***
(Суббота была) Ну, вот, выдались у меня свободные минуты — целое окно образовалась между уроками — сел чего-нибудь записать, погрустить о чем-нибудь непонятном, а вместо этого все дети ко мне разом прибежали и носятся вокруг учительского стола с невообразимым девичьим визгом, от которого в мозгу начинают в ужасе шевелиться клетки вещества. А на двух до окна уроках мне пришлось одним рассказывать о Таинствах Церкви — это первоклашкам и второклашкам, а совсем малышам — о царе Давиде и всей кротости его. И как-то у некоторых из них, которые и то слушали, и другое — с младшими братьями-сестрами, как-то у некоторых из ребят "праща" и "прощение" в головах волшебным образом совместились, что вышло будто бы так: и вложил Давид камень в прощение, попросил: "прости", раскрутил и залепил Галиафу прямо в лоб. Эдакий смысл выходит, что прощение как камень из пращи вылетает — даже убить может. Когда прощение просишь, выходит, бояться надо, чтобы кого-нибудь ненароком этим не убить. Вообще-то, я думаю, это правильно, мы должны беречь тех, кого очень обидели, должны охранять их от всего-всего плохого, они самые искренние нам — те, кого мы обижаем. И надо очень постараться не пришибить кого-нибудь из них своим твердым как камень и со свистом молниеносно разящим "прости". Вот так странно наложилось таинство покаяния на Давида с пращой.

***
А сейчас уже воскресенье, и я вновь, сбегав утром в храм, приехал на длинном-предлинном метро к ребятам в гимназию. Уроков сегодня много, детей будет много, поэтому маленькую свою язву уныния, а оно почему-то вдруг само собой наступило, чем-нибудь залеплю и уберу подальше. Да хоть вот чай сейчас пойду с детьми пить. С пряниками. Чтоб мне старшим поинтереснее про филиокве рассказать, а младшим — про Исава и Иакова...