Объяснение отыскивается в социально-политической сфере: советская жизнь была иллюзией, так что "испорченный" фотоснимок (и тем более "испорченная" картина с тем же сюжетом) становятся индикатором этой иллюзорности. Как ни трактуй творчество Семена Файбисовича с позиций отвлеченной эстетики, а все же стремление разоблачать идиллию выглядит главнейшим.

        Сей пафос еще явственнее проступает в работах нового этапа, сделанных в последние два-три года. Вроде бы тут все другое: исчезли полиптихи, на смену прежнему пленочному аппарату пришла камера из мобильника с ее ужасающим качеством, которое художнику представляется большим преимуществом. Он с упоением выписывает на холсте грубые пиксели, сплетая из них орнаменты, – однако на удалении картины производят эффект документальности. И что же "задокументировано" художником?

        Главные его герои – бомжи и пропойцы. Можно сказать, автор специфическим образом фиксирует изнанку нынешней России. Мало того, эти сцены обладают свойствами литературного сюжета. По каждой картине можно сочинить коротенький рассказ, а то и повесть. Выглядит так, словно Файбисович наследует в своей нынешней работе передвижникам – и тут уж критики должны бы приходить в полнейшую ярость, поскольку передвижническая идеология давным-давно объявлена примитивной и не соответствующей духу настоящего искусства.

        Однако публичного неприятия эта деятельность не вызывает. Не исключено, что злопыхатели осторожничают: еще недавно остракизму подвергался предыдущий период творчества, а теперь за него вон какие деньги дают.

        Велимир Мойст