steba@lj

И настанет время - я горячо верю этому, настанет время, когда никого не будут жечь, никому не будут рубить головы… когда не будет бессмысленных форм и обрядов, не будет договоров и условий на чувство, не будет долга и обязанностей, и воля будет уступать не воле, а одной любви; когда не будет мужей и жен, а будут любовники и любовницы, и когда любовница придет к любовнику и скажет: "Я люблю другого", любовник ответит: "Я не могу быть счастлив без тебя, я буду страдать всю жизнь; но ступай к тому, кого ты любишь", и не примет ее жертвы, если по великодушию она захочет остаться с ним, но, подобно богу, скажет ей: "Хочу милости, а не жертвы..." Женщина не будет рабою общества и мужчины, но, подобно мужчине, свободно будет предаваться своей склонности, не теряя доброго имени, этого чудовища - условного понятия. Не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди, и, по глаголу апостола Павла, Христос сдаст свою власть Отцу, а Отец-Разум снова воцарится, но уже в новом небе и над новою землею.
1841, письмо Боткину

…В Иерусалиме образовалась другая шайка разбойников‚ получивших название сикариев. Они убивали людей среди белого дня и в самом городе‚ преимущественно в праздничные дни они смешивались с толпой и скрытыми под платьем кинжалами закалывали своих врагов; как только жертвы падали‚ убийцы наравне с другими начинали возмущаться происходившим и благодаря такому притворству оставались скрытыми. Первым‚ который таким образом был заколот‚ был первосвященник Ионатан. Вслед за ним многие другие погибали ежедневно; паника‚ воцарившаяся в городе‚ была еще ужаснее‚ чем сами несчастные случаи‚ ибо всякий‚ как в сражении‚ ожидал своей смерти с каждой минутой. Уже издали остерегались врага‚ не верили даже и друзьям‚когда те приближались‚ и‚ однако‚ при всей этой подозрительности и осмотрительности‚ убийства по-прежнему продолжали совершаться.

Когда во время наступившего праздника сикариям удалось ночью пробраться в город, они схватили письмоводителя храмового смотрителя Элеазара, который был сыном первосвященника Анана, связали его и увели с собою. Затем они послали к Анану, обещая, что отпустят к нему письмоводителя, если Анан уговорит Альбина освободить захваченных им десять сикариев. Анан был принужден уговорить Альбина, и тот исполнил его просьбу. Между тем этот случай подал повод к большим бедствиям. Теперь разбойники всячески старались захватить кого-нибудь из членов семьи или близких Анана и систематически держать их у себя до тех пор, пока не получат в обмен несколько сикариев. Тем временем число последних вновь увеличилось, и они с неслыханною дотоле дерзостью опустошали всю страну. (Древности 9)