Газетных подшивок тех лет не искал, но

вот, например, у Розанова: "...Благосветлов: последний в жизни был
невыразимый халуй, имел негра возле 
  дверей кабинета, утопал в роскоши, и его
  близкие (рассказывают) утопали в
  "амурах" и деньгах..."
А это Толстой, более въедливо:

В  Москве  (в  двенадцатом  году)
неожиданный скачок биржи однажды подарил ему восемь миллионов.
 Он  испытал
острое удовольствие, видя растерянность прижимистых Рябушинских, 
меценатов
Носовых, Лосевых, Высоцких, Гиршманов.  Восемь  миллионов  -  бездельнику,
моту, армянскому шашлычнику! Чтобы продлить  удовольствие,  
Леон  Манташев
закатил ужин на сто персон.  Ресторатор  Оливье  сам  выехал  в  Париж  за
устрицами,  лангустами,  спаржей,  артишоками.  
Повар  из  Тифлиса  привез
карачайских барашков, форелей и пряностей. 
Из Уральска доставили  саженных
осетров,  из  Астрахани  -  мерную  стерлядь.  
Трактир  Тестова   поставил
расстегаи.  Трактир  Бубнова  на  Варварке  -  
знаменитые  суточные  щи  и
гречневую кашу для опохмеления на рассвете.
   Идея была: предложить три национальных кухни - кавказскую,  французскую
и московскую. Обстановка ужина - древнеримская. Столы - полукругом, мягкие
сиденья, обитые красным шелком, с потолка -  гирлянды  роз.  На  столах  -
выдолбленные глыбы льда со свежей  икрой,  могучие  осетры  на  серебряных
цоколях, старое венецианское стекло. В канделябрах  -  церковные,  обвитые
золотом свечи, - свет их дробился в хрустальных аквариумах с  драгоценными
японскими рыбками (тоже закуска  под  хмелье).  Вазы  с  южноамериканскими
двойными апельсинами, фрукты с Цейлона.  Под  салфетками  каждого  куверта
ценные  подарки:  дамам  -  броши,  мужчинам  -  золотые  портсигары.  Три
национальных оркестра музыки. За окнами на дворе  -  экран,  где  показали
премьерой фильмы из Берлина и Парижа... Гостей  удивили  сразу  же  первой
горячей закуской:  были  предложены  жареные  пиявки,  напитанные  гусиной
кровью. Ужин обошелся в двести  тысяч...   
И после всего этого 
Радулова чё-то там про трюфели, винцо на сороксемь тыщщ .  
Тьху.  Мельчает, да. 
Что народ, что "хроникеры"