Целый день стирает прачка,
Муж пошел за водкой.
На крыльце сидит собачка
С маленькой бородкой.
(Н.Заболоцкий. Таруса)

Нет-нет — это не о собаке Баскревилей.
Речь пойдет всего лишь о «Семи смертных грехах и Четырёх последних вещах» — картине Иеронима Босха, которая уже как-то упоминалась в связи с тяжкой гордыней:
(эту и остальные картинки можно увеличить щелчком)

(Около 1500 г. Масло, дерево 120 × 150 см)

А если точнее, речь пойдет даже не о первичной морально-этической повреждённости человеческой натуры и воздаянии как онтологическом принципе, а об одной неприкаянной собачке.

Для этого надо будет повнимательнее посмотреть сначала на верхний левый круг (Смерть грешника):


Вот собачка свернулась было калачом, но тут, понимаете, столько народу (причём, очень уж всякого) в комнате понабилось.
Надо сматываться.

Так, далее. Здесь (вверху посредине Обжорство — Gula), надо сказать, тоже не слишком привечают, хотя и могли бы и покормить:


А то, вишь, шляпа со стрелой — к чему бы это? — прям Вильгельм Телль какой то, из того кантона Ури, где бесовское дело кончается намыленным шелковым снурком.
Побежали лучше от греха подальше.

Наконец! (чуть правее Уныние — Acedia).
Уют, покой, камин, унылая пора, очей…


Что ещё надо утомленному сердцу в этот сырой последний день сентября?
И не надо говорить, что это собачка напоминает известного худенького волчка.

А, кстати, пока мы тут болтали, вышеупомянутая гордыня Superbia успела передвинуть свой здоровенный шкаф с зеркалом, чуть не прищемив им бедного беса — с середины комнаты к самой стенке:


Да так, видно, она гремела, что к ней прибежала посмотреть, что тут происходит серенькая кошечка.
Та самая, с первой картинки, где умирающий.

„Я не знаю, Пульхерия Ивановна, что вы такого находите в кошке. На что она? Если бы вы имели собаку, тогда бы другое дело: собаку можно взять на охоту, а кошка на что?“
„Уж молчите, Афанасий Иванович“, говорила Пульхерия Ивановна: „вы любите только говорить и больше ничего. Собака нечистоплотная, собака нагадит, собака перебьет всё, а кошка тихое творение, она никому не сделает зла.“
А потом, как известно, кошечка выпрыгнула в окошко, и никто из дворовых не мог поймать ее. А уж конец этой истории вы и сами знаете.