может быть и той и другой сразу, ибо ориентируется на определенный сегмент читателей, которые могут перестать ее читать, если увидят нечто для себя неприемлемое. Марк Твен вспоминал, что в период работы в одной американской газете он хотел написать о угнетении китайцев, но не смог этого сделать, поскольку главными подписчиками его газеты были ирландцы, а они ненавидели китайцев.
Телевидение же легко может позволить себе идеологический и культурный разнобой. Ведущие разных передач могут вести себя по-разному. Могут быть передачи для детей, для юношества, для пенсионеров, для католиков, для индусов и т.д. Телевидение с легкостью “окормляет” разные аудитории, для контроля над которыми на рынке печатных СМИ пришлось бы делать отдельные издания.
Телевидению как медиа уже не нужен “единый стандарт”. Действительно, один и тот же телеканал может с успехом транслировать новости как для “россиян”, так и для “китайцев”. Однако никто не стал бы покупать двуязычную газету (кроме разве что людей, изучающих иностранный язык).
Иначе говоря, нынешняя ситуация с кризисом наций вызвана кризисом медийного “стержня” нации. Поскольку газеты хиреют, а их влияние падает, на смену нациям приходит “мультикультурализм” и всеядность телевидения. CNN может вещать по всему миру и на всех языках и потому долой национальные барьеры. Какой-то стандарт телевидение все же диктует - лучше всего знать “мировой язык”, на данный момент английский. Но о культурном стандарте можно забыть. Чтобы охватить все аудитории, телевизионная цивилизация легко примиряется с существованием инако-культурных сообществ, больше того, именно инаковость внедряет как стандарт. “Пусть расцветут сто цветов”.