Двенадцать лет минуло в этом году премии «Дебют» – премии во многих отношениях особенной, в том числе потому, что ее деятельность с самого начала была направлена на постоянный поиск форм работы не только с литературными произведениями, но и с их авторами. Сообразно этому существующая уже третий год международная программа премии включает в себя не только перевод этих произведений на основные языки мира и продвижение их на мировой книжный рынок, но и организацию регулярных выездов групп лауреатов и финалистов премии из России за рубеж.
Подробнее на Gulliverus.ru

Избегая вступлений, разговор о поэтике Петра Разумова нужно сразу начинать с ви́дения. Многого в этих стихах действительно можно не видеть, и эта неполнота нашего видения отнюдь не мешает нам улавливать основной посыл, заключённый здесь.

Ни в одной литературе мира, насколько мне известно, Город так до сих пор и не стал явлением вне контекста. Это не означает, что не было или нет городских литератур.

Визгливые струи
любви деревенской
к горе подступили –
и смята, как шапка, гора.

Это – стихотворение Сергея Кабакова, которое я знаю и люблю больше тридцати лет. Ни разу за эти годы я не задавался вопросом о том, как организован этот текст просодически, ритмически, интонационно и т.п.
Подробнее на Gulliverus.ru

Поэзии Сергея Соловьева идет наивное определение «красивая». Красоте же – уточнение «эффектная». Пространный и будто бы томно-медлительный текст на поверку состоит из череды резких поворотов или ослепляющих вспышек. Каждый троп неожиданно выскакивает на читателя во всей своей беспощадной яркости, наваливается всем весом. Потому не сразу распознаешь, насколько внимателен Соловьев к миру феноменов. К цветам, фактурам, жестам, пространственным положениям в их тончайших оттенках.

(о поэте Евгении Извариной. почти письмо)

Изварина мне навсегда – подарок. Было когда-то на свете большое время: целиковых людей друг другу дарили и передаривали с присказкой: «погляди» или «почитай». Людей – потому, что в сказанном и написанном человека всегда больше, чем текста.

(Предисловие к третьему номеру журнала "Гвидеон")
Подробнее на Gulliverus.ru

Слово и вещь – в каких они отношениях? От ответа на этот вопрос зависит качество нашего существования и сама природа написанного стихотворения. Если слово лишь замещает вещь и самим своим существованием указывает на отсутствие вещи в ситуации (по Дерриде), то это один мир. А если «имя – продолжение вещи», как это утверждает Аристотель, то это другой мир. Ясно, что в том мире, в котором жил древний мыслитель, дело обстояло так, что вещь и слово образовывали единство, интуитивно чуемое нами, но все более исчезающее, чтобы в мире Дерриды и его последователей разойтись по сторонам. Если вещь и слово связаны, то мы – творцы мира и его обстоятельств. Если нет, то мы его заложники, которые во время чумы даже не пируют назло смерти, а играют в детские игры повышенной интеллектуальности, уточняя оттенки значений и делая вид, что смерть - это не про нас. Но в мире, где не про нас смерть, жизнь тоже не про нас.
Подробнее на Gulliverus.ru