![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}
![[info]](http://lj.rossia.org/img/imported-profile.gif){kind=small}
О высоком @ 05:29 pm
Белеет парус одинокий, светило пялится в окно.
Ужасно просто мерзнут ноги – носки потеряны давно.
Я напишу письмо – пляшите. Бубнит в колонках Дэвид Бирн.
Узнайте, из какого shit’а порой рождается «to be».
Не пой, красавица, о смерти – тебе всего-то двадцать лет.
Да, понимаю, ноет сердце, но ради жизни на земле
не прекращай строки движенье, не падай в омут головой.
Покуда Маркса любит Женни, он к нам приходит, как живой,
чтоб прочитать из «Капитала» немного – скажем, две главы.
Ты помнишь, как струна дрожала мигренью в клетке головы?
Дрожала и рвалась наружу, чтоб плотно прикипеть к колкам,
но воздух слишком был недужным, дырявым, точно «Маасдам».
А мыши, что луну продали за стертый рупь, за медный грош, г
рызут затмение в печали, меняют «Индезит» на «Бош»…
Неупиваемая чаша навряд ли жажду утолит.
Зачем на Черной речке, Саша, ты погибал за Натали,
точнее, как невольник чести был продан в мир иной рабом,
и только лишь нательный крестик остался в море голубом?
Но впрочем, это всё преданья, дела давно минувших дней
– ведь эту зиму звали Анной,
она теперь поет во мне о том, что вьётся черный ворон,
над ним луч солнца золотой,
и небосвод по краю вспорот всей этой пошлой хуетой
Такие вот стиши мне любы.
Иначе же - фигня фигнёй
И тот кто думает - поэт он
Умри об стенку головой!
Лишь только лет чрез двести
Потомки смогут оценить
твои стихи, но все же скажут
- Он новоязом не владел...
Судьба поэта незавидна
после него - одни стихи
но те стихи неактуальны
забыты,так же как грехи...
Ужасно просто мерзнут ноги – носки потеряны давно.
Я напишу письмо – пляшите. Бубнит в колонках Дэвид Бирн.
Узнайте, из какого shit’а порой рождается «to be».
Не пой, красавица, о смерти – тебе всего-то двадцать лет.
Да, понимаю, ноет сердце, но ради жизни на земле
не прекращай строки движенье, не падай в омут головой.
Покуда Маркса любит Женни, он к нам приходит, как живой,
чтоб прочитать из «Капитала» немного – скажем, две главы.
Ты помнишь, как струна дрожала мигренью в клетке головы?
Дрожала и рвалась наружу, чтоб плотно прикипеть к колкам,
но воздух слишком был недужным, дырявым, точно «Маасдам».
А мыши, что луну продали за стертый рупь, за медный грош, г
рызут затмение в печали, меняют «Индезит» на «Бош»…
Неупиваемая чаша навряд ли жажду утолит.
Зачем на Черной речке, Саша, ты погибал за Натали,
точнее, как невольник чести был продан в мир иной рабом,
и только лишь нательный крестик остался в море голубом?
Но впрочем, это всё преданья, дела давно минувших дней
– ведь эту зиму звали Анной,
она теперь поет во мне о том, что вьётся черный ворон,
над ним луч солнца золотой,
и небосвод по краю вспорот всей этой пошлой хуетой
Такие вот стиши мне любы.
Иначе же - фигня фигнёй
И тот кто думает - поэт он
Умри об стенку головой!
Лишь только лет чрез двести
Потомки смогут оценить
твои стихи, но все же скажут
- Он новоязом не владел...
Судьба поэта незавидна
после него - одни стихи
но те стихи неактуальны
забыты,так же как грехи...
| | Add to Memories | Tell A Friend