|
|
Пишет Поток сознания (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} leon_orr)@ 2010-10-31 21:18:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ. ЮЛИЯ ЛАТЫНИНА В ПРОГРАММЕ "КОД ДОСТУПА" ( 30.10.2010) - 1.
Завершается второй процесс Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Прокуратура попросила 14 лет. На мой взгляд, достаточно бесполезно рассуждать о том, правильное или неправильное обвинение, потому что понятно, что обвинение не имеет никакого отношения к причине, по которой Ходорковского посадили.
Это примерно как если бы человека в темном лесу ограбили, и грабитель положил кошелек к себе в карман, а когда его поймали, начал бы говорить, что, знаете, человек, которого я ограбил, он не платил алименты, он свою дочку бил… Бесполезно обсуждать – платил или не платил алименты человек, потому что ограбили его не затем.
Тем более что в первом процессе Ходорковского ему предъявляли хотя бы налоги. И я с удовольствием за несколько лет до того, как Ходорковского посадили, рассуждала на тему, как он платил налоги, я с удовольствием после того, как Ходорковский выйдет, пообсуждаю, как он платил налоги. А сейчас вопрос о том, как он платил налоги, достаточно бессмысленен, потому что, как я уже сказала, это не причина, это повод.
На втором процессе даже и повода приличного не отыскалось. Сообщили, что Ходорковский украл всю нефть «ЮКОСа» – видимо, ведрами. Хорошо. Если Ходорковский не платил налоги, минимизировал их и продавал через оффшорные фирмы нефть, то вопроса два.
Чем сейчас занимается компания Геннадия Тимченко, который экспортирует нефть бывшего «ЮКОСа»? Т.е. вот чем является относительно «Роснефти» и других российских нефтяных компаний компания Gunvor, находящаяся в Женеве, нежели вот таким гигантским оффшором? И за счет чего она имеет прибыль, если не за счет разницы между той ценой, по которой она покупает нефть у российских нефтяных, в том числе и государственных, компаний и продает.
Кроме того, если целью было наказать Ходорковского за то, что он не платил налоги – а налоги не платили все, – то почему выбрали ту компанию, которая была наиболее прозрачна, с точки зрения инвесторов, которая, с точки зрения инвесторов, стоила всего дороже, а стало быть, и налогов платила всего больше. Т.е., грубо говоря, если решили наказать людей, которые ходят голыми, то почему из всех, кто ходил голыми, выбрали единственного того, кто надел трусы?
На самом деле у суда над Ходорковским, на мой взгляд, есть точная историческая аналогия. С ним случилось то, что происходило в некоторых – подчеркиваю, некоторых – странах Европы с крупными, влиятельными купцами при становлении абсолютной монархии. Вот такой типичной страной является Франция. При Филиппе Красивом процесс тамплиеров. Напомню, что Филипп задолжал тамплиерам.
При Карле VII – арест Жака Кёра. Напомню, что Жак Кёр был простой купец, который поднялся именно за счет того, что он был купец, который потом стал, бесспорно, очень влиятельным человеком, в какой-то момент король даже пригласил его возглавить казначейство. Поскольку Жаку Кёру очень много людей были должны, то когда умерла любовница короля Агнесса Сорель, один из кредиторов обвинил Жака Кёра в том, что это он Агнессу Сорель отравил. Надо сказать, что Кёра не казнили, его просто посадили, как и Ходорковского. Он потом даже умудрился бежать. И то, что осталось потом от его состояния, даже было отдано наследникам.
Наконец, уже при Франциске Первом арест и казнь Санблансе. Это третий очень интересный процесс. Это сын купца, Жана де Бона. Купец торговал сукном, по воле короля принимал участие в конфискации имущества у кардиналов Балю, Филиппа де Коммина. Уже в 1473 году ссудил королю 30 тысяч ливров. Сын Жак, он уже банкир, он уже крупный торговец. Только с 1492 года стал главным казначеем герцогини Анны Бретонской, с 96-го он один из четырех генералов финансов, в 1503 году он одалживает Людовику XIII 23 тысячи ливров. И вот спустя немного времени уже новый король бросает его в темницу, отбирает всё, вешает на Монфоконе как изменника.
Таких процессов, обращу ваше внимание, не было в императорском Риме или, допустим, в Оттоманской империи. В Оттоманской империи внезапный богатей был просто визирем у султана, и в Риме такой богатей был просто вольноотпущенник императора, и не надо было суда, чтобы у него чего-то отобрать. Вообще, в Оттоманской империи не нужно было суда, потому что всё равно всё принадлежало султану, строго говоря.
Это именно такие процессы, которые характерны для Европы конца феодализма. Потому что феодализм – это не какой-то особый строй, это смесь любых строев. Вот формируется абсолютная монархия, которая может делать всё, и она сталкивается с частным богатством, которое сделало себя само, с людьми, которые были купцами, в отличие от той же Оттоманской империи, где никто ничего султану, как я уже сказала, не ссужал, даже идеи такой не могло быть, чтобы какой-то человек в Оттоманской империи сделал ссуду султану.
У нас тоже сейчас уже есть оттоманское предпринимательство. Это такие люди вроде банкира Пугачева или Елены Батуриной. И опять же никто не будет плакать, если у Елены Батуриной после отставки ее мужа начнутся трудности с бизнесом.
А вот для такой ситуации, о которой я говорю, нужна сложная историческая обстановка, питательный бульон из очень противоречивых тенденций. Должно быть богатство, которое не зависело от власти, но в конце концов стало зависеть.
Я уже подчеркиваю, что и Кёр, и Санблансе, и тамплиеры – всё это люди, очень сильно завязанные на власть. Они сначала, как Жак Кёр, делают только деньги из сукна, потом они добираются, конечно, до госвласти, они становятся казначеями, они становятся министрами финансов.
И нужны нищие короли, которые становятся должниками банкиров, и которые, тем не менее, имеют абсолютную власть, и которые, тем не менее, должны соблюдать некоторые требования хотя бы совершенно фальшивого суда, т.е. они должны что-то предъявить: или служение Бафомету, или отравление Агнессы Сорель. В какой-то мере то же самое, но не в таких острых формах, произошло и с Фуггерами, которым отказались платить по долгам, и с Барди и Перуцци. С Медичи не произошло, потому что они сами стали соверенами.
И вот во Франции это происходило с каждым, кто вызывал зависть короля на протяжении двух веков. В Англии, кстати, не происходило. И поэтому сейчас весь мир говорит по-английски, и Англия стала хозяйкой морей, а Франция нет. И когда нам говорят, что процесс Ходорковского не уничтожил российскую экономику – совершенно правильно, не уничтожил, так же как процесс Кёра не уничтожил французскую экономику. Как выяснилось, лет через триста этот процесс уничтожил не экономику, а всего лишь будущее Франции.
И в этом смысле процесс Ходорковского, он, конечно, основополагающий. Ребята, вопрос – почему не происходит в России модернизация? Ну как вы представляете себе модернизацию во Франции времен Карла VII, с людьми, которые обладают абсолютно тем же представлением о государстве, которым обладал Карл VII или Франциск I?
Однако есть существенное отличие. Тамплиеры, они, конечно, узники политические, в том смысле, что их казнили не за то, что они поклонялись Бафомету, а потому что они были должны королю, и королю это не нравилось. Казнили с тем, чтобы король забрал их добро и передал каким-то своим Ковальчукам. В случае тамплиеров Ковальчук и Тимченко звался Ангерран де Мариньи (он, кстати, был следующей жертвой).
Но тамплиеры не составляли планов политического переустройства Франции. Т.е. если бы французские короли не завели привычки вешать тех, кому они должны, то история Франции, возможно, была бы иной. Возможно, промышленная революция началась бы во Франции, но Санблансе этого не знал.
Совершенно другим образом выглядит дело Ходорковского. Потому что к 2003 году он вполне сознательно воплощал свой проект другого развития России. В начале 90-х это был обычный олигарх, делал он деньги как все, сам любил повторять фразу Форда о том, что он может объяснить происхождение каждого своего миллиона, кроме первого.
Но к 2003 году он закончил накопление активов и перешел к поднятию стоимости этих активов, что, в свою очередь, означало увеличение прозрачности компании, что, в свою очередь, означало увеличение прозрачности страны. А увеличение прозрачности страны влекло за собой не только политическую прозрачность, но и инвестиции в образование, это был один из любимых проектов Ходорковского.
Опять же, повторяю, весь этот рост прозрачности был не потому, что Ходорковский такой хороший, а потому что ему было так выгодно. Так уж получилось в этот момент, что то, что хорошо было для «ЮКОСа», то было хорошо для России. И вот это стремление Ходорковского к большей прозрачности впрямую столкнулось с планами Кремля, с планами власти.
Нам не нужны прозрачные компании, нам нужны покорные компании – вот был месседж, который послал Кремль. И совершенно не случайно, что Россия, она в 2003-м, так же как и в 1913-м, стояла накануне очень серьезных перемен, накануне превращения в открытое общество, прежде всего, через открытие собственных компаний.
Та же «Альфа» уже приготовилась к раскрытию, тот же «РУСАЛ» заказал свой аудит иностранной аудиторской фирме. А потом, уже после ареста Ходорковского, когда «Ведомости» опубликовали аудиторское заключение, «РУСАЛ» прислал «Ведомостям» письмо, что типа не публикуйте компрометирующих нас материалов.
Т.е. оказалось, что то, что хорошо для «ЮКОСа», было хорошо для России, но было плохо для кремля. Путин предпочел быть Филиппом Красивым, абсолютным хозяином над слабой, стагнирующей экономикой, а не слугой при сильной и растущей. И вот самое интересное – это попытаться понять, в какой же стране мы жили бы, если в 2003-м Ходорковский не был арестован.
Я попытаюсь показать несколько вещей. Во-первых, российские компании одна за другой стали тоже становиться более открытыми, как я уже это сказала, как «ЮКОС». А это был неизбежный процесс. Плюс он сопровождался тем, что хотел делать «ЮКОС», когда он хотел обменяться акциями с «Шевроном», он бы сопровождался волной взаимного обмена акциями между российскими транснациональными компаниями, причем с очень интересным результатом.
Транснациональные компании, конечно, больше по капитализации, но, поскольку в российских компаниях собственность была сосредоточена в одних руках, это привело бы де-факто к контролю российских олигархов над многими транснациональными компаниями, соответственно, к реальному усилению России и к реальному усилению власти Путина. При этом речь идет о мягкой власти, т.е. о возможности влиять в интересах России на мировые процессы.
Т.е. жесткая власть – возможность кинуть в тюрьму любого бизнесмена, разогнать дубинками демонстрацию, ментам безнаказанно давить людей на улицах, – вот эта власть существенно бы уменьшилась. Но это тип власти – мягкая власть, – которым обладает президент Обама. Вот он самый могущественный правитель в мире, но он не может посадить в тюрьму бизнесменов, недовольных его правлением, и носит на руке часы за 200 долларов. Президент Зимбабве Роберт Мугабе не обладает влиянием Обамы, но зато он может посадить в Зимбабве любого и может хоть ежедневно носить на руке часы хоть по миллиону.
Следующая позиция, которая кардинально бы изменилась – это размер вложений в страну. Россия в настоящий момент самая коррумпированная страна на душу населения в мире. Не мое замечание, замечание знакомого бизнесмена, который просто посмотрел последний рейтинг коррупции, где Россия опять упала на восемь пунктов вниз и уже почти достигла уровня Ганы. Копирайт не мой, он просто разделил объем ВВП на количество людей. Не могу, к сожалению, сослаться на имя человека, потому что вряд ли ему это понравится. Честно говорю, что не мое наблюдение.
У нас полтора триллиона долларов ВВП, коррупция, по моим прикидкам, съедает не меньше половины. Просто это можно посмотреть, когда посмотришь цены, которые у нас, ровно в два раза выше, чем на большинство аналогичных товаров в Европе, или посмотришь цену квадратного метра недвижимости в Москве, которая достигает 5-6 месячных зарплат, это минимум, притом что обычно цена квадратного метра в мире составляет одну-две месячных зарплаты.
Т.е. эти же самые 700 млрд. долларов, они давили бы не на рынок недвижимости в Москве, не на рынок недвижимости в Ницце, они уходили бы в российскую промышленность. Куда? Прежде всего, в нефть и газ. Ведь у нас сейчас не увеличивается добыча нефти и газа, несмотря на то, что ими занимается вертикаль власти.
Еще второй момент – постройка химзаводов. Это решение, совершенно естественное для страны с богатыми природными ресурсами, потому что надо понимать, что никакого ресурсного проклятия нет. Вот есть США, это страна с огромными природными ресурсами. США сейчас добывают больше газа, чем Россия. У США есть огромная химическая промышленность. И Китай, у которого с газом куда хуже, чем у России, ежегодно инвестирует в химические производства где-то 5-6 млрд. долларов, т.е. 1% от российской коррупции.
Еще один неизбежный шаг – это создание промышленного пояса на границе с Китаем, прежде всего нефтяного. Это как раз хотел делать Ходорковский, это была одна из вещей, которую Кремль имплицитно поставил ему в вину. Скупка месторождений в Восточной Сибири, нефть которых потом пошла бы в Китай. Сейчас это месторождения «Роснефти», как-то об освоении ничего не слышно. Но касалось бы это, конечно, и других объектов, того же Удокана, где добывают, вернее не добывают, должны бы добывать медь.
И понятно, что создание мощных интернациональных компаний на границе с Китаем, т.е. компаний, чьи акции котируются на рынке, чьи менеджеры окончили Гарвард, полностью бы изменило геополитическую ситуацию. Потому что сейчас дела идут таким образом, что этот район де-факто отойдет Китаю рано или поздно, просто потому что геополитика не терпит вакуума. Если у вас нет на земле ничего – ни власти, ни бизнеса, – она будет заполнена самой могущественной властью или бизнесом по соседству.
Т.е. транснациональные компании вдоль границы с Китаем означали бы промышленное возрождение России, охраняли бы эту границу надежнее любой дивизии. Не стоит стыдиться того, что мы бы добывали сырье и поставляли его Китаю. Не стоит, к сожалению, думать, что Россия в ее нынешнем демографическом и социальном положении могла бы пойти по китайскому пути, т.е. пути дешевой рабочей силы.
Россия, наверное, могла бы пойти по такому пути во время Хрущева, когда в деревнях еще оставался запас рабочей силы, когда социальная защищенность населения была равна нулю, когда была очень высока доля пассионарности в партии. Тогда, если бы не открыли нефть, действительно, Россия, скорее всего, последовала бы этим путем.
Но к концу 90-х годов мы превратились в сырьевую державу, где население существует за счет субсидий от экспорта сырья, где стоимость рабочей силы по определению не сравнима с китайской. И в этом нет ничего фатального. Каждая страна должна использовать то, что у нее есть. Если у России есть природные ресурсы, то, как Норвегия или Австралия, она должна разумно использовать свои природные ресурсы.
Так что создание сборочных производств на основе дешевой рабочей силы в России было, конечно, вряд ли возможно. А вот создание современной добывающей, прежде всего химической, промышленности, которая десятикратно увеличивает стоимость конечного продукта, при условии, что 700 млрд. долларов идут не в Ниццу, а в промышленность, оно было просто неизбежно.
Еще один неизбежный шаг – это рост образования. Напомню, что Ходорковский вкладывался в образование, как он вкладывался в восточные нефтяные поля. Сейчас с образованием в России ситуация катастрофическая. В вузах США учится 64 тысячи студентов из Индии, 57 тысяч – из Китая, полторы тысячи – из Нигерии, полторы тысячи – из России. Т.е. у нас образовательный идеал в путинской России – Селигер, где людей сознательно учат быть подонками.
Селигер – это, конечно, то, в чем нуждается страна, общественный строй которой устроен таким образом, что взяточники, насильники и убийцы присваивают себе половину ВВП. И страна, где половина ВВП уходит в ВВП же, она устроена просто иначе
И Ходорковский в этом смысле, конечно, закладывал систему той частной образовательной благотворительности, на которой основан не только Гарвард, на которой основана вся образовательная система США. Рост образования, естественно, повлек бы за собой модернизацию, не на основе бесконечно дешевой рабочей силы, а на основе большого числа образованной молодежи.
Теперь у меня такой вопрос. В этой картине, которую я нарисовала, где был бы произвол милиции, о которой мы сейчас столько говорим? Ответ – произвола просто не было, по той причине, по которой его нет в Америке или в Китае. Потому что есть два типа экономики. Есть экономика с ненулевой суммой и власть, сила которой прямо пропорциональна процветанию общества. И такая экономика, по определению, порождает полицию, которая раскрывает преступления.
Экономика, которая представляет из себя игру с уменьшающейся суммой, и власть, которая существует за счет насильственного изъятия продукта у подданных, по определению опирается на некий класс, имеющий право совершать преступления. Т.е. это было бы смешно, если бы к тому же королю Филиппу Красивому пришел какой-нибудь затырканный крестьянин и жаловался бы на барона, который потоптал его урожай. Правильно потоптал, это его, барона, право – топтать урожай, это право мента – топтать людей на дорогах.
Самый интересный вопрос – а строй какой был бы в России, демократия или диктатура? И самое удивительное, что это нерелевантный вопрос: т.е. могло быть так, могло быть так. Разница, еще раз подчеркиваю, здесь не в политическом, а в экономическом основании власти. Либо у вас есть власть, сила которой возрастает прямо пропорционально богатству общества, и тогда эта власть заинтересована в том, чтобы общество становилось более богатым. Либо это власть, сила которой возрастает прямо пропорционально насилию, чинимому ей в обществе, и тогда эта власть заинтересована в безнаказанности насилия.
Т.е. можно представить себе ситуацию, при которой Россия идет по описанному мной пути. Путин осуществляет очень жесткий контроль над страной, над прессой, возможно, даже более жесткий, чем сейчас, и, тем не менее, является могущественным мировым лидером, третьим в тройке Барак Обама и Ху Цзиньтао.
Другое дело, еще раз повторяю, что это могущество было бы другого рода, чем сейчас. Потому что решения Путина оказывали бы существенное влияние на мировую экономику. Он не мог бы вдруг взять и захотеть повесить за яйца Саакашвили, по той же причине, по которой Ху Цзиньтао не может взять и вдруг отправить войска на Тайвань.
Я бы хотела, чтобы слушатели поняли, что это промышленное развитие – всё то, о чем я говорю: российская доля в транснациональных корпорациях, создание новых промышленных кластеров, модернизация, образование, – всё это было абсолютно реально. И тем, кто скажет, что я рисую слишком идеалистическую картину, я напомню, что преобразование в современном мире происходит практически мгновенно. Китаю и Индии понадобилось меньше двух десятков лет для радикальной трансформации. И это Россия, в которой хочется жить.
И удивительно, что для этого не понадобилось бы что-то делать. Понадобилось лишь чего-то не делать – не арестовывать Ходорковского. И вот всё это – возможность не то что быть членом G8, а членом тройки, тройки, правящей миром – Путин променял, в общем-то, на воронью мишуру: на возможность проехать на трех желтых «Ладах» по бездорожью, на возможность попозировать в Туве с голым торсом, на возможность заявить в интервью журналисту, как надо обращаться с оппозицией, чтобы она, «чинно стуча копытами, удалялась в сторону моря».
Очень жаль Ходорковского, который сидит за то, что он пытался сделать свою компанию прозрачной. Жалко всех нас, потому что, в общем, мы все сидим вместе с Ходорковским. Очень небольшое количество людей в России сейчас свободно – Путин, Тимченко, Ковальчуки, Ротенберг. Все остальные сидят. В том смысле, что заключенный – это человек, у которого нет частной собственности, с которым можно сделать всё что угодно и созидательная активность которого бесполезна. Так что мы все сидим.
Нельзя сказать, что Путин превратил страну в ГУЛАГ. Он ее превратил в такой Нифльхейм, мир вечного льда и мрака, куда попадают все умершие, кроме тех, которых валькирии забирают в Вальгаллу. Так что жаль Ходорковского, жаль Россию. Но я предлагаю пожалеть еще и Путина, который мог не то что создать – не помешать появиться новой России и стать при этом одним из самых могущественных мировых лидеров и променял всё это на золотую мечту шпаны – на дорогие часы, на бесчисленные резиденции и ребят, лобызающих ноги.
ОГЛАВЛЕНИЕ. ПОЛИТИКА. ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
Завершается второй процесс Михаила Ходорковского и Платона Лебедева. Прокуратура попросила 14 лет. На мой взгляд, достаточно бесполезно рассуждать о том, правильное или неправильное обвинение, потому что понятно, что обвинение не имеет никакого отношения к причине, по которой Ходорковского посадили.
Это примерно как если бы человека в темном лесу ограбили, и грабитель положил кошелек к себе в карман, а когда его поймали, начал бы говорить, что, знаете, человек, которого я ограбил, он не платил алименты, он свою дочку бил… Бесполезно обсуждать – платил или не платил алименты человек, потому что ограбили его не затем.
Тем более что в первом процессе Ходорковского ему предъявляли хотя бы налоги. И я с удовольствием за несколько лет до того, как Ходорковского посадили, рассуждала на тему, как он платил налоги, я с удовольствием после того, как Ходорковский выйдет, пообсуждаю, как он платил налоги. А сейчас вопрос о том, как он платил налоги, достаточно бессмысленен, потому что, как я уже сказала, это не причина, это повод.
На втором процессе даже и повода приличного не отыскалось. Сообщили, что Ходорковский украл всю нефть «ЮКОСа» – видимо, ведрами. Хорошо. Если Ходорковский не платил налоги, минимизировал их и продавал через оффшорные фирмы нефть, то вопроса два.
Чем сейчас занимается компания Геннадия Тимченко, который экспортирует нефть бывшего «ЮКОСа»? Т.е. вот чем является относительно «Роснефти» и других российских нефтяных компаний компания Gunvor, находящаяся в Женеве, нежели вот таким гигантским оффшором? И за счет чего она имеет прибыль, если не за счет разницы между той ценой, по которой она покупает нефть у российских нефтяных, в том числе и государственных, компаний и продает.
Кроме того, если целью было наказать Ходорковского за то, что он не платил налоги – а налоги не платили все, – то почему выбрали ту компанию, которая была наиболее прозрачна, с точки зрения инвесторов, которая, с точки зрения инвесторов, стоила всего дороже, а стало быть, и налогов платила всего больше. Т.е., грубо говоря, если решили наказать людей, которые ходят голыми, то почему из всех, кто ходил голыми, выбрали единственного того, кто надел трусы?
На самом деле у суда над Ходорковским, на мой взгляд, есть точная историческая аналогия. С ним случилось то, что происходило в некоторых – подчеркиваю, некоторых – странах Европы с крупными, влиятельными купцами при становлении абсолютной монархии. Вот такой типичной страной является Франция. При Филиппе Красивом процесс тамплиеров. Напомню, что Филипп задолжал тамплиерам.
При Карле VII – арест Жака Кёра. Напомню, что Жак Кёр был простой купец, который поднялся именно за счет того, что он был купец, который потом стал, бесспорно, очень влиятельным человеком, в какой-то момент король даже пригласил его возглавить казначейство. Поскольку Жаку Кёру очень много людей были должны, то когда умерла любовница короля Агнесса Сорель, один из кредиторов обвинил Жака Кёра в том, что это он Агнессу Сорель отравил. Надо сказать, что Кёра не казнили, его просто посадили, как и Ходорковского. Он потом даже умудрился бежать. И то, что осталось потом от его состояния, даже было отдано наследникам.
Наконец, уже при Франциске Первом арест и казнь Санблансе. Это третий очень интересный процесс. Это сын купца, Жана де Бона. Купец торговал сукном, по воле короля принимал участие в конфискации имущества у кардиналов Балю, Филиппа де Коммина. Уже в 1473 году ссудил королю 30 тысяч ливров. Сын Жак, он уже банкир, он уже крупный торговец. Только с 1492 года стал главным казначеем герцогини Анны Бретонской, с 96-го он один из четырех генералов финансов, в 1503 году он одалживает Людовику XIII 23 тысячи ливров. И вот спустя немного времени уже новый король бросает его в темницу, отбирает всё, вешает на Монфоконе как изменника.
Таких процессов, обращу ваше внимание, не было в императорском Риме или, допустим, в Оттоманской империи. В Оттоманской империи внезапный богатей был просто визирем у султана, и в Риме такой богатей был просто вольноотпущенник императора, и не надо было суда, чтобы у него чего-то отобрать. Вообще, в Оттоманской империи не нужно было суда, потому что всё равно всё принадлежало султану, строго говоря.
Это именно такие процессы, которые характерны для Европы конца феодализма. Потому что феодализм – это не какой-то особый строй, это смесь любых строев. Вот формируется абсолютная монархия, которая может делать всё, и она сталкивается с частным богатством, которое сделало себя само, с людьми, которые были купцами, в отличие от той же Оттоманской империи, где никто ничего султану, как я уже сказала, не ссужал, даже идеи такой не могло быть, чтобы какой-то человек в Оттоманской империи сделал ссуду султану.
У нас тоже сейчас уже есть оттоманское предпринимательство. Это такие люди вроде банкира Пугачева или Елены Батуриной. И опять же никто не будет плакать, если у Елены Батуриной после отставки ее мужа начнутся трудности с бизнесом.
А вот для такой ситуации, о которой я говорю, нужна сложная историческая обстановка, питательный бульон из очень противоречивых тенденций. Должно быть богатство, которое не зависело от власти, но в конце концов стало зависеть.
Я уже подчеркиваю, что и Кёр, и Санблансе, и тамплиеры – всё это люди, очень сильно завязанные на власть. Они сначала, как Жак Кёр, делают только деньги из сукна, потом они добираются, конечно, до госвласти, они становятся казначеями, они становятся министрами финансов.
И нужны нищие короли, которые становятся должниками банкиров, и которые, тем не менее, имеют абсолютную власть, и которые, тем не менее, должны соблюдать некоторые требования хотя бы совершенно фальшивого суда, т.е. они должны что-то предъявить: или служение Бафомету, или отравление Агнессы Сорель. В какой-то мере то же самое, но не в таких острых формах, произошло и с Фуггерами, которым отказались платить по долгам, и с Барди и Перуцци. С Медичи не произошло, потому что они сами стали соверенами.
И вот во Франции это происходило с каждым, кто вызывал зависть короля на протяжении двух веков. В Англии, кстати, не происходило. И поэтому сейчас весь мир говорит по-английски, и Англия стала хозяйкой морей, а Франция нет. И когда нам говорят, что процесс Ходорковского не уничтожил российскую экономику – совершенно правильно, не уничтожил, так же как процесс Кёра не уничтожил французскую экономику. Как выяснилось, лет через триста этот процесс уничтожил не экономику, а всего лишь будущее Франции.
И в этом смысле процесс Ходорковского, он, конечно, основополагающий. Ребята, вопрос – почему не происходит в России модернизация? Ну как вы представляете себе модернизацию во Франции времен Карла VII, с людьми, которые обладают абсолютно тем же представлением о государстве, которым обладал Карл VII или Франциск I?
Однако есть существенное отличие. Тамплиеры, они, конечно, узники политические, в том смысле, что их казнили не за то, что они поклонялись Бафомету, а потому что они были должны королю, и королю это не нравилось. Казнили с тем, чтобы король забрал их добро и передал каким-то своим Ковальчукам. В случае тамплиеров Ковальчук и Тимченко звался Ангерран де Мариньи (он, кстати, был следующей жертвой).
Но тамплиеры не составляли планов политического переустройства Франции. Т.е. если бы французские короли не завели привычки вешать тех, кому они должны, то история Франции, возможно, была бы иной. Возможно, промышленная революция началась бы во Франции, но Санблансе этого не знал.
Совершенно другим образом выглядит дело Ходорковского. Потому что к 2003 году он вполне сознательно воплощал свой проект другого развития России. В начале 90-х это был обычный олигарх, делал он деньги как все, сам любил повторять фразу Форда о том, что он может объяснить происхождение каждого своего миллиона, кроме первого.
Но к 2003 году он закончил накопление активов и перешел к поднятию стоимости этих активов, что, в свою очередь, означало увеличение прозрачности компании, что, в свою очередь, означало увеличение прозрачности страны. А увеличение прозрачности страны влекло за собой не только политическую прозрачность, но и инвестиции в образование, это был один из любимых проектов Ходорковского.
Опять же, повторяю, весь этот рост прозрачности был не потому, что Ходорковский такой хороший, а потому что ему было так выгодно. Так уж получилось в этот момент, что то, что хорошо было для «ЮКОСа», то было хорошо для России. И вот это стремление Ходорковского к большей прозрачности впрямую столкнулось с планами Кремля, с планами власти.
Нам не нужны прозрачные компании, нам нужны покорные компании – вот был месседж, который послал Кремль. И совершенно не случайно, что Россия, она в 2003-м, так же как и в 1913-м, стояла накануне очень серьезных перемен, накануне превращения в открытое общество, прежде всего, через открытие собственных компаний.
Та же «Альфа» уже приготовилась к раскрытию, тот же «РУСАЛ» заказал свой аудит иностранной аудиторской фирме. А потом, уже после ареста Ходорковского, когда «Ведомости» опубликовали аудиторское заключение, «РУСАЛ» прислал «Ведомостям» письмо, что типа не публикуйте компрометирующих нас материалов.
Т.е. оказалось, что то, что хорошо для «ЮКОСа», было хорошо для России, но было плохо для кремля. Путин предпочел быть Филиппом Красивым, абсолютным хозяином над слабой, стагнирующей экономикой, а не слугой при сильной и растущей. И вот самое интересное – это попытаться понять, в какой же стране мы жили бы, если в 2003-м Ходорковский не был арестован.
Я попытаюсь показать несколько вещей. Во-первых, российские компании одна за другой стали тоже становиться более открытыми, как я уже это сказала, как «ЮКОС». А это был неизбежный процесс. Плюс он сопровождался тем, что хотел делать «ЮКОС», когда он хотел обменяться акциями с «Шевроном», он бы сопровождался волной взаимного обмена акциями между российскими транснациональными компаниями, причем с очень интересным результатом.
Транснациональные компании, конечно, больше по капитализации, но, поскольку в российских компаниях собственность была сосредоточена в одних руках, это привело бы де-факто к контролю российских олигархов над многими транснациональными компаниями, соответственно, к реальному усилению России и к реальному усилению власти Путина. При этом речь идет о мягкой власти, т.е. о возможности влиять в интересах России на мировые процессы.
Т.е. жесткая власть – возможность кинуть в тюрьму любого бизнесмена, разогнать дубинками демонстрацию, ментам безнаказанно давить людей на улицах, – вот эта власть существенно бы уменьшилась. Но это тип власти – мягкая власть, – которым обладает президент Обама. Вот он самый могущественный правитель в мире, но он не может посадить в тюрьму бизнесменов, недовольных его правлением, и носит на руке часы за 200 долларов. Президент Зимбабве Роберт Мугабе не обладает влиянием Обамы, но зато он может посадить в Зимбабве любого и может хоть ежедневно носить на руке часы хоть по миллиону.
Следующая позиция, которая кардинально бы изменилась – это размер вложений в страну. Россия в настоящий момент самая коррумпированная страна на душу населения в мире. Не мое замечание, замечание знакомого бизнесмена, который просто посмотрел последний рейтинг коррупции, где Россия опять упала на восемь пунктов вниз и уже почти достигла уровня Ганы. Копирайт не мой, он просто разделил объем ВВП на количество людей. Не могу, к сожалению, сослаться на имя человека, потому что вряд ли ему это понравится. Честно говорю, что не мое наблюдение.
У нас полтора триллиона долларов ВВП, коррупция, по моим прикидкам, съедает не меньше половины. Просто это можно посмотреть, когда посмотришь цены, которые у нас, ровно в два раза выше, чем на большинство аналогичных товаров в Европе, или посмотришь цену квадратного метра недвижимости в Москве, которая достигает 5-6 месячных зарплат, это минимум, притом что обычно цена квадратного метра в мире составляет одну-две месячных зарплаты.
Т.е. эти же самые 700 млрд. долларов, они давили бы не на рынок недвижимости в Москве, не на рынок недвижимости в Ницце, они уходили бы в российскую промышленность. Куда? Прежде всего, в нефть и газ. Ведь у нас сейчас не увеличивается добыча нефти и газа, несмотря на то, что ими занимается вертикаль власти.
Еще второй момент – постройка химзаводов. Это решение, совершенно естественное для страны с богатыми природными ресурсами, потому что надо понимать, что никакого ресурсного проклятия нет. Вот есть США, это страна с огромными природными ресурсами. США сейчас добывают больше газа, чем Россия. У США есть огромная химическая промышленность. И Китай, у которого с газом куда хуже, чем у России, ежегодно инвестирует в химические производства где-то 5-6 млрд. долларов, т.е. 1% от российской коррупции.
Еще один неизбежный шаг – это создание промышленного пояса на границе с Китаем, прежде всего нефтяного. Это как раз хотел делать Ходорковский, это была одна из вещей, которую Кремль имплицитно поставил ему в вину. Скупка месторождений в Восточной Сибири, нефть которых потом пошла бы в Китай. Сейчас это месторождения «Роснефти», как-то об освоении ничего не слышно. Но касалось бы это, конечно, и других объектов, того же Удокана, где добывают, вернее не добывают, должны бы добывать медь.
И понятно, что создание мощных интернациональных компаний на границе с Китаем, т.е. компаний, чьи акции котируются на рынке, чьи менеджеры окончили Гарвард, полностью бы изменило геополитическую ситуацию. Потому что сейчас дела идут таким образом, что этот район де-факто отойдет Китаю рано или поздно, просто потому что геополитика не терпит вакуума. Если у вас нет на земле ничего – ни власти, ни бизнеса, – она будет заполнена самой могущественной властью или бизнесом по соседству.
Т.е. транснациональные компании вдоль границы с Китаем означали бы промышленное возрождение России, охраняли бы эту границу надежнее любой дивизии. Не стоит стыдиться того, что мы бы добывали сырье и поставляли его Китаю. Не стоит, к сожалению, думать, что Россия в ее нынешнем демографическом и социальном положении могла бы пойти по китайскому пути, т.е. пути дешевой рабочей силы.
Россия, наверное, могла бы пойти по такому пути во время Хрущева, когда в деревнях еще оставался запас рабочей силы, когда социальная защищенность населения была равна нулю, когда была очень высока доля пассионарности в партии. Тогда, если бы не открыли нефть, действительно, Россия, скорее всего, последовала бы этим путем.
Но к концу 90-х годов мы превратились в сырьевую державу, где население существует за счет субсидий от экспорта сырья, где стоимость рабочей силы по определению не сравнима с китайской. И в этом нет ничего фатального. Каждая страна должна использовать то, что у нее есть. Если у России есть природные ресурсы, то, как Норвегия или Австралия, она должна разумно использовать свои природные ресурсы.
Так что создание сборочных производств на основе дешевой рабочей силы в России было, конечно, вряд ли возможно. А вот создание современной добывающей, прежде всего химической, промышленности, которая десятикратно увеличивает стоимость конечного продукта, при условии, что 700 млрд. долларов идут не в Ниццу, а в промышленность, оно было просто неизбежно.
Еще один неизбежный шаг – это рост образования. Напомню, что Ходорковский вкладывался в образование, как он вкладывался в восточные нефтяные поля. Сейчас с образованием в России ситуация катастрофическая. В вузах США учится 64 тысячи студентов из Индии, 57 тысяч – из Китая, полторы тысячи – из Нигерии, полторы тысячи – из России. Т.е. у нас образовательный идеал в путинской России – Селигер, где людей сознательно учат быть подонками.
Селигер – это, конечно, то, в чем нуждается страна, общественный строй которой устроен таким образом, что взяточники, насильники и убийцы присваивают себе половину ВВП. И страна, где половина ВВП уходит в ВВП же, она устроена просто иначе
И Ходорковский в этом смысле, конечно, закладывал систему той частной образовательной благотворительности, на которой основан не только Гарвард, на которой основана вся образовательная система США. Рост образования, естественно, повлек бы за собой модернизацию, не на основе бесконечно дешевой рабочей силы, а на основе большого числа образованной молодежи.
Теперь у меня такой вопрос. В этой картине, которую я нарисовала, где был бы произвол милиции, о которой мы сейчас столько говорим? Ответ – произвола просто не было, по той причине, по которой его нет в Америке или в Китае. Потому что есть два типа экономики. Есть экономика с ненулевой суммой и власть, сила которой прямо пропорциональна процветанию общества. И такая экономика, по определению, порождает полицию, которая раскрывает преступления.
Экономика, которая представляет из себя игру с уменьшающейся суммой, и власть, которая существует за счет насильственного изъятия продукта у подданных, по определению опирается на некий класс, имеющий право совершать преступления. Т.е. это было бы смешно, если бы к тому же королю Филиппу Красивому пришел какой-нибудь затырканный крестьянин и жаловался бы на барона, который потоптал его урожай. Правильно потоптал, это его, барона, право – топтать урожай, это право мента – топтать людей на дорогах.
Самый интересный вопрос – а строй какой был бы в России, демократия или диктатура? И самое удивительное, что это нерелевантный вопрос: т.е. могло быть так, могло быть так. Разница, еще раз подчеркиваю, здесь не в политическом, а в экономическом основании власти. Либо у вас есть власть, сила которой возрастает прямо пропорционально богатству общества, и тогда эта власть заинтересована в том, чтобы общество становилось более богатым. Либо это власть, сила которой возрастает прямо пропорционально насилию, чинимому ей в обществе, и тогда эта власть заинтересована в безнаказанности насилия.
Т.е. можно представить себе ситуацию, при которой Россия идет по описанному мной пути. Путин осуществляет очень жесткий контроль над страной, над прессой, возможно, даже более жесткий, чем сейчас, и, тем не менее, является могущественным мировым лидером, третьим в тройке Барак Обама и Ху Цзиньтао.
Другое дело, еще раз повторяю, что это могущество было бы другого рода, чем сейчас. Потому что решения Путина оказывали бы существенное влияние на мировую экономику. Он не мог бы вдруг взять и захотеть повесить за яйца Саакашвили, по той же причине, по которой Ху Цзиньтао не может взять и вдруг отправить войска на Тайвань.
Я бы хотела, чтобы слушатели поняли, что это промышленное развитие – всё то, о чем я говорю: российская доля в транснациональных корпорациях, создание новых промышленных кластеров, модернизация, образование, – всё это было абсолютно реально. И тем, кто скажет, что я рисую слишком идеалистическую картину, я напомню, что преобразование в современном мире происходит практически мгновенно. Китаю и Индии понадобилось меньше двух десятков лет для радикальной трансформации. И это Россия, в которой хочется жить.
И удивительно, что для этого не понадобилось бы что-то делать. Понадобилось лишь чего-то не делать – не арестовывать Ходорковского. И вот всё это – возможность не то что быть членом G8, а членом тройки, тройки, правящей миром – Путин променял, в общем-то, на воронью мишуру: на возможность проехать на трех желтых «Ладах» по бездорожью, на возможность попозировать в Туве с голым торсом, на возможность заявить в интервью журналисту, как надо обращаться с оппозицией, чтобы она, «чинно стуча копытами, удалялась в сторону моря».
Очень жаль Ходорковского, который сидит за то, что он пытался сделать свою компанию прозрачной. Жалко всех нас, потому что, в общем, мы все сидим вместе с Ходорковским. Очень небольшое количество людей в России сейчас свободно – Путин, Тимченко, Ковальчуки, Ротенберг. Все остальные сидят. В том смысле, что заключенный – это человек, у которого нет частной собственности, с которым можно сделать всё что угодно и созидательная активность которого бесполезна. Так что мы все сидим.
Нельзя сказать, что Путин превратил страну в ГУЛАГ. Он ее превратил в такой Нифльхейм, мир вечного льда и мрака, куда попадают все умершие, кроме тех, которых валькирии забирают в Вальгаллу. Так что жаль Ходорковского, жаль Россию. Но я предлагаю пожалеть еще и Путина, который мог не то что создать – не помешать появиться новой России и стать при этом одним из самых могущественных мировых лидеров и променял всё это на золотую мечту шпаны – на дорогие часы, на бесчисленные резиденции и ребят, лобызающих ноги.
ОГЛАВЛЕНИЕ. ПОЛИТИКА. ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ.
