что я видел

04.03.14
1.Митинг, автозак

На митинге я был секунд 40. Пришёл туда с плакатом «Военный преступник Путин будет казнён» (кто меня теперь не покрыл за него позором! А ведь, строго говоря, это вовсе не призыв и не одобрение смертной казни, а прогноз или предупреждение). Сразу же ко мне подошёл толстый мент с просьбой уйти, я отказался, он предложил «отойти к автозаку поговорить», я отказался вторично и был поднят ментами и внесён в машину по воздуху.

В автозаке нас было около 28 человек, из которых половину («с плакатами») увезли в ОВД Южное Тушино, а другую половину - куда-то в Митино что ли. В ОВД приехали в 9 часов вечера, т.е. ехали мы почти 2 часа.

2. ОВД ЮТ

В ОВД Южное Тушино менты сходу отказались записывать нас в книгу регистрации доставленных, сообщив, что это делается на основании протокола о задержании, а протоколы будут писать по предъявлению паспортов. Мы попрепирались (причём менты грубили и угрожали), некоторые из нас паспорта предъявили, другие - нет, и далее всё происходило чудовищно медленно. Было много сотрудников, все писали-писали что-то, никак не могли написать. Один раз всех водили парами делать дактилоскопию. Насколько я понял, никто не согласился - но к моменту моей очереди отказ ментов ещё злил. Мы много и, местами, на повышенных тонах (а также с разными грубостями - с их стороны) выясняли, что значит слово «добровольное согласие», но, в конце-концов, они сдались. Заставили писать объяснительную на имя начальника ОВД Океанова, в которой не просто велели отказаться от дактилоскопии, но и подробно описать, за что я был задержан (чему был посвящён митинг, какие я держал плакаты и кричал лозунги и т.п.), а также аргументировать свой отказ (на это у меня уже листа не хватило). Также они нас сфотографировали в трёх ракурсах и один мент довольно безнадёжным уже тоном попросил меня дать проверить мой телефон - «вдруг вы там какие-то плохие СМСки пишете». В проверке телефона я отказал.

В актовом зале постоянно обсуждалось, дадут ли нам статью 19.3 (по которой могут дать до 15-ти суток ареста, и, в частности, до двух суток досудебного ареста) или 20.2 (по которой - только штраф и не более трёх часов в отделении). Менты отказывались выдавать свои планы, дезинформировали публику - то говорили, что ночевать все будут дома, то - что оставят на ночь только тех, кто не сдал паспорт или кто «слишком выступает» (имелось ввиду требование занести правильное время доставки в книгу регистрации - оно, кстати, по факту оказалось более-менее точно указанным, 21.30) и т.п. Первым трём оформленным удалось уйти домой с 20.2, когда наступила полночь - истекли три часа с момента приезда в ОВД. Я в это время сидел как раз у какого-то отдельного мента в штатском в кабинете, там было ещё до 5 сотрудников (мы вели в основном теоретический спор о пользе территориальных приобретений, зачем нас туда вызывали - сказать сложно. Однако, когда я сказал, что мой плакат был "Путина - в Гаагу", они меня уличили в неточности, т.е., возможно, это были писавшие протоколы о задержании менты, заносившие меня в автозак; говорят, их там держали до самого нашего водворения в КПЗ) - и заходит ещё один и говорит: «Мне там компостируют мозги про истечение трёх часов, поэтому оформляем всех на сутки». Таким образом, мы были оставлены на двое суток в ОВД не из-за тяжести наших преступлений, а из-за заторможенности ментов: в ОВД Митино (?) за то же время оформили и отпустили по домам всех доехавших дотуда, кроме Строганова.

Принятое в кабинете решение оформлять всех на сутки (т.е., по 19.3) вызвало горькие матерные стоны у ментов из актового зала, потому что они на всех писали протоколы по 20.2. Протоколы эти не были аннулированы, но к ним прибавились вторые, абсолютно аналогичные в описательной части; т.е., получалось, что меня при задержании как бы хватали за правую руку по одной статье, а за левую - по другой. Излишне говорить, что идентичными протоколы были для всех задержанных, как будто мы, как в армии, все вместе повторяли одни движения и кричали одни лозунги (впрочем, мой плакат про «Путин будет казнён» мне в протоколе упомянули - кажется, другим - нет). Понравилось, что в протоколах сказано, что мы выкрикивали антиправительственные лозунги «Долой войну!».

Ещё позабавило, что в качестве черновика для оформления протоколов использовался текст, героем которого являлся Навальный. Не знаю, им разослали по всем отделениям, или он тоже когда-то попадал в ОВД Южное Тушино.

За получение копий наших протоколов мы расписались, но обещали выдать их при выпуске из КПЗ.

05.03.14.
3. КПЗ

Наутро пришла новая смена во главе с майором Ростиславом Михайловичем Шевчуком, и все неприятности предыдущего дня оказались пустяками. Майор Шевчук запер двери камер (ночью они были открыты, чтобы можно было выходить в коридор - в туалет, и вообще погреться, а заперта была только общая решётка), отказал в кипятке для заварки оставшегося с ночи чая, долго игнорировал требование из женской камеры дать доступ к оставшимся в сданных вещах лекарствам, и так и не дал законный звонок родным, от которого ночью отказались (отказ был заранее записан принимавшей нас сменой в бланк; на вопросы менты сказали - «да нам всё равно, звоните, сколько хотите» - но м.Шевчук оказался не таким). О таких пустяках, как отказ сообщить, сколько времени («Вам этого знать не положено») можно и не упоминать. «Где же ОНК?» - спрашивали мы друг-друга.

Около часа дня всем были розданы сухпайки для спецконтингента. Учитывая, что там - по 4 пакета корма, можно допустить, что коробка полагается на сутки, но - при наличии кипятка, кипяток же нам дали тогда - в последний раз.

Около трёх часов нас вывезли в суд, выдав на руки копии протоколов. Не знаю, кому как, а мне выдали два идентичных ксерокса протокола по 20.2, а копии протокола по 19.3. я не получил, хотя расписывался за оба. Заметил это позже.

4. Автозак, суд, КПЗ ОВД ЮТ

Около 4-х мы приехали к Пресненскому суду и встали около. Из автозака нас выпускали по парам- курить и в туалет, почему нельзя было держать нас в фойе - непонятно. Автозак, когда стоит, моментально остывает, было холодно. Одной девушке стало плохо, вызвали скорую. Приехала скорая очень не сразу. Осмотр происходил на милицейской половине автозака, в присутствии ментов. Девушка во всеуслышанье должна была рассказывать о себе конфиденциальную медицинскую информацию - перенесённые заболевания, течение месячных, цвет мочи и т.п. Только когда дошло до укола в ягодицу, ментов попросили выйти. После этого врачи покинули пациентку, не удосужившись заметить, что виной её состояния - холод (уж про то, чтобы госпитализировать её и отпустить из больницы домой я и не говорю!). Менты включали ей печку ненадолго, оставили сидеть в своей половине (видимо, там были мягкие - и более тёплые - сиденья).

Запомнился диалог с ментом: - «Простите, не могли бы вы меня сопроводить в сортир?» - «Послушайте, девушка, мы, между прочим, матом не ругаемся, а вы что себе позволяете?!». Полагаю, они производили слово «сортир» от глагола «срать».

До 10 часов вечера из девяти человек (8 из Южного Тушина + Строганов из Митино) судья Ирина Зубова успела осудить троих полностью и двоих (в т.ч., и девушку, которой вызывали скорую) - наполовину, только по одной из двух предъявленных статей (скорость, учитывая выбранный ею стиль судопроизводства, не поддаётся никакому объяснению). В 22 часа мы поехали по своим ОВД и в 23 были на месте.

Принимал нас по-прежнему майор Шевчук. Он хамил, вновь отказался предоставить телефонный звонок. Обыскивал он нас гораздо дотошнее, чем предыдущая смена, забрал у меня варежки (якобы, их можно распустить и так получить верёвку), у Дениса Бахолдина вырезал ножницами из куртки шнур, затягивающийся на талии. Описи изымаемых предметов не велось, понятных не было. Впрочем, ничего не пропало.

В КПЗ в это время содержался местный житель, ударивший милиционера при задержании за распитие спиртных напитков (как он рассказал, его за это заковали в наручники и избили, а теперь грозились закрыть на 15 суток. Мягкость кары, возможно, объясняется тем, что он местный, с некоторыми отделения ментами знаком с детского сада) - итого, нас стало 9 на три двухместные камеры. Арестант этот считался ментами настолько опасным, что Даниила Когтева, чтобы не подвергать риску, положили на пол в женскую камеру (где уже содержались три девушки), и только ночью перевели в мужскую. Мне же, вступавшему с майором Шевчуком в пикировки, и Денису (возможно, за его неудовольствие порчей куртки?) наоборот, было с удовольствием сообщено, что нас сажают к этому арестованному хулигану «и теперь мы узнаем». Хулиган оказался, впрочем, вполне безобидным.

Еды и воды нам не дали, после посещения туалета камеры на ночь были заперты и м.Шевчук велел «не стучать, как обиженные, если только не будет поноса». Теперь на полу без матраса спал Денис - правда, на этот раз в камерах был некоторое время включён обогреватель, но он всё равно замёрз - как, впрочем, и остальные.

06.03.14.
5. КПЗ, автозак, суд

Утром м.Шевчук отказался принтяь у моего папы передачу для меня - шарф, апельсины и бананы - сказав, что не положено, и что нас здесь кормят (хотя кормил он нас за сутки до того, утром 5 марта). Около часа дня мы выехали недосуженным составом (пять человек) и снова встали около Пресненского суда в холодном автозаке. Нас сопровождали менты по имени Тяпкин и... Варфоломеев что ли? которые отказались выводить нас в туалет с прекрасным объяснением: «Одного выведешь - все запросятся». Из дальнейшего спора мы узнали, что они не конвоиры и не обязаны нас конвоировать, что им на нас насрать и пусть мы гадим прямо в автозаке. Острота дискуссии была снята, когда человека, просившегося в туалет, первым вызвали в суд - иначе, возможно, пришлось бы действительно использовать автозак по назначению.

С самого ареста 4 марта менты вели с нами политические дискуссии (особо упирая на то, что мы выходим на митинги за деньги - таким тоном, как будто они работают ментами забесплатно!), но Варфоломеев и Тяпкин вложили в эти споры максимум сил. Кто-то из них даже специально (я полагаю) запускал на своём планшете на полную громкость антимайдановские ролики отечественного ТВ (уже архивные, но на попытки уличить их в несоответствии текущему моменту, отвечал, что сегодняшние) - про зверства, фашизм и проч., ну и остальной набор упрёков и подозрений в наш адрес был озвучен.

На этот раз судья Зубова судила быстрее и была несколько великодушней, чем днём ранее. Если 5 марта все, попавшие к ней на суд, получили от 15 до 5 суток (при чём две девушки - по 10) и по 20 тыс. штрафа, то в этот раз недосуженной тогда девушке она дала только 10 тыс. штрафа и предлагала чай с конфетами, а из четырёх юношей трём не дала суток вовсе.

Я попал к ней в 4 часа с небольшим. Была возможность воспользоваться услугами адвоката от «Росузника», но она дала мне на подпись бумажку о моих правах, и, когда я не слишком внимательно прочтя, подписал её, оказалось, что, якобы, там был отказ от адвоката и от ходатайств. Проверять я не стал и беседовал с судьёй один.

Мы имели спор о факте вторжения российских войск в Украину и об опасности такого вторжения, о моих обязанностях многодетного отца, о смысле массовых мероприятий, правилах и месте их проведения. Слушать историю появления второго, «закрывного» протокола она отказалась, удовлетворившись моим признанием, что я действительно осознано и не по редакционному заданию участвовал в несанкционированном митинге (20.2), и отказом признаться в неповиновении ментам (тут я немного покривил душой, но на фоне фейкового протокола, где написано, что я вырывался, пытался скрыться в толпе, а также «дезорганизовать помещение других задержанных в полицейский автобус» (sic!) и т.п. - это несущественно). Я получил 10 тыс. штрафа по 20.2 и 500 рублей штрафа по 19.3 (в решении было написано, что моё неповиновение доказывается «внимательно изученными» показаниями ментов, в которых сомневаться у судьи нет оснований - хотя ничего она не изучала, даже не захотела дослушать до конца). Около 5 часов я вышел на свободу.

Всё вместе оказалось удивительно созвучным тюремным воспоминаниям Иванова-Разумника, которые я сейчас читаю. Все участники процесса играют по неким правилам, имитируя расследование правонарушения и судопроизводство, причём все понимают, что врут- менты описывают не реально бывшее, а типовую, одну на всех арестантов и одну на все составы преступлений картинку несанкционированного митинга, на ходу меняя её квалификацию по КоАП РФ; судья «внимательно изучает» их творчество и принимает волюнтаристские решения, отказываясь слушать обвиняемого и раздавая вполне одинаковым людям разные кары за якобы одинаковые действия (даже в совсем уже трудноразличимой паре Рейда Линн\Никс Немени, как я понял, одной дали штраф 20 тыс., а другой - 10). Радует, конечно, что пока нас обвиняют в «попытке дезорганизовать помещение других задержанных в полицейский автобус», а не в шпионаже в пользу Японии, и раздают 10-20 суток, а не 10-20 лет заключения - но немного тревожно: лиха беда - начало.