Литературоведческое. Образ Зоны в русской классике
Пожалуй, один из самых любопытных образов, порождёных современной русскоязычной фантастикой – это так называемая «Зона».

Впервые – впрочем, не совсем, о чём ниже – «Зона» появляется у Стругацких в «Пикнике на обочине». Это пространство, возникшее в результате какой-то катастрофы (у братьев – посещения Земли какими-то пришельцами), и специфически изменённое этой катастрофой. По сути, оно представляет собой лабиринт смертоносных ловушек-аномалий, преграждающих путь к хабару (ценным предметам с необычными свойствами, забытым или брошенным пришельцами).

Сам этот образ – восточный: опасный лабиринт с сокровищами – типично ориентальная тема, известная русскоязычному читателю по сказке про Аладдина и джинна. Стругацкие бессознательно следуют тому же образу: в центре их лабиринта тоже находится «джинн» - некий «исполнитель желаний», добраться до которого и вернуться живым может лишь избранный. В восточной сказке это должен быть «чистый сердцем праведник», Стругацкие привносят в сюжет иудейскую тему чистой жертвы: их «сталкер», Рэдрик Шухарт приносит Зоне в жертву своего верного ученика, Артура Барбриджа… «Ну это понятно».

Идея была действительно новая: ей позавидовал даже Лем (в отместку указавший на её фольклорные, «сказочные» корни). Интересно, однако, что конструкция не прижилась: западные товарищи, охочие до заимствования любой красивой конструкции, этой почему-то не увлеклись. Зато Тарковский снял запутанный фильм «по мотивам» (даже два – первый вариант погиб при проявке). Увы-увы.

Зато в девяностые годы на постсоветском пространстве появилось немало вполне реальных «зон». Например, бывшие советские оборонные объекты, брошенные (или слабо охраняемые), где можно было разжиться разного рода ценными штучками. Сложился и соответствующий рынок, куда сносили ценные деталюшки, выломанные из непонятных механизмов, контейнеры с неясной маркировкой, и прочий «хабар». Этот рынок породил и свою легенду – «красную ртуть», мифический сверххабар. Судя по всему, то было возрождение мифа о магистериуме – увы, не отработанное в масскульте. А жаль, интересно же.

Но вернёмся к «Зоне». Логическое завершение тема нашла в русско-украинском сериале S.T.A.L.K.E.R, созданном по мотивам компьютерной игры, в котором скрестили «Зону» Стругацких и чернобыльскую тему. В ход пошла тема радиации, по Зоне забегали мутанты (начиная от мутировавших свиней и кончая хищными телепатами-контролёрами), а аномалии и хабар замкнули друг на друга: именно аномалии стали порождать ценные «артефакты». Кроме того, появились пространственные аномалии, мгновенные перемещения и прочие ништяки. «Исполнитель желаний» («Монолит») тоже присутствует – как сверхартефакт, порождённый Зоной в целом, как гипераномалией. Разумеется, сама Зона оказалась на территории Чернобыльской АЭС, то есть украинской.

Ну а теперь – о русской классике.

Первой текстом о Зоне следует считать всё-таки не роман Стругацких, а рассказ Николая Васильевича Гоголя «Заколдованное место» (1832). В этом небольшом произведении присутствуют абсолютно все «зонные» темы.

Рассказ повествует о неудачливом сталкере поневоле - обывателе, случайно обнаружившем у себя на огороде межпространственный портал, открывающий выход в Зону (которую он по невежеству принял за «гумно волостного писаря»). Попав туда, он вляпался в несколько аномалий («блуждающий огонёк» и прочие типично «зонные» проявления). Потом он встретился с мутантами («птичий нос», «баранья голова»), и, видимо, подпал под пси-излучение контролёра, но сумел освободиться и бежать, прихватив непонятный артефакт («котёл»). Увы, у артефакта было неприятное свойство – искажать реальность (в результате его облили помоями, приняв за «кухву»). Вскрытие артефакта привело к его самоуничтожению. Самое же скверное, что он оказался ещё и радиоактивным: на месте портала (где, видимо, и был выброшен артефакт) стали расти мутировавшие растения («взойдет такое, что и разобрать нельзя: арбуз не арбуз, тыква не тыква, огурец не огурец... черт знает что такое!»)

В общем, всё вполне узнаваемо, хоть в антологию S.T.A.L.K.E.R-а помещай. «Лучшее от классика».

Из этого следует, что… впрочем, следует из этого много чего, а я, пожалуй, всё-таки прилягу. Завтра день тяжёлый.

)(