Писал когда-то для кого-то, никому в итоге не пригодилось, получилось длинно, пафосно и графомански - но по сути все верно. Положу-ка сюда - авось кому пригодится для размышлений.
Про ювенальную юстицию, you know

В церковной и околоцерковной среде с некоторых пор регулярно звучит словосочетание «ювенальная юстиция». О ней написан с десяток статей, многократно растиражированных  православным рунетом, состоялось несколько круглых столов и обсуждений, ей была посвящена секция на последних РЧ. Однако воспринимается концепция ювенальной юстиции (давайте для простоты сокращать ее как ЮЮ) чрезвычайно однобоко, в сугубо негативном ключе. Часто ее называют узакониванием нарушения 5-ой заповеди, признаком пришествия Антихриста, проектом Дж.Сороса по уничтожению России и т.п., ставят через запятую в один ряд с массовым обнищанием, пропагандой наркотиков, распространением абортов, сексуальным просвещением в школах, феминизмом, гей-парадами, непристойными журналами (все – [1]), а также бюрократией и войной в Ираке ([2]) Интересуясь проблемой как с теоретической, так и с практической (какое-то время я вел, а сейчас – эпизодически участвую в проекте по социальному сопровождению подростков, освобождающихся из мест лишения свободы московской Комиссии по церковной социальной деятельности) сторон, я готов утверждать, что такая точка зрения предвзята, неверна и внедряется в общественное сознание не всегда достойными методами. Постараюсь пояснить это на конкретных примерах.

Душой анти-ЮЮ кампании стали популярные публицистки Татьяна Шишова и Ирина Медведева, по специальности - детские психологи. Их триптих «Троянский конь ювенальной юстиции» (2006) [1] открыл тему для православных СМИ и сформировал канон претензий, остающийся практически неизменным до сих пор (именно поэтому в настоящей статье «Троянскому коню…» и будет уделено места гораздо больше, чем принято при упоминании статей двухлетней давности). Он же и задал тон полемики - если происходящее можно назвать полемикой, т.к. православные сторонники ювенальной юстиции практически отсутствуют в медиа-пространстве (но не в реальности!) и большая часть публикаций носит крайне односторонний характер. Возможно, именно этот факт и сказался на их тональности: противники ЮЮ за неимением активных оппонентов вынуждены конструировать их себе сами, додумывать за них их позицию и сами же ее опровергать. Такая форма «борьбы» значительно ослабляет рефлексию авторов и позволяет им использовать приемы, немыслимые в настоящей дискуссии.

В первую очередь речь идет о беззастенчивой манипуляции.  Яркий пример - [3]. В центре внимания читателя – трагедия матери, публичного человека (актрисы), лишенной родительских прав во Франции. С первых строк заявляется: вот, что оно такое – ЮЮ! Дальнейший рассказ о несправедливостях и злоупотреблениях соответствующих служб Франции воспринимается именно как свидетельство о бесчеловечной сути этой институции, созданной для разлучения детей и родителей. Однако сколько-нибудь внимательное прочтение должно сразу переставить акценты:

«В системе ювенальной юстиции работают судьи по делам несовершеннолетних, сотрудничающие с социальными службами. Их основная задача – защита интересов ребенка. <...> парадокс заключается в том, что родители, действительно жестоко обращающиеся с ребенком, нередко остаются безнаказанными, а страдает тот, кто ребенка любит и заботится о нем. Когда моя дочь Маша возвращалась после свиданий с отцом, в кровоподтеках, совершенно потрясенная, в подавленном психическом состоянии, все мои попытки связаться с судьей по делам несовершеннолетних и сотрудниками социальных служб были тщетными. Никто из них не хотел реагировать. И даже когда адвокат принес судье фотографии Маши со следами побоев, а врач написал заявление прокурору, который, в свою очередь, отправил судье по детским делам указание разобраться в деле, даже тогда судья не начала расследование. <...> И мой случай не был единичным. В ассоциации, созданные во Франции для защиты прав семьи, поступают обращения о вопиющих нарушениях закона судьями и безнаказанности преступников. <...> Во французском законе написано, что помещение ребенка в приют предпринимается как радикальная мера, во всяком случае хотя бы после встречи судьи с родителями и ребенком. Но и моя дочь насильно и обманным путем была помещена в приют, о котором мне не было известно ровным счетом ничего. <...> Сначала я думала, что произошла ошибка. Но на самом деле никакой ошибки не было! Мне стало это понятно после создания нашей ассоциации, когда мы просмотрели дела других родителей. Представляете, рапорты на них и судебные постановления повторяли слово в слово то же самое решение, что было вынесено и в отношении меня! Стало ясно, что существует некий шаблон: берется готовый текст, вставляется фамилия, и дальше все идет по уже отработанной схеме. По закону, сотрудники социальных служб должны являться связующим звеном между ребенком, разлученным с родителями, и самими родителями, стараться сделать все, чтобы родственные связи сохранялись, ведь декларируется, что ювенальная юстиция направлена на воссоединение семьи. Но в реальности все наоборот». - рассказывает Наталья Захарова. То есть речь в интервью не о недостатках ювенальной юстиции, о которой неоднократно сказано, что она призвана защищать ребенка, и направлена на воссоединение семьи, но о произволе чиновников, вопиюще нарушающих закон о ЮЮ, препятствующих защите и воссоединению. Остается пожелать успеха упомянутым в тексте ассоциациям защиты прав семьи в их борьбе за торжество норм ювенальной юстиции, против грубо попирающих их (по словам самой пострадавшей) чиновников. Но озаглавлен материал не «Грубые нарушения норм ювенальной юстиции во Франции», но «Ювенальная диктатура». Учитывая, что ювенал (подросток) во всем тексте упоминается только один, следует, видимо, предположить, что речь идет о его, точнее ее диктатуре – диктатуре дочери Натальи Маши, осуществляемой путем получения кровоподтеков от отца и (само)похищения в неизвестный приют? Но нет, речь идет об элементарной манипуляции: если на сарае написано «дрова» - значит, дрова, если статья названа «Ювенальная диктатура» - значит – разоблачается ЮЮ, а если внутри что-то не сходится – так ведь никто все равно не спорит!

В [1] есть фрагмент, который читать просто стыдно. Авторы рассказывают о своей встрече с неким психологом «в городе Новосибирске», рассказавшей «страшилку» из своей практики, касающуюся якобы насилия родителей над детьми. Характерно – и к этому мы еще вернемся – что указуя на насилия французского папы над дочерью Натальи Захаровой, а в другом месте – на издевательство американской усыновительницы над русским мальчиком как на лакмусовую бумажку для вынесения вердикта над ЮЮ, рассматриваемые авторы отмахиваются от значимости возможного насилия российских родителей над своими чадами: рассказ в опять-таки [1] о процессе, прошедшем в ювенальном суде Ростовской обл., над опекуном, по версии суда, дурно обращавшемся над 11-летним подопечным исполнен такой иронии, что финальное признание в незнакомстве с делом и допущение, что приговор (11 мес. принудительных работ) мог быть справедлив, общего впечатления не спасают. Случай с новосибирским психологом действительно выглядит крайне недостоверно – якобы мамаша грозила дочке загнать иглы под ногти и поджечь губы зажигалкой (и вновь – немало поиронизировав над этими неубедительными деталями, авторы не забывают расставить возмущенные восклицательные знаки там, где, по их мнению, их визави смеет защищать подростковое курение и непослушание. Т.е., здесь играем – здесь не играем, здесь верим и возмущаемся – здесь смеемся).  Но следующий риторический прием уже абсолютно выпадает из всяких допустимых рамок: одним росчерком, как всегда походя, признав теоретическую возможность семейного насилия, авторы вдруг огульно обвиняют всех своих оппонентов во лжи – мол, не удивляйтесь, если услышите эту историю про свой город, «зачем им для каждого города сочинять индивидуальную байку?» Знаете, Татьяна Львовна и Ирина Яковлевна, даже если предположить, что описанный вами разговор действительно состоялся, это не дает вам никакого права мазать всех с вами несогласных одной краской с никому кроме вас не ведомой дамой из Новосибирска!

Странно выглядит на этом фоне и пристрастие самих авторов к «страшилкам». В [1] их три: одна про семью русских эмигрантов в Америке, поставивших синяк на руку «распоясавшейся» дочери (отца чуть не посадили в тюрьму), другая – про латвийского мальчика, похитившего у мамы деньги и за это также заработавшего синяк (ребенка забрали в детдом), и, наконец, про австралийского подростка, подавшего в суд на родителей (суд удовлетворил его просьбу быть переданным в другую семью). Что ж, воздадим должное: для трех континентов представлены довольно различные бай… простите, истории.

Следующий манипуляционный прием: сторонники ЮЮ – известные негодяи. Отрабатывая эту установку, ее авторы вынуждено впадают в самопротиворечие. Все их статьи проникнуты ощутимым алармизмом – ратуйте люди добрые, враг у ворот. Однако негодяев (в представлении Шишовой, Медведевой и К^о) было насчитано всего ничего: президент Фонда НАН Олег Зыков, депутат ГД Екатерина Лахова и писательница Мария Арбатова, + примкнувший к ним в одной из статей некий профессор Ермаков. Следовало бы пожалеть этих людей, которым, по мысли авторов, предстоит «на троих» остановить на ходу и развернуть на 180^о огромную судебную машину, обеспечить обученными кадрами, отработанными методиками, да хоть специально подготовленными помещениями ювенальные суды по всей стране, но на помощь им все же приходят некие анонимные «чиновники», «психологи», «правозащитники», «оранжисты» и непременные «секспросветовцы» и, кажется, спасают ситуацию.

Однако и с тремя поименно названными врагами народа картина не складывается. По-настоящему манифестированным сторонником ЮЮ из них является только Олег Владимирович Зыков, кандидат медицинских наук, врач нарколог-психиатр высшей квалификационной категории, в прошлом – главный детский и подростковый нарколог г.Москвы, создатель первого в РФ негосударственного детского приюта, основатель и президент благотворительного фонда «Нет алкоголизму и наркомании». Среди многих проектов, к которым имеет отношение Олег Владимирович, есть и обсуждение программ метадоновой терапии наркомании, на что нам многократно указывают противники ЮЮ. Действительно, метадоновая терапия - более чем дискуссионная тема, и, думается, обсуждать ее стоит не соцработникам и не психологам, а как раз наркологам и психиатрам; здесь достаточно сказать, что она никаким образом не относится к сфере ЮЮ. Второй упрек, который бросают Олегу Зыкову в [1] – «пытается повсеместно, в т.ч., в православной среде внедрить протестантскую, а по некоторым данным – сайентологическую программу реабилитации алкоголиков и наркоманов «12 шагов» - можно считать устаревшим: по благословению Святейшего Патриарха 12-шаговые группы самопомощи уже действуют при многих православных храмах и монастырях.

Позволю себе предположить, что госпожа Лахова к дискуссии вокруг ЮЮ имела отношение скорее профессиональное, нежели личное: она курировала вопросы семьи и детей в Думе и все законотворческие инициативы по проблеме ЮЮ поэтому должны были идти через нее. На примере недавних баталий вокруг закона об опеке и попечительстве мы могли наблюдать, как выражается заинтересованность Екатерины Васильевны в чем-либо. Но в рассматриваемом нами вопросе ею не было проявлено и сотой доли той энергии, которую она бросила на отстаивание «закона Лаховой\Крашенинникова», так что говорить о пламенном лоббировании ЮЮ этой дамой не приходится. А если она и  выступила где-то в поддержку ЮЮ - так она поддерживала также и повышение «детских» выплат - что ж, тоже заклеймим получающих эти деньги родителей на этом основании? Да мало ли чего она поддерживала - вот хоть законопроект Крутова, запрещающий делать аборты замужним женщинам без согласия мужей - тоже будем возражать? Кстати Мария Арбатова тогда как раз очень возражала и называла в этой связи Лахову дешевой популисткой [14].

Что до Марии Арбатовой – то никаких ее высказываний в защиту ЮЮ нигде приведено не было. Было зато про гей-парад и секспросвет - т.е. снова подмена понятий. Возможно, конечно, где-то что-то она и ляпнула про ЮЮ в своих многочисленных ток-шоу, но видит Бог – это как в анекдоте про вероятность встретиться на улице с динозавром: «50%: либо встретишься, либо нет». Экспертом в этой области она не является, и за ЮЮ она, или против - никакого интереса не представляет. Очевидно, что приплетена она в [1] к нашей теме исключительно ради  антирекламы.


Читать дальше