Война людей
Люди! С Победой!


Ох, война! Что ты, подлая, сделала!


Это полицаи. Это Великая Отечественная. Это мои русские братья.

Есть гениальный стих. Прочтите для начала. Иначе я зря написал этот пост … не поймёте … ужаса.

Пост будет про полицая, с которым я сидел однажды за одним столом. И пил водку.

«Полицай» (стихи: Л. Филатов. музыка: В. Качан)


Горько плачет полицай, кулачище в пол-лица
Не таи обиды, Верка, на папаню-подлеца...

Смотрят из-под кулака два зареванных зрачка
Ох, и жутко в одиночку слушать вечером сверчка
Верещит в углу сверчок, верещит – и вдруг молчок
Ты себя, папаня, продал за немецкий пятачок

Помнишь, дождик моросил
Ты конфеты приносил
Ты чего это такое в черном камбузе носил
Тихо капает вода, забывается беда

Помнишь Ольгиного Лешку?
Ты за что его тогда?

Горько плачет полицай, кулачище в пол-лица
Не таи обиды, Верка, на папаню-подлеца...

Помнишь, осенью в Литве
Ты зарыл его в листве
А потом с охальным телом
Приходил к его вдове?

Верещит в углу сверчок, верещит – и вдруг молчок
Ты себя, папаня, продал за немецкий пятачок

За деревней тает снег
Бог простит тебя за грех
А покуда за окошком
До утра девичий смех

Водка зябнет на столе
Ты опять навеселе
Как ты слышишь, как ты дышишь
Как ты ходишь по Земле?

Вот приходит месяц май
О былом не поминай
Помирай скорей, папаня,
Поскорее помирай

Горько плачет полицай, кулачище в пол-лица
Не таи обиды, Верка, на папаню-подлеца...
Смотрят из-под кулака два зареванных зрачка
Ох, и жутко в одиночку слушать вечером сверчка

****
Попробую рассказать о тех крайних воевавших людях, что я встречал в жизни. Почти нелюдях.

Первый человек.

Горько плачет полицай, кулачище в пол-лица
…
Ты себя, папаня, продал за немецкий пятачок

Довелось мне в 60-х годах сидеть за одним столом с полицаем. Настоящим. Огромным… кулачищи в пол-лица…

Поймите, советский пионер сидел за одним столом с полицаем! И его не били односельчане, женщины не вцеплялись ему в морду и волосы. Я извертелся весь – хотелось бежать в милицию и орать – там полицай водку пьёт!, арестуйте гада! Я присмотрел около дверей топор – пусть он меня кулачищами убьёт, а я его топором успею! Так нас воспитали.

Как ты слышишь, как ты дышишь
Как ты ходишь по Земле

А взрослые пили водку, чокаясь с полицаем. Дочка его раскраснелась и строила мне глазки…

Не таи обиды, Верка, на папаню-подлеца...

И вдруг я  всё понял.

Бог простит тебя за грех
А покуда за окошком
До утра девичий смех
Водка зябнет на столе
Ты опять навеселе

Он прощён.
Дочкой, односельчанами, властью, Богом… Он вправе пить с нами водку.

- Прощен! - прокричал над скалами Воланд, - прощен!
Он повернулся к поэту и сказал, усмехаясь:
- Сейчас он будет там, где хочет быть - на балконе, и к нему приведут
Ешуа Га-Ноцри. Он исправит свою ошибку. Уверяю вас, что нигде в мире сейчас
нет создания более. счастливого, чем этот всадник. Такова ночь, мой милый
мастер! Но теперь мы совершили все, что нужно было. Итак, в последний путь!

И мне дочка его рассказала, что отец натворил, за что прощён. Народом и Богом.
Назову при рассказе своём его Алексеем.

В самом начале войны всех парней села построили и повели в город в ряды советской красной армии. По дороге их окружили фашистские войска и гражданских парней бросили в лагерь. Они не пленные были, в армию они не дошли, форму не выдали… Немцы не знали, что с ними делать. Так они и прожили месяц. Голодно, холодно им было… А потом пришёл немецкий офицер и сказал: лагерь ликвидируют, пленных красноармейцев погонят на запад, а вас… Есть два варианта – или вы станете полицаями, или вас расстреляют. Сегодня же. Думайте...

Нам в школе давали читать повести Василя Быкова. Повесть «Сотников» перевернула мою жизнь, а в тот день я увидел своими глазами это… Проблему выбора. Когда одна минута переворачивает всю твою жизнь.

Пацаном для меня было важно – вот меня возьмут в плен на войне – а война точно будет! – и что, меня тупо расстреляют? Фигушки – я пойду в ихние шпионы, а как меня забросят через линию фронта, сдамся родной милиции, всё расскажу, посижу немного в тюрьме, но разберутся же!

Повесть Быкова. Два партизана попадают в плен. Партизан Рыбак встаёт перед тяжёлым моральным выбором: спастись самому или попытаться оставить в живых своего товарища… Физически немощный Сотников выстоял против пыток и принял казнь, а Рыбак, на коленях моливший о пощаде, согласился стать полицаем.

Рыбак: Значит в яму — червей кормить?! Так?!
Сотников: Это не самое страшное. Нет… Сейчас не об этом. Теперь я знаю. Знаю. Главное — по совести с самим собой…
Рыбак: Дурак ты, Сотников! Ещё институт кончил… Я жить хочу! Бить их гадов! Солдат я! А ты — труп. Только упрямство в тебе осталось. Какие-то принципы!
Сотников: Тогда живи — без совести можно…

Я тоже хотел вернуться и бить врагов! И Алексей хотел бить врагов. Не хотел быть трупом.

И в этой повести Быков мне рассказал, что бы со мной было у врагов. Согласившийся сотрудничать с врагом первым делом замазывался кровью – надо было повесить, застрелить соседа по лагерным нарам, кто отказался служить врагам. И вот ты смотришь на табуретку, её надо выбить из-под товарища, и жизнь переходит в другую фазу. Ты предатель, враг, убийца. У Быкова сцена написана гениально. Выбор делаешь ты. И до того, до убийства. ТЫ! Один и сам.

О былом не поминай
Помирай скорей, папаня,
Поскорее помирай
Горько плачет полицай, кулачище в пол-лица

И вот этот полицай Алексей выбил табуретку из-под товарища и стал заслуженно полицаем. Его направили служить в свой район. Полгода его корёжило и колбасило. А он подковы гнул, оглоблей бешеного быка убил, самогону четверть выпивал один! А это трехлитровая бутыль однако…

И он пошёл в лес к партизанам, пусть расстрляют. Но командир партизан был умный мужик, кадровый НКВДешник, выслушал всю историю Алексея и  приказал Алексею вернуться в село и опять быть полицаем! Завёл себе в селе агента...

Он спас много десятков партизан, даже разведгруппу, заброшенную на парашютах, его кличка была «Ангел-хранитель». Он жил! Он бил врагов! Руками партизан. Но своей головой! Командир его представил даже к ордену…

Что спасло ему потом жизнь. Когда село освободили наши, его посадили в лагерь. И всплыло всё. Что он лично повесил товарища из лагеря, был полицаем два года. Приговор – расстрел. Но везение есть на свете – или Бог? – всплыла бумажка, что он представлен к ордену Красной звезды. В то время, когда он был абсолютно точно полицаем! Ещё полгода лагерей, разбирались чекисты, но командира партизан органы разыскали. И он спас Алексея, рассказав, что десятки партизанских жизней тот спас, много поездов партизаны пустили под откос по его информации, что отряд молился на этого полицая! И сказал, что он немедленно напишет представление Алексея на Героя!

Через полтора года лагерей у Алексея жирный минус пошёл на жирный плюс и поглотили они друг друга...

Алексей был освобожден. Вернулся в своё село. И теперь сидит со мной за одним столом… Водку пьёт.

Помнишь Ольгиного Лешку?
Ты за что его тогда?
Горько плачет полицай, кулачище в пол-лица

И только при яркой луне Алексей напивается. Он ждёт своего Ешуа Га-Ноцри. Ему только спросить – я прощён?!! Только сам убитый может сказать ему – ПРОЩЁН!

Этот герой ушёл в бездну, ушёл безвозвратно, прощённый в ночь на воскресенье сын короля-звездочёта, жестокий пятый прокуратор Иудеи, всадник Понтий Пилат. — это последние строки великого  романа. Это последние строки моего рассказа.

Страшна не война, а страшен тот выбор, перед которым она тебя ставит.

**

Он шел в сопровождении Банги, а рядом с ним шел бродячий философ. Они спорили о чем-то очень сложном и важном, причем ни один из них не мог победить другого. Они ни в чем не сходились друг с другом, и от этого их спор был особенно интересен и нескончаем. Само собою разумеется, что сегодняшняя казнь оказалась чистейшим недоразумением — ведь вот же философ, выдумавший столь невероятно нелепую вещь вроде того, что все люди добрые, шел рядом, следовательно, он был жив. Казни не было! Не было! Вот в чем прелесть этого путешествия вверх по лестнице луны.