Козёл отпущения
В самом конце девяностых, перейдя из отдела в областное УВД, примерно через год я случайно встретил на улице опера, своего бывшего подчиненного. Был он не молод, тридцать три – тридцать четыре, и в милицию, как и многие, пришел с гражданки в начале девяностых, когда на работе практически перестали платить зарплату.
Опер он был неплохой, и когда сказал, что в милиции больше не работает, я удивился.
- Что так?
- Так я же заочно учился, в Петербурге. Зарплату все время задерживали, и как ехать, так в бухгалтерии никогда денег не было, хотя и на дорогу должны были давать, и на проживание. Уезжая, каждый раз думал: если с собой побольше деньги возьму, на что жена и дочка жить будут?
В Питере останавливался у родственников, но, возвращаясь, сдавал в бухгалтерию справку о том, что я жил в гостинице. Такие справки в любой гостинице за коробку конфет выписывали. Потом мне это «проживание» оплачивали. Все так делали, и все об этом знали.
Потом кадровики из областного УВД взяли и проверили нескольких человек, в том числе и меня. Позвонили в гостиницы, где мы брали эти справки, а там сказали, что мы у них не жили. За это и уволили…
Я промолчал, потому что не знал, что сказать.
Бывший опер как будто прочитал мои мысли.
- Да я знаю, что сам виноват… Только обидно, что нас четверо было, но трое по выговору получили, а меня уволили.
Да, в таких случаях или всех надо увольнять, или никого, но у наших кадровиков такое слово, как «справедливость», в лексиконе даже не ночевало.
Мы распрощались и разошлись. Больше я его не встречал.