Запрещенка


Во время перестройки я два раза был в Нью-Йорке, и там соотечественники привели меня на некий склад, где восседала такая Вероника Штейн. И каждый раз я бесплатно выносил оттуда чемоданы книг на русском языке. Там были бесконечные стеллажи от пола до потолка. Многие книги были в карманном формате и на папиросной бумаге - для удобства контрабанды. Так у меня появился "Архипелаг Гулаг" в двух миниатюрных томах. Ассортимент там был огромный. Единственный критерий - литература должна быть запрещена в СССР. От Авторханова до Ахмадулиной. Там и Библия была. И журналы от "Континента" до "Синтаксиса" от момента основания, бери любой номер или сразу все.
Кроме меня, там еще толпились люди. То есть это не было по блату. И знаю, в Европе такие склады тоже были. Тонкими ручейками антисоветчина стекалась в Союз.
Широко известен случай, когда у Евгения Евтушенко, посетившего склад Вероники Штейн, на обратном пути в Шереметьево конфисковали весь чемодан с книжками. Евтушенко не раз публично рассказывал, что ему после этого пришлось встречаться с Ф.Д.Бобковым, чтобы книги вернули. И это была та самая встреча, где зашла речь о Бродском, что Бродский ему не мог простить всю жизнь. Книги, кстати, вернули.
Большинство книжек такого происхождения я оставил в Москве, целый шкаф, потому что по критериям путинского режима наличие такой книги - уголовная статья, пересмотр итогов второй мировой войны, очернение советской истории, дискредитация армии и т.д. Парадокс: ввозя в СССР антисоветчину, я опасался последствий меньше, чем сейчас, вывозя. На фото обложки некоторых все-таки имеющихся у меня книжек из "коллекции Штейн". Из Америки они приехали в СССР, а потом из России добрались до Италии.
Я вырезал кусочек из советского телефильма "Ложь и ненависть", который показали перед Олимпиадой 1980 года, и который весь посвящен опасности проникновения разными путями всяких нехороших книжек.