братие и сестры
Пишу я в тесной келье, где незримо витает дух посланника доброй воли, закланный во времена священной битвы ортодоксов с бременгемскими еретиками. Вчера видел во сто крат яснее и отчетливее, словно прозрел от окутывавшей поволокой глаз слепоты. И тогда мне было видение, в белых одеждах спустился предо мной херувим и осведомился где можно преклонить колена до молитвы. В моей обители ничего, кроме стола с письменными принадлежностями и стула не стояло. Потому предложил ему любезным образом занять мусульманский коврик, но последовавшая вслед за этим реакция гостя меня смутила. Херувим зажегся всеми цветами радуги, с его уст слетали огненные змеи, одной рукой вооруженной мечом он поражал коврик, а другой усиленно крестился. После чего я впал в прострацию. Под вечер спустилась кухарка и принесла холодную снедь. Я поворчал на женщину, ибо все остыло, на что она возразила, будто дверь ей никто не отворял. Действительно, Херувим перед исчезновением нечаянно мечом задвинул щеколду.

Заразив людей оптимизмом, я с изумлением отметил, что совершенно излечился и теперь погрузился в меланхолию. Созерцаю перстень ручной работы, надетый на безымянный палец и его блеск совсем не радует. Богатства мира мне без надобности и суета людская только в тягость.