С раннего детства с изрядным недоверием относился к заявлениям разных людей, утверждавших что-нибудь такое: “Единственное, чего я никогда не смогу простить, – это предательство”, “Нет преступления хуже предательства” etc. Это часто произносилось с интонацией, с которой люди обычно врут. Вообще вся сценка выглядела лживой. Даже на бумаге.

...

В СССР и во многих других государствах модерна так называемая “измена Родине” считалась страшнейшим из преступлений и каралась смертной казнью. Общественное мнение в целом не возражало, т.к. тоже считало измену, предательство страшным преступлением. Согласитесь, сюрреалистично: я, человек, личность, предаю интересы государства, меня за это казнят, общество (в том случае, если не сомневается в моей измене) аплодирует. Дурдом.

Смотрите. Что такое предательство? Это когда человек действует не в интересах объекта A (которому обещал), а своих собственных или (реже) в интересах третьих лиц, противоречащих интересам A. Причём оговорка “которому обещал” присутствует не всегда. Есть институты, преданность интересам которых в модерне постулируется как врождённая обязанность: “Родина” (Господин), семья, традиция. Всё это сливается в кибелическом образе “Родины-матери”. То есть, грубо говоря, в модерне можно стать предателем, никому ничего не обещая. Каждый обязан блюсти некие чужие интересы как свои по факту рождения в юрисдикции владык этих интересов. Предательством в модерне является любой акт осознания собственных, отдельных интересов. Либо умирай за Кибелу-Рею, за Веру, Царя и Отечество, либо умри. Модерн – эпоха роёв. Рой не терпит индивидуального поведения. Корни концепции предательства именно здесь – во временной (тысячелетия – это тоже временно) необходимости жёсткого примата группы.

А что же с индивидуальным предательством? Когда не я предал “Родину”, а я предал тебя? А ничего. Строго говоря, никакого индивидуального предательства не бывает. Концепция предательства и наказания за него в сути своей есть примитивный грубый механизм обеспечения группового действия и, шире, безопасного общежития. Один и один – это тоже группа. Заключая некое соглашение, двое образуют группу. Семиомифическое поле “предательство” защищает её групповой интерес от индивидуальных интересов составляющих её членов. Презабавно: миф охраняет двоих от каждого из двоих. Иначе, концепция предательства хранит группу как высшую ценность, как нечто, во что можно войти, но из чего не положено выходить без потерь. Так было. Возможно, какое-то время так было необходимо.

...Но теперь? Границы групп размыты, ценность государства сомнительна, разговоры о нерушимости групп настолько смешны, что их почти никто не ведёт. ... Вообще концепт прав личности возвысился над концептом безусловной преданности групповым интересам. Ни одно заметное государство уже не осмеливается призывать умирать за Кибелу-Рею устами своих официальных наймитов. Да, оплачиваемые с чёрного хода маргинальные урапатриотические мурзилки отчасти делают это за него, но от вельмож вы этого уже почти не услышите, вельможи сегодня тоже говорят о свободах личности. Но свобода личности, друзья, противоречит концепции измены/предательства. Свободный не обязан хранить преданность, а следовательно не может быть и предателем.
Это касается не только принятых ранее врождённых преданностей (”Родина”, семья, обычай), но и преданностей по обещанию. Обещание – всего лишь слова. Странно считать, что оно лишает свободного его свободы.

Предал – это обманул ожидания. Я предал Родину, корпорацию, семью, тебя, его, их, но можно ли меня за это осуждать, ведь я действовал так, как считал нужным? Я работал на свои интересы и свои желания, кто осудит меня за это? Я обманул ожидания? О, у меня были веские причины. Вдумайтесь, вы хотите меня осудить за то, что я соответствовал своим, а не вашим интересам. Своим, а не вашим. Осуждение за предательство – эгоизм слепцов, действующих по принципу “а нас-то за что?” Помните, что, осуждая меня, вы точно так же действуете не в моих интересах, как я действовал не в ваших. Понятно, что вам ваши ближе, ок. Мне же – о, не удивляйтесь, – ближе мои.

...Кто-то, возможно, напомнит о такой разновидности измены как нарушение воинской присяги. И сразу отправится в сад. Потому что воинская присяга – это, как и любое обещание, просто такие слова. Я уж не говорю о присяге в государствах с обязательной военной службой – в них это не просто обещание, а обещание подневольное, сродни врождённым обязанностям. Рассматривать всерьёз такое обещание как ограничение свободы индивидуума – сущий позор. Это просто ритуал, тупой, глупый и отживший своё, как и тысячи других ритуалов. Меня призвали, в один из дней выгнали на плац и заставили прочитать какой-то смешной пафосный текст. О, мама, неужели этот факт дурного выразительного чтения по бумажке что-то изменил в моей жизни, связал меня какими-то невидимыми узами с бандой перераспределителей средств за процент, именующей себя Родиной? Вам не смешно? И не страшно?

Хранить верность слову, данному по доброй воле, во многих случаях хорошо, удобно для всех. Но если вдруг перестаёт быть удобно? Если я перестаю ощущать себя членом той группы, с которой связал себя обещанием? Если обещание начинает мне мешать? Тогда я предам. Изменю. Изменю поведение, сообразуясь с изменившимися условиями. Верность хороша, когда органична. Хранить её назло себе – глупо и вредно. Жить – значит меняться, а меняться – значит изменять. Мир сегодня меняется столь стремительно, что нормальный современный человек по определению изменник. Он всегда готов изменять и благосклонно принимать измены других.

Да, эмоционально это может быть неприятно. Ещё бы. Инстинкты, рефлексы, тысячелетия (напоминаю, тысячелетия – это временно!) тоталитарного супер-эго… Но прогресс в умении понимать друг друга, а следовательно в уходе от силовых методов решения проблем, в стремлении к уменьшению насилия и в увеличении комфортности бытия требует разрушения традиционного семиомифического поля “Предательство”. “Он предатель” должно сперва стать нейтральной, неотрицательной характеристикой, а после и вовсе исчезнуть, уступив место безъярлыкой констатации – “Он сделал то-то и то-то”.

http://yatsutko.livejournal.com/2636369.html?

-------------
А меня с детсва, лет с 5, поражал идиотизм рассказа "Честное Слово", который раз 10 в год  зачитывался по радио в детских передачах. Про маленького мальчика, настолько дебильного, что он не мог отличить игру от жизни и прекратить своё обещание в связи с изменившимися обстоятельствами. Этаком смертнике на ненужном посту.
То есть я, в 5 лет это понимал, все вокруг понимали, а читающий рассказ "искренне" восхищался идиотом. Ну и как после этого можно было верить радио?

Мне напомнили - Хиро Онода.

Он воевал в джунглях тридцать лет, не зная, что война давно закончена. 5 марта 1974 г. весь мир потрясла сенсационная новость: на филиппинском островке Лубанг местной полиции наконец-то сдался 52-летний подпоручик японской армии, скрывавшийся в лесу с конца 44-го!
История многолетних приключений японского офицера в филиппинских джунглях началась 17 декабря 1944 года, когда командир его батальона майор Танигучи приказал 22-летнему подпоручику Оноде возглавить партизанскую войну против американцев на Лубанге: «Мы отступаем, но это временно. Вы уйдете в горы и будете делать вылазки — закладывать мины, взрывать склады. Я запрещаю вам совершать самоубийство и сдаваться в плен. Может пройти три, четыре или пять лет, но я за вами вернусь. Этот приказ могу отменить только я и никто другой». Очень скоро солдаты США высадились на Лубанге, и Онода, разбив своих «партизан» на ячейки, отступил в джунгли острова вместе с двумя рядовыми и капралом Симадой.
— Мой отец сражался против него, потом я стал полицейским и тоже воевал с «отрядом Оноды» — казалось, это не кончится никогда, — говорит экс-заместитель шерифа Лубанга Фидель Эламос. — Прочесывали джунгли раз за разом и не находили их, а потом ночью самураи снова стреляли нам в спину. Мы сбрасывали им свежие газеты, чтобы они увидели, что война давно кончилась, скидывали письма и фото от родственников. Я спросил Хиро потом: почему ты не сдался? Он сказал, что был уверен — письма и газеты подделаны.
… В ОКТЯБРЕ 1972 года вблизи деревни Имора подпоручик заложил на дороге последнюю остававшуюся у него мину, чтобы подорвать филиппинский патруль. Но мина заржавела и не взорвалась, и тогда они вдвоем с рядовым Козукой напали на патрульных — Козуку застрелили, и Онода остался совершенно один. Смерть японского солдата, погибшего спустя 27 лет после капитуляции Японии, вызвала шок в Токио. Поисковые компании срочно отправились в Бирму, Малайзию и на Филиппины разыскивать затерянных в лесах солдат императорской армии. И тут произошло невероятное. Почти 30 лет Оноду не могли найти лучшие части спецназа, но совершенно случайно на него наткнулся японский турист Судзуки, собиравший в джунглях бабочек. Он подтвердил обалдевшему Хиро — Япония капитулировала, войны давно нет. Подумав, Хиро сказал: «Не верю. Пока майор не отменит приказ, я буду воевать». Вернувшись домой, Судзуки бросил все силы на розыск майора Танигучи. Он нашел его с трудом — начальник «последнего самурая» сменил имя и сделался книготорговцем. Они вместе приехали в джунгли Лубанга в условленное место. Там Танигучи, одетый в военную форму, зачитал стоявшему по стойке «смирно» Оноде приказ — сдаться. Выслушав, подпоручик вскинул на плечо винтовку и, шатаясь, направился в сторону полицейского участка, срывая с мундира полусгнившие нашивки…

— В стране развернулись демонстрации с требованиями посадить Хиро в тюрьму, — объясняет вдова тогдашнего президента Филиппин Имельда Маркос. — Ведь х.в результате его «тридцатилетней войны» было убито и ранено 130 солдат и полицейских. Но мой муж принял решение помиловать 52-летнего Оноду и разрешить ему выехать в Японию.
— Как вы предполагаете: может ли кто-то из японских солдат и сейчас скрываться в глубине джунглей, не зная, что кончилась Вторая мировая война?

— Возможно, ведь мой случай не был последним. В апреле 1980 года сдался капитан Фумио Накахира, который 36 лет прятался в горах филиппинского острова Миндоро. Не исключено, что в лесах остался кто-то ещё…

— Но если бы майор Танигучи не отменил свой приказ… вы воевали бы до сих пор?

— Да.

Кстати:

В МАЕ 2005 года агентство «Киодо Ньюс» сообщило, что в джунглях острова Минданао (Филиппины) обнаружены двое японских военных — 87-летний лейтенант Иосио Ямакаве и 83-летний ефрейтор Судзуки Накаути: были опубликованы их фотографии. Посольство Японии в Маниле выступило с заявлением: «Мы не исключаем того, что в филиппинских лесах всё ещё прячутся десятки (!) японских солдат, не знающих о том, что война давно закончена». На Минданао срочно выехали три сотрудника посольства Японии, однако по неизвестным причинам встретиться с Ямакаве и Накаути им так и не удалось.
http://copypast.ru/2008/10/09/khiro_onoda__poslednijj_samurajj_4_fotovideo.html

Вот он, настоящий герой, не зря прожил свою жизнь! Пусть Ваши дети берут с него пример!
Это Вам не Марвин Химейер какой-нибудь.

Расскажите детям о смысле жизни. Сравните славную жизнь великого Хиро Оноды и бесславную смерть никому не известного Марвина Химейера.
Я думаю они сделают правильные выводы и предпочтут не следовать примеру ни одного из оных.

Homo sapiens (человек разумный) постепенно превращается в Homo suspence (человек тревожный)