Хармс говорил:
        - Телефон у меня простой - 32-08. Запоминается легко: тридцать два зуба и восемь пальцев.

        Сидел у меня Веселов, бывший летчик. Темпераментно рассказывал об авиации. В частности, он говорил:
        - Самолеты преодолевают верхнюю облачность... Ласточки попадают в сопла... Самолеты падают... Гибнут люди... Ласточки попадают в сопла... Глохнут моторы... Самолеты разбиваются... Гибнут люди...
        А напротив сидел поэт Евгений Рейн.
        - Самолеты разбиваются, - продолжал Веселов, - гибнут люди...
        - А ласточки что - выживают?! - обиженно крикнул Рейн.

        Валерий Попов сочинил автошарж. Звучал он так:
        "Жил-был Валера Попов. И была у Валеры невеста - юная зеленая гусеница. И они каждый день гуляли по бульвару. А прохожие кричали им вслед:
        - Какая чудесная пара! Ах, Валера Попов и его невеста - юная зеленая гусеница!
        Прошло много лет. Однажды Попов вышел на улицу без своей невесты - юной зеленой гусеницы. Прохожие спросили его:
        - Где же твоя невеста - юная зеленая гусеница?
        И тогда Валера ответил:
        - Опротивела!"

        В молодости Битов держался агрессивно. Особенно в нетрезвом состоянии. Как-то раз он ударил Вознесенского.
        Это был уже не первый случай такого рода. Битова привлекли к товарищескому суду. Плохи были его дела.
        И тогда Битов произнес речь. Он сказал:
        - Выслушайте меня и примите объективное решение. Только сначала выслушайте, как было дело. Я расскажу, как это случилось, и тогда вы поймете меня. А следовательно - простите. Потому что я не виноват. И сейчас это всем будет ясно. Главное, выслушайте, как было дело.
        - Ну, и как было дело? - поинтересовались судьи.
        - Дело было так. Захожу в "Континенталь". Стоит Андрей Вознесенский. А теперь ответьте, - воскликнул Битов, - мог ли я не дать ему по физиономии?!

        Нос моей фокстерьерши Глаши - крошечная боксерская перчатка. А сама она - березовая чурочка.

        Реплика в Чеховском духе:
"Я к этому случаю решительно деепричастен".

        Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее.
Однако похожим быть хочется только на Чехова.

        Сергей Довлатов. "Соло на Ундервуде"