Как вылечить зеленого человечка

Я знаю как вылечить зеленого мужчину. Сделать так, чтобы  поверил и воспрял.

Заехал я как-то раз летом к дяде с тетей. На дачу.
Дача  недалеко, хотя и плохонькая. Но вся в зелени стоит.
И  зеленью покрыта. В смысле плесенью, но  все равно люди хорошие, особенно дядя.
Дядя сам тоже зеленый,  знает шесть  языков и сколько я его  помню слушает BBC.

Но сколько бы дядя не слушал BBC, не проникается он ненавистью, не рассказывает анекдоты про Брежнева,
не боится Андропова, не проклинает Путина. Только зеленеет все больше и больше.
А также покрывается струпьями и чешуей.

- У него язва, невроз, псориаз, колит, цистит и дивертикул Менгеле, - объясняет тётя.
Ему нельзя пить , курить, нервничать -  добавляет она.

Дивертикул Менгеле меня всегда особенно пугал. Хотя лет с 20-ти мне стало  точно  известно, что не "Менгеле", а  "Меккеля".

Но суть  от этого не менялась: дядя  был зеленым,  жил на зеленой даче и ел зеленые котлеты. Котлеты ему готовила тётя, хотя зеленая  лапа  Менгеле  наверняка руку приложила.

И вот  приезжаю я к дяде с тетей. Вижу зеленого дядю и его изумрудные котлеты.
Вижу   мою тётю -  Брунгильду Бастиндовну .
Я понимаю, что дядя совсем пропащий. Его  надо срочно  лечить.
Дальнейшее промедление подобно..

Я начинаю действовать. У меня как раз  с собой необходимые ингредиенты.
Вот что, значит,  у меня имеется: два кило свинины щедро удобренной луком, грунтовые овощи, полтора литра аргентинского и горький стручковый перец.

- Мне нельзя! - кричит дядя, косясь на аргентинское.
- Ему нельзя, - повторяет за дядей Брунгильда Бастиндовна,  открывает холодильнику пасть и достает  из неё зеленые котлеты.
- Конечно нельзя, - соглашаюсь я и со сноровкой опытного садиста нанизываю мясо на шампуры.
- Вино тем более! - тревожится  дядя.
- Атож! - не входя в позорный союз с предательским штопором я заталкиваю пробку внутрь и быстро наполняю
три миниатюрных граненых стаканчика.
- За  диету! - скромный рубиновый водопад аргентинского  падает на истомленную слизистую.

Я выбегаю во двор и грозно размахиваю  стилетами.  Бастинда Брунгильдовна не пытается остановить меня —  огонь священной шашлычной инквизиции отпугивает ведьму.

- Твои котлеты, Вовчик, - я слышу как  тетя напоминает дяде о здоровом образе жизни.
- Да-да! - дядя выходит с тарелкой на свежий воздух, подбегает ко мне, косится на паровой фарш и делает страшные глаза. Я отвечаю полным взаимопониманием и хватаю зеленый катях за его склизкий хвост.
Еще секунда и он  летит в сторону строго противоположную форамену дядиного рта. Судьба второго мерзавца совсем незавидна: его расчленяют на куски и предают сожжению на костре.

Костер, тем временем, дает угольный концерт, стилеты с поросятиной укладываются в каре, через пол часа
скромная дача превращается в филиал ресторана «Батуми»

Приняв  свино-алкогольную  жертву,   Бастинда Брунгильдовна смягчается  и делает вид, что не замечает дядиных клятвопреступлений: челюсти зеленого человечка перемалывают шашлык с инопланетной скоростью, аргентинское сухое орошает его нутро. Особенно достается  дивертикулу Менгеле. Дивертикул зачитывает возмущенные ноты и меморандумы о недопущении.

Сеанс терапии  подходит к концу.  
В завершении процедуры дядя пьет винище пулеметными очередями и перезаряжает  жгучим стручковым перцем.
Дядя становится красен и весел. С его кожи пропадают зеленые  струпья.

Он и Брунгильда благодарят меня совершенно искренне.   Спасибо, мол, «мистер Вольф».
«Теперь мы знаем как».

Я ухожу.
Я знаю, что утром Бастинда Брунгильдовна забудет обо всем, снова  задействует свои диетические  чары и накормит  дядю зеленым мюсли.

Дяди станет безропотно жевать мюслиный  плексиглас,  потирать струпья и мечтать о том, как снова прилетит к ним добрый Волшебник с двумя бутылками «Мальбека» , пожарит острого мяса, и сам дядя  станет  не зеленым , а красным, как Солнце перед похолоданием.

Поеду, пожалуй, навещу.
Время пришло.