Середина лета, или Поэма одного дня. С героем
Сначала хотел, как и раньше, выкладывать по одному, но потом понял, что здесь законченный цикл стихов, маленькая поэма. Под катом поэма.

* * *

нг, ая

Летают чайки над водою.
Сидит старушка на траве.
И мы пока еще с тобою
Не в Мичигане, а в Москве.

Сидят две девочки и курят,
Идут два мальчика и пьют.
А нас опять литературят,
Глаголом, гады, сердце жгут.

Сидят за водкой или чаем,
Считая подлость за сарказм.
Они нас бьют, а мы крепчаем,
Как бодрый старческий маразм.

* * *

И тут рыбак, и там рыбак,
А я иду, очки роняю.
Купил крыжовник и коньяк
И вдоль по берегу гуляю.

Зову советчика, врача,
Зову читателя к ответу.
А голубь, яростно урча,
Клюет невкусную газету.

Ну, хочешь, голубь, отхлебни…
Да ладно, ладно… сам ты дура.
Как ты живешь без Потебни
И Фердинанда де Соссюра?

* * *

Трава уложена рулоном
И ждет соития с землей.
Так фирма «Русские газоны»
Озеленяет город мой.

Вот здесь уже, как одеяло,
Она лежит. Точней – паркет.
А тут живая. Как попало.
Другой такой на свете нет.

* * *

Забудем брачные союзы
И жир в вареной колбасе.
Ведь впереди сплошные шлюзы,
Канал во всей своей красе.

Идет за выпивкой полковник.*
Ну да, свернул в универсам.
А я в пакетике крыжовник
Несу навстречу чудесам.

Да мне бы взять лимона дольку,
Но так у нас заведено:
Народ купается, поскольку,
«Купаться здесь запрещено».

* * *

Задыхаясь в окружении цитат,
Мы не верим в добрый разум у комет.
Не уснуть бы здесь под пение цикад.
Узел найден. Ожидается ответ.

* * *

Шевелюсь уже с неохотой,
Алкоголь уже забирает.
Не гудит завод 500-й.
Девка мокрая загорает.

Отдыхают велосипеды,
Рядом ролики отдыхают.
На газете смешные кеды.
И над уткой чайки летают.

* * *

Какой я все же альгвасил:
Напился – бабе позвонил.
Ебать, конечно, нету сил.
Но все же взял и позвонил.

Сказал: пошли бухать бухло.
Налью бухло тебе в ебло.
Точнее, все-таки в мурло
Налью прекрасное «Мерло».

Наврал, конечно, ведь мудак.
И пил с крыжовником коньяк.
Крыжовник вовсе не чувак,
А просто ягода, сорняк.

Сижу и в трубку говорю:
Привет, любимая, хрю-хрю.

* * *

А девка снова замуж хочет.
И ей уж кто-то предложил.
Ну, знал бы прикуп – жил бы в Сочи.
Я пьян уже – благословил.

И зря, конечно, девка – дура.
Козявки любит из ноздрей.
А русская литература
Мне говорит: сиди да пей.

Сижу да пью. Уже спокоен.
Ведь девки – все-таки пейзаж.
Я был когда-то русский воин,
Теперь я тушинский алкаш.

* * *

Так и знал: усну на берегу.
Просыпаюсь – двое надо мной.
«Грамм по 50 налить могу,
Остальное хочется с собой».

Улыбнулись верные друзья,
Козырнули и пошли вперед.
Все-таки милиция моя
Очень меня славно бережет.

* * *

Опять лежу на берегу.
Уже у Сходни, возле дома,
Где все так мило и знакомо,
Что не добавить коньяку –

Постыдный грех. Точнее, гадство.
Точней, уже не добавлять
Его пора, а добивать.
Ну что ж, допьем свое богатство.

Допьем, бутылку унесем.
Еще светло, еще не вечер.
И рядом лучшая из речек.
Точней, канал, точнее, ВСЕ.

P.S., или из Последних Сил

Иду из последних, казалось бы, сил.
Чуть что – и валюсь у обочин.
- Вы любите уток? – ребенок спросил.
- Да я и людей-то не очень.

Тянусь к ней рукою, трясусь, как дебил.
К тому же хихикаю скверно.
- Вы все же, наверно, маньяк-педофил,
Серийный убийца, наверно.

- Конечно, конечно, - смеюсь, хохоча,
Пронзая пронзительным взглядом.
- А может быть, все-таки вызвать врача?
- Да нет, доползет. Он живет где-то рядом.


P.P.S., или Пошел Покупать Снова

Поллитра, конечно же, мне уже много.
Пора и чекушечку все-таки взять.
И с нею к оврагу идти и бухать.
У самого дома, почти у порога.

Крыжовника нет, закушу я травою.
Какою травою? Закуски полно!
Ведь здесь не какое-нибудь, блядь, гавно,
А сад, блядь, фруктовый, и все – надо мною.

И все здесь живое, вода и трава.
Какая там к дьяволу акупунктура?
Здесь яблони, груши, здесь город Москва.
А девка… Ну, дура, последняя дура.


*
«Полковник» здесь, конечно, для рифмы. Пожилой военный шел в универсам (наверняка за выпивкой: лицо красное, одухотворенное), но был он далеко и знаков различия я не различил. Хотя уверен, что правда искусства сильнее «просто правды» и он в самом деле был полковником. В крайнем случае, подполковником.