Пишет один из тысяч
Негуманная ФСИН-медицина
Заметки подследственного

Случай с Алексаняном показал обществу пример того, что за долгие годы стало нормой в СИЗО и колониях. (...)

Выходя на прогулку, я как-то увидел в коридоре труп молодого – не старше 30-ти лет – человека. Позже узнал, что смерть наступила от приступа хронической астмы. Во ФСИНе издан приказ о запрете передавать с воли любые лекарства, в том числе ингаляторы. Его мать 3 недели обивала пороги, чтобы передать ингалятор, без которого её сын не мог жить. Ей объяснили, что всё необходимое в Бутырке есть. Наконец, зам. начальника взял ингалятор, обещал его передать, позвонил, и тут же вернул. Объяснил матери, что этой ночью её сын умер. Отмечу – умер подозреваемый, который до суда ещё не считается виновным. (...)

Так что Алексаняну повезло, что за него вступились все – от простых людей до Госдепа США. Он ещё жив.(...)

Врачей во ФСИНе я встречал трёх сортов. Первые – как в Рязанском СИЗО – открыто говорят, что больной ЗК – это тот, кого принесли на матрасе в медчасть. Остальные – симулянты.

Вторые, видимо, ленивые – не могут работать много. Поэтому оказывают только минимальную помощь. Таких встречал в Бутырке, в «Матросской тишине», в Брянском СИЗО. В последнем врач спросил меня, какие у меня есть лекарства, выслушал и сказал, что у них менее эффективные, поэтому предложил продолжить самолечение.

Третьи – бывшие военврачи – сострадательны, делают всё что можно и кое-что из того, чего по приказам ФСИН делать нельзя. (...)

В страданиях Алексаняна, как и большинства больных, которых задолго до суда закрыли в СИЗО, в первую очередь виноваты судьи. За более, чем 4 года, проведённых в СИЗО (из них – 2,5 года до суда!), мной были приобретены новые заболевания. Например, я сидел вместе с больным туберкулёзом. Врач объяснил, что у него закрытая, а не открытая форма – ничего страшного. На вопрос, каким образом он определил, что форма туберкулёза закрытая, если больной кашлял кровью, мне предложили не умничать. Только в марте 2006 г. в Басманный суд ко мне 4 раза приезжала «скорая помощь». Разные бригады врачей в один голос настаивали на немедленной госпитализации в больницу № 20. Каждый раз судья Н.Дударь письменно (на наряде «скорой») отказывала. «Будем судить, а не лечить». (...) Поэтому слова Алексаняна о том, что в суд могут доставлять и в гробу – это не метафора, это наша жизнь.

Отмечу, что конвойные в Басманном суде несравненно более человечны, чем судьи. Видя, как меня рвёт, какие уколы делали врачи «скорой», они старались облегчить страдания. (...)

Хорошо, что с Алексаняном власть, хоть и под давлением, проявила разумность. Плохо то, что с тысячами обычных людей, находящихся в аналогичном положении, не происходит ничего подобного. В результате сотни умирают. Медикам из ФСИНа актировать смерть человека по-прежнему проще, чем его лечить. А судьи как будто считают себя (но вот насколько искренно?) к этим страданиям и смертям не причастными. Их девиз «Не надо было совершать преступления, вот и не попали бы в СИЗО» говорит только о том, что принцип презумпции невиновности не имеет никакого отношения к нашему судопроизводству.

М.Литвинов

Полностью см. http://www.zaprava.ru/content/view/1302/2/

От rimona@lj