|
| |||
|
|
Дела религиозные. "Житель Берёзовского пытался разрушить храм. В Берёзовском сотрудники вневедомственной охраны три раза подряд поймали дебошира, — сообщает кузбасское ГУВД. Милицию вызвали строительные рабочие, которые ночевали в вагончике рядом с храмом святого Иоанна Кронштадтского. Их разбудили крики и грохот. Прибывшие милиционеры вместе с рабочими увидели, как по крыше храма скачет неизвестный окровавленный гражданин и пытается скидывать вниз мраморные плиты, украшающие верхнюю часть фасада. Одну из плит ему таки удалось отломать и сбросить вниз. При этом он сильно порезал руку. Организованными усилиями стражей порядка дебошира удалось спустить на землю. Так как кровотечение у мужчины было опасным для жизни, его посадили в карету скорой помощи – для отправки в больницу. Но березовский «антихрист» не желал спасать свою жизнь, он распахнул дверцу машины и убежал в ближайшую лесополосу. Его снова поймали и с горем пополам доставили в лечебное учреждение, где буйный горожанин стал ломать мебель и приборы в операционной, драться с врачами, а после снова сбежал. В третий раз его доставили к медикам в наручниках. Зашить истекающего кровью хулигана все же удалось. После он был направлен в наркологический стационар: врачи определили его состояние как алкогольный психоз (белая горячка)." http://gazeta.a42.ru/lenta/show/zhi Могу даром подсказать, как строить линию защиты. Даже не надо этих фантазий с горячкой, просто по классику. — Ну, хорошо. Если хочешь это держать в тайне, держи. К делу это прямого отношения не имеет. Так ты утверждаешь, что не призывал разрушить... или поджечь, или каким-либо иным способом уничтожить храм? — Я, игемон, никого не призывал к подобным действиям, повторяю. Разве я похож на слабоумного? — О да, ты не похож на слабоумного,— тихо ответил прокуратор и улыбнулся какой-то страшной улыбкой,— так поклянись, что этого не было. — Чем хочешь ты, чтобы я поклялся?— спросил, очень оживившись, развязанный. — Ну, хотя бы жизнью твоею,— ответил прокуратор,— ею клясться самое время, так как она висит на волоске, знай это! — Не думаешь ли ты, что ты ее подвесил, игемон?— спросил арестант,— если это так, ты очень ошибаешься. Пилат вздрогнул и ответил сквозь зубы: — Я могу перерезать этот волосок. — И в этом ты ошибаешься,— светло улыбаясь и заслоняясь рукой от солнца, возразил арестант,— согласись, что перерезать волосок уж наверно может лишь тот, кто подвесил? — Так, так,— улыбнувшись, сказал Пилат,— теперь я не сомневаюсь в том, что праздные зеваки в Ершалаиме ходили за тобою по пятам. Не знаю, кто подвесил твой язык, но подвешен он хорошо. Кстати, скажи: верно ли, что ты явился в Ершалаим через Сузские ворота верхом на осле, сопровождаемый толпою черни, кричавшей тебе приветствия как бы некоему пророку?— тут прокуратор указал на свиток пергамента. Арестант недоуменно поглядел на прокуратора. — У меня и осла-то никакого нет, игемон,— сказал он. |
|||||||||||||