Настроение:	cranky
Музыка:	tanzwut - tanzwut

Начитался. Мда...
Угораздило же меня после Апгрейда зайти в книжный магазинчик маленький на Парке Культуры...
Нет, я туда, конечно, каждый раз захожу, но...

Хантер С. Томпсон, "Страх и Отвращение в Лас-Вегасе". Хороша, но хреново отредактирована. В целом - очень неплохо. Выпущена непонятным издательством Adaptec/T-ough Press, на задней стороне обложки - логотип "Нашего Радио". Редакционный совет вообще поверг в буйное веселье - Александр Васильев Борис Гребенщиков, Михаил Козырев and so on. Особенно трогательно смотрится строчка "Лева (БИ-2)".
Несмотря на это - приличная книжка.

Мы были где-то на краю пустыни, неподалеку от Барстоу, когда нас начало накрывать.

Непонятно лишь, почему статья, которая написана в лучших традициях послесловия, оказалась предисловием. Глупость какая.

А вот вторая штучка - это да. Активно рекомендуется всем активистам движения "За кайф без наркотиков". Крыша моя начала уезжать после "Лота Номер Один" и к третьему съехала окончательно и бесповоротно.
Альдо Нове, "Супервубинда", издательство AdMarginem, 2001.

Такого я не читал никогда. Сорокин нервно курит в сторонке. Переводчику - памятник в натуральную величину. Зацепило со страшной силой. Правда, у меня почему-то весь день мыли были соответствующие.
В неправильном предисловии к "Страху и Отвращению" Хантер Томпсон обозван королем черного юмора. Фигня! Альдо Нове - это да.

Интересно, AdMarginem все еще преследует в судебном порядке людей, дерзнувших покласть в интернет ея личную интеллектуальную собственность?
А, фиг с ней. Да, фиг с ней.

Дивов! Обрати, пожалуйста, внимание, если еще не читал!


Несчастный случай в мире горнолыжного спорта

Мой брат погиб в прошлую пятницу.
Он был известным лыжником. Правда, очень известным.
У самого финиша он потерял контроль над левой лыжей.
И расшиб себе башку в прямом эфире.
Он так саданулся о стойку фотофиниша, что с него слетел шлем.
Кувырнувшись на свежем снегу, он весь обмяк и безвольно покатился вниз.

Я любила брата. Мой знак - близнецы.
Когда я вижу по ТВ, как его труп, привязанный к палке, спускается по трассе, я плачу.

Впервые в истории Кубка мира спортсмен, занявший третье место, разбивается насмерть.
И этим спорстменом стал мой брат.
В его спину врастили двигатель на жидком кислороде, поэтому он и сейчас проходит дистанцию с той же скоростью, что при жизни.
Два специальных датчика удерэивают его по центру спуска.

Я не желаю об этом говорить.
Я отключила телефон.
Я не принимаю журналистов.
Я храню гордое молчание.

Позавчера пришлось отшить одного некрофила. Он интересовался, не мечтаю ли я продолжить карьеру писательницы после смерти.
Вот такие типы меня осаждают. Но я держусь.
Газетчикам никогда не понятьвсей трагичности положения..
Наша семья в ужасе смотрит на то, как труп моего брата участвует в соревнованиях.

Никто так толком и не разобрался в этом деле.
Народ решил, что для нас это лишний способ прославиться. Необычный, зато надежный. Наглый, зато верный.

Клянусь вам, это не так.
Клянусь, я похоронила бы его сразу, только бы не видеть, как сразу после спуска помощник тренера увозит брата под руку.

Я верю в семейные устои.
Я верю в человеческое достоинство.

Но как мне объяснить, что брат подписал со спонсорами контракт? И по контракту обязан рекламировать фирменный знак спонсора во время трансляций до конца сезона. И еще: согласно тому же контракту, данное обязательство носит сугубо конфиденциальный характер, поскольку смерть не оговорена ни в одной из его статей.

(c)Guilio Einaudi Editore, s.p.a., Torino, 1998
(c)перевод - Г. Киселев, 2001
(c) издательство AdMarginem, 2001

В гордом одиночестве, возможно, этот рассказ не производит такого эффекта, как при последовательном чтении книжки с начала и до (в моем прискорбном случае) середины.
Об остальных закупках и впечатлениях - как-нибудь в другой раз. Пошел дочитывать. Главное, совсем с ума не сойти по дороге.