Настроение:	bored
Музыка:	Closer to heaven - Pet Shop Boys

Там, внутри...
Часто, как сегодня, я прихожу к заключению, что все метафизически кружится вокруг меня; мне кажется, что предметы и люди - все, меня окружающие, - лишь иллюзия чувств
[Арденго Соффичи]
...
Все начинается, все прекратится. Жизнь на земле лишь эпизод; таким образом, возможно, все сущее лишь случайность, существование между небытием и ничто
[Томас Манн]
...
Бывают дни, когда я выгляжу плохо. Бывают дни, когда я выгляжу неплохо. Бывают плохие дни. Бывают неплохие дни. Сегодня был странный день.
Утром я поехал в РГГУ оформлять документы на работу. Сперва час ждал пока откроется одтдел кадров; выяснилось, что нужно сдать программы читаемых курсов. Пошел копировать программы. На факультете, разумеется, в копировальных аппаратах нет порошка [это вечная проблема]; общеуниверситетский копировальный центр закрылся на обед; решил подняться на пятый этаж в библиотеку. Долго ждал лифта. Лифт приехал; в него напихалось девять человек. Двери лифта закрылись. Мы утромбовались. Лифт прошумел нам гргргргргр... и остановился. Сначала мы попытались открыть двери стандартными методами: понажимали на все кнопки, на Стоп и проч. но все было vergeblich. Кнопка вызова тоже не работала. А лифт не сказать, чтобы очень большой; полтора на два метра где-то. И мы в нем вдевятером. Как селедки в бочке. Преподавательница какого-то языка, лаборантка какой-то кафедры, пять студенток, все, к счастью, женственные и весьма миниатюрные, я и здоровый студент, который занимал, как раз, может, четверть всего пространства, и об которого мне приходилось иногда тереться, от чего я смущался. Короче: ситуация как в порнофильме: жеребец, извращенец и семь красавиц сидят в застрявшем лифте. Сперва мы с сильным юношей пытались как-то сломить сопротивление лифтовой двери, потому что хотелось дышать полной грудью [а некоторым еще и справить малую нужду] и проч., а очень быстро стало душно и т.д. В порнофильме в этот момент все бы начали раздеваться и хватать друг друга за детородные органы, а нам было тесно, страшно и клаустрофобично. Девушки начали [c трудом] доставать сотовые телефоны, но работали они не у всех. Преподавательница позвонила на свою кафедру и попросила поскорей вызвать лифтеров, или еще кого, нас спасти. Потом, чтобы пошел воздух, одна студентка достала из сумки зонт, и просунула его в щель между дверьми [до этого мы со спортивным товарищем поддерживали щель попеременно]. Стало свежее. Студенткам начали звонить подруги и расспрашивать подробности происшедшего. Снаружи к лифту подходили люди и с интересом по-очереди рассматривали нас в щель. Одна студентка из тех, что снаружи] весело сказала другой: смотри, Маша, лифт завис, достала сотовый и стала названивать своим знакомым, сообщая всем о том, что прикинь, лифт завис на первом... Потом подходили какие-то мерзкие студенты и смеялись басом.... Подходили сердобольные студентки и спрашивали не нужно ли нам чего и мы посылали их к охранникам и просили передать, чтобы охранники торопили приход лифтера; эти студентки исчезали и уже не возвращались... Потом пришел охранник c дефектом речи [см. ниже] и спросил, сколько нас там. Мы ответили, что девять... Ну т-т-т-т-т-т-т-т-ог-г-г-г-г-г-д-д-д-д-д-а... с-с-с-ид-д-д-д-д-ди-т-т-т-т-т-те там еще, - злобно и глумливо сказал охранник...
К концу первого часа у студенток началась тихая истерика; преподавательница нервно крутила ключом от своей аудитории; я мял неоткопированные бумажки, которые пропитывались моим потом и рассказывал студенткам ужасы про то, что в РГГУ если ты застрял в лифте, то тебя исключат, потому что это страшнейшее преступление, страшнее только покурить в неположеном месте. Преподавательница их успокаивала, говорила им, чтобы они мне не верили. У красавца [в РГГУ, кажется, каждый полуторный студент почти что красавец] беспрерывно звонил телефон. Один из его разговоров [Привет, Дим... Да, правда, я в лифте сижу... Ага... Да, да... Ну давай, целую] заставил меня прижаться к его torso еще плотнее и с новой силой; я тихо попросил его особо не шевелиться, потому что слишком много, когда он двигается, тепла вырабатывается, и сразу оказывается нечем дышать. Потом у всех отключились телефоны. И беспрерывно рассказывать о нашем горе внешнему миру стало невозможно; тогда, я рассказал историю о том, как зимой пять лет назад оказался [в деcять вечера] запертым в факультетском туалете; как мой одинокий голос разносился по лабиринтам рггушных коридоров и никто не слышал меня, и лишь один преподаватель, который непонятно чем в РГГУ в такое позднее время занимался, шел в сторону уборной и услышал меня и выбил своим мощным плечом дверь.
Потом мы начали по очереди садиться на корточки, потому что внизу щель, сквозь которую проникал воздух была больше, и было лучше дышать. Одна студентка сказала, что не умрет просто так, а будет визжать перед смертью на весь РГГУ, чтобы было даже ректору слышно [но ректор все равно бы не услышал, он теперь израильский подданный и живет в Лондоне]. Вобщем, к концу второго часа нас освободили, но мучения наши на этом не закончились...
...
Как и предполагал, зная не понаслышке об исключительной ебнутости рггушной охраны, вместо того, чтобы отпустить узников коварного фарштуля восвояси, охранники заставили нас выйти чуть ли не с руками за голову, построили в ряд, слава богу, не лицом к стенке, и отобрали наши документы [студенческие и читательские билеты у студентов; пропуска у преподавателей и лаборантки]. Особенно старался молодой охранник с дефектами речи по имени Сергей Иванович, который весьма порадовался, когда обнаружил среди нарушителей устава РГГУ [что именно мы нарушили я так и не понял], застрявших в лифте, меня; этот коренастый и кривоногий молодой блондин, который в черном костюме и белой рубашке с галстуком выглядит, кстати, намного хуже, нежели в своем гопническом casual, хотя и сменил убогие очки на контактные линзы, имеет на меня зуб уже два года, с того дня, как я неоднократно послал его нахуй по разным сложным причинам [о которых я поведаю как-нибудь в другой раз]. Вобщем, наши имена занесли в компьютер, Сергей Иванович заставил меня написать покаянное заявление, и пообещать, что я, в целях недопущения порчи имущества университета, больше не буду использовать лифты, а начальник охраны рассказал нам, что в этом лифте, оказавшись в подобной ситуации, за последний год уже два человека умерли: от средечной недостаточности и от астмы, и хорошо, что никто из нас не умер.
...
После этого пошел с сотоварищем по несчастью, студентом-делопроизводителем Владимиром, обедать и пить кофе и всячески знакомиться.