МОЯ ПРОЗА. ОХОТА НА ЛОВЦА. Продолжение 12.


СМАЙЛЗ-СТАРШИЙ

( за него говорит жена — дальше станет понятно почему)

Я всегда терпеть не могла его младшего брата — такой урод! Не в смысле внешности, внешне он как раз ничего, всяким ссыкухам ( да и не только им) вполне мог мозги запудрить. Я говорю «мог», потому что, вы знаете, он ведь умер. Да-да! Какая-то странная история. Толи он вывалился из окна, толи его выпихнул кто-то. Пьяный был, хотя это странно: он хоть и гад был, но пил мало, здоровье берег.

И если его кто выпихнул ( правильно сделал, между прочим, вот уж не осужу такого человека), то кто это мог быть?! И почему в кампусе — чего ему там делать? Он и школу-то еле-еле закончил, куда ему о колледже думать!
Вот говорят, об умерших плохо говорить нельзя, а что хорошего можно сказать о нем?! Учиться не хотел, работать тоже, из родителей деньги тянул, пока они были, дрался вечно с кем-то...
А что в армию пошел, так и в этом ничего хорошего не было: жестокий он был, а где ж еще свою жестокость применить можно, как не на войне?!
Хотя, может быть, это у них семейное? Моего ведь тоже из армии за жестокость уволили, даже выходного пособия не заплатили.

Скотина он, конечно, ни обо мне, ни о детях не подумал, тешил свою черную сторону, вот и дотешился. И братец такой же, да и сын наш, как посмотрю, недалеко от отца и дяди ушел: ведь то и дело сестренку колотит да еще так злобно — руки выламывает, за волосы таскает.

Ох, устала я.
Мне еще и сорока нет, а я уже старуха. Как Лилли выглядит! Подтянутая, ухоженная, одета хорошо. А ведь в юности у меня фигура была лучше, она мне всегда немного завидовала. Зато сейчас...Я ведь вижу, как она на меня смотрит — жалко ей меня, вот что. И муж мой ей не нравится, он ей сразу не понравился, я это еще тогда поняла, но ради меня она его терпит, да я и сама его уже только терплю, и с каждым днём мне это терпение дается все труднее.

Кто бы мне объяснил, чего это я так рано замуж выскочила! И ведь были у меня парни, классные, не чета мужу. Я ведь хорошенькая была, одевалась красиво, родители ничего для меня не жалели. Чем он меня взял, так и не знаю.
Правда, я скоро поняла, что глупость сделала, но изменить уже ничего было нельзя: я была на седьмом месяце, а оставлять ребенка безотцовщиной я и помыслить не могла.
Вот и получила награду: никчемный мужик, ободранный дом, противные дети, ни гроша за душой. И все это за то, что порядочность проявила.

Да противные у меня дети, противные, я и сама это знаю. Они мои, конечно, не отопрешься, но я же вижу, как посторонних людей от них корежит. Раз мои, значит, я в этом виновата, кто ж еще! Я даже не знаю, люблю ли их. Иногда мне кажется, что, если бы я решилась и сбежала от них всех, то и скучать бы не стала, даром, что родила их да еще и как тяжело рожала!
Были бы у нас деньги, можно было бы детей в закрытые школы отправить, все не так глаза мозолили бы, а когда денег нет, то и сидишь друг у друга на головах просто как арестанты в камере. И ненавидишь уже всех без разбора.

Да. Так вот, не успела я порадоваться, что мужа на работу взяли, что хоть какие-то деньги в доме появились, как — бац! - его арестовали.
Что?! Почему?! Он и сам не знает. Но я уверена, что без этого поганца, без братца его, дело не обошлось.

Муж, пока еще в себе был, немного мне рассказал: какой-то у них там в бюро дорогущий проект делают, он хотел его стащить по-тихому, чтобы заработать, думал предложить конкурентам этого бюро, у него там дружок армейский работает, через него хотел дело провернуть. А тот сказал, что ничего не выйдет, потому что уже и так был скандал с подкупом: вдруг прошёл слух, что фирма эта пыталась подкупить какого-то начальника из бюро, где муж мой работае...работал ( тут она всхлипнула), чтобы тот для них этот проект стащил, а тот крик поднял. Не знаю, понятно ли объяснила, но нет у меня сил растолковывать. Но что на самом деле ничего такого не было, однако, та фирма, которая конкурент, значит, делает все, чтобы ее в промышленном шпионаже не обвинили.

Мы на День Благодарения к его родителям ездили ( так давно повелось, а на Рождество — к моим), так они там втроём с братцем и отцом их чего-то долго на веранде обсуждали и потом все три были очень возбужденные и довольные, даже выпили за какой-то успех, а за какой не сказали, только подмигивали друг другу.

И вдруг после праздников моего арестовали! Якобы, он этот проект уже украл, а он и полиции, и мне клялся, что не брал он его, он в компьютерах ни бум-бум, не сумел бы ни за что его оттуда выкрасть.
У девки какой-то нашли в столе...не помню, как эта штука называется, на которую из компьютера можно все записать...вроде плеши, только не плешь...ну, не помню, ладно, и на этой «плеши» оказались его отпечатки, а отпечатков девки этой не было, поэтому все и решили, что он это он вор.

Хорошо, его под залог выпустили, мы даже и не знаем, кто заплатил за него; у нас-то самих денег таких нету и не было никогда.
И за адвоката кто-то платит, я уж бояться стала: а ну, как потребуют долги вернуть!
Муж еще хорохорился какое-то время, держался, а как братец его погиб, тут он и сдал, сел в кресло перед телевизором, мыться перестал, разговаривать перестал, сидит, небритый, лишь каналы переключает да только не смотрит ничего, просто пультом щелкает.
Вот потому я за него и говорю: врачи говорят, депрессия у него. Лечить нужно, а на что лечить, на какие деньги? Страховки-то у нас нет.

Я тут подумала немного и, кажется, поняла, о чем они с отцом его разговаривали: тот на заводе одном работает, дела там совсем плохие, а продукцию они хорошую выпускают, да только не знает о ней никто, у них рекламщики тупые, только и умеют плакаты вдоль шоссе поставить и в газету объявление дать.
Сколько я этих разговоров выслушала за то время, что мы сюда вернулись! Свёкр не работать не может, им с женой тогда жить будет не на что, а на детей расчитывать не приходится — вот он и волнуется за судьбу завода своего.
Я так думаю, они хотели проект этот хозяину завода предложить, да только не вышло у них ничего.

И теперь вот, Эрика уже в живых нет, отец их чуть инфаркт не заработал, а муж мой сидит перед телевизором и ничего больше его не беспокоит, хотя кто знает, так ли это на самом деле: ведь не спросишь, а и спросишь — не ответит.

МАМА ТРИШИ

Тут как-то сижу я перед телевизором, вдруг в дверь звонят. Полицейские!
Мне чего-то тревожно стало, жду чего скажут, а они мнутся и помалкивают. Ну, не выдержала я, спрашиваю, за что меня арестовывать пришли, весело так спрашиваю, а они и спрашивают, где дочка моя.

- Как - «где»?! - отвечаю, - С дружком своим поехала в горы отдыхать, отпуск у нее.
Они переглянулись и спрашивают, надолго ли уехала.
- На неделю, - говорю, - завтра должна вернуться. А что такое, почему вас это интересует?
- Она на своей машине уехала?
- А не знаю, - говорю, - она мне не доложилась.
- Дело в том, - говорят, - что машина вашей дочери была найдена под обрывом в нескольких милях от города. Разбитая и обгоревшая. Вы ничего об этом не знаете?

И вот ведь, знаю я, что уехали они на мотоцикле, что машину не брали, а чего-то так тревожно стало на сердце, я даже задохнулась.
Они перепугались, скорее стали меня усаживать ( мы до того стояли все), один на кухню сгонял за водой, спросил, есть ли у меня нужное лекарство.
Ну, я сделала вид, что пришла в себя и говорю:

- Может быть, ошибка?
- Нет, - отвечают, - не ошибка, вашей дочери машина.
- А сама Триша? - говорю, заикаясь.
- Ее мы не нашли. Там вообще никого не нашли — только машина, пустая и разбитая.
- А Триша где же? - спрашиваю.
- Мы думали, вы нам ответите на этот вопрос.
- Что я могу ответить, если я завтра жду ее возвращения?! Где моя дочь, что вам известно?!
- Успокойтесь, ничего нам не известно, честное слово. Мы расследуем это дело и найдем вашу дочь. Вы об ее друге что-нибудь можете нам рассказать?
- Вы думаете, он Тришу...?
- Мы ничего не думаем пока, мы только проверяем возможные версии случившегося. Так кто он?
- Не знаю, я с ним не знакома и еще ни разу его не видела. Триша не очень со мной делится.
- А этого человека вы знаете? - и карточку мне подают, а на ней какой-то белый парень с нехорошими глазами, просто волк.
- Кто такой? - спрашиваю. Они разочарованно переглянулись и карточку спрятали. Дали мне визитки и попросили звонить, если что вспомню. Я пошла за ними в прихожую, все время причитая, что они что-то знают, но скрывают от меня, что это нехорошо, я мать, я имею право знать всё... Они чуть не бегом от меня удрали, пообещав сообщить мне, если что раскопают, и я осталась одна.

Всё получилось, как Триша и говорила. Очень надеюсь, что и остальные их планы сбудутся, а может быть, уже сбылись.

Окончание следует

---

ОГЛАВЛЕНИЕ. РОМАНЫ И ПОВЕСТИ. ОХОТА НА ЛОВЦА (ссылки на все части).