Впрочем, любовью своей он не ослеплялся и бывал чрезвычайно строг в оценках. Имея тонкую внутреннюю организацию и высокие нравственные принципы, иной раз оставался своими кумирами недоволен. Поразившись однажды чьему-то таланту («Поняв и полюбив Толстого, поневоле разлюбишь Достоевского»), он мог с годами и разочароваться в этом приобретенном кумире («До чего Толстой заврался – изумительно! Вот уж философия-то параличной бабушки!»). Выбранные места из переписки Лядова с друзьями обнаруживают натуру ищущую, взыскательную, страстную и даже экстатическую. Кто из вас, многоуважаемые читатели, мог бы сказать, к примеру, о своем восприятии тургеневских «Стихотворений в прозе» такое: «Я до неприличия проплакал эти стихотворения и от конфуза не знал, куда деваться»? То-то и оно.

        Велимир Мойст