про еп.Николая (Парфеновa)
лаврский старец предсказал отроку его жизненный путь, позднее, когда Владимир пришел в возраст совершеннолетия, этот же старец благословил его на подвиг юродства. Киевский монах дал Владимиру послушание. Чтобы юноша лучше узнал духовную жизнь разных сословий и научился служить Богу и людям, старец велел Владимиру в один воскресный день бывать в светском обществе, в следующее же воскресенье, переодевшись в невзрачную одежду, трудиться в саратовском Спасо-Преображенском мужском монастыре. Владимир так и поступал: в одно воскресенье ходил на концерты духовых оркестров, дававшиеся на деревянной эстраде городского сада "Липки" (12), в следующий воскресный день в одежде галаха (13) работал трудником в монастыре.

<...>
 он взял на себя обязанность, неслыханную на Саратовской земле и фактически не практиковавшуюся Церковью в начале XX в.,- молиться о самоубийцах по чину, составленному оптинским старцем прп. Леонидом, в схиме Львом (Наголкиным).

<...>

Печалясь о любимом городе и живущих в нем людях, о. Николай принял на себя подвиг старчества. Осенью 1914 г. он предсказал своему духовному сыну Н. П. Руфимскому обрушение крыши находившейся в центре Саратова панорамы "Мучения христиан в цирке Нерона", что и случилось 15 января 1915 г. Старец сказал: "Скоро вся Россия будет как этот цирк". О. Николай, просивший всех называть его "маленьким батюшкой", не только знал о прошлой и будущей жизни впервые увиденного им человека, но и сразу прозревал его мысли и самые затаенные мечты. Если же к нему приходили с дурными помыслами, дабы посмеяться над благодатью Святого Духа, почивавшего на нем, юродивый старец публично обличал таких "паломников", употребляя поговорки собственного сочинения и "притчи во языцех", разбавленные бранью.

<...>
Он призывал своих духовных чад к постоянному самообразованию, часто повторял поговорку: "Жил один мних, имел сто книx, ел и спал на них, но не знал, что в них!".

<...>
Все, что бы ни приносили о. Николаю, он раздавал нуждавшимся. Всю Светлую седмицу, в свободное от служб время, он ходил по богадельням и больницам с пасхальными подарками, полученными им от состоятельных горожан на нужды богоугодных заведений и тюремного замка. Вовсе не употребляя спиртных напитков, он не осуждал пьяниц, часто подавал им со словами: "На, иди пропей", а тем, кого близко знал через таинство покаяния, ласково говорил: "На-ка, вот, окати сердечко", дабы избавить их от преступлений ради выпивки. Многие по молитвам старца избавлялись от недуга пьянства.

<...>
"Когда к нему съезжались из разных мест и среди них были новые лица, он имел обыкновение сажать за стол приезжих с одной стороны, параллельно им на особых возвышениях рассаживать игрушечных петухов, куриц, попугаев, кошек, собак и других птиц и животных, и он разговаривал с птицами и животными" (18). И во всех этих разговорах приехавшие получали ответы на свои невысказанные вопросы и мысли. Послушник старца Александр Михеев (впоследствии иерей) вспоминал: "Привозили к нему больных всякими душевными или другими непонятными болезнями, клали возле корпуса. Выходил к ним отец Николай, не отказывал. Беседовал с больными и родственниками, молился горячо, заклинал болезнь на излечение, обнадеживал, оставлял веру и надежду. Троих или четверых так-то при мне вылечил, а многим, как потом говорили, полегчало"

<...>
Многолетняя работа "маленького батюшки" по установлению контактов между саратовцами, принадлежавшими к разным вероисповеданиям, принесла плоды в революционные годы. 2 февраля 1918 г. в квартире ректора Саратовской духовной семинарии архимандрита Бориса (Соколова) (23) прошло собрание православного духовенства совместно со старообрядцами, католиками, лютеранами и иудаистами для обсуждения возможных последствий действия декрета об отделении Церкви от государства. На собрание явились вооруженные красногвардейцы, обыскавшие и арестовавшие присутствовавших. Одновременно были произведены обыски в квартирах участников собрания

<...>
Мирянам о. Николай давал следующее молитвенное правило. Он учил, что краткое правило прп. Серафима Саровского требует серьезного молитвенного настроя и входить в него нужно постепенно, потому что "заедает мир". О. Николай говорил, что по большей части люди всю свою жизнь проводят в просительной молитве, напоминая собой кровососущих паразитов: пиявок или клопов; чтобы не уподобляться им, за каждую помощь нужно научиться разумно благодарить и людей, и Бога. И обращал внимание своих духовных чад на птиц небесных, "которые, когда пьют из лужи, поднимают свои головки к небу, благодаря Создателя за живительную влагу, а мы забываем". Для утреннего правила, он говорил, достаточно прочесть молитву "Царю Небесный", читаемую также при призывании помощи Святого Духа на всякое доброе дело. Читать ее можно даже по пути на службу. Если есть время, нужно прочесть тропарь и кондак перед началом всякого доброго дела. Вечером же хозяин (или хозяйка) дома, придя после работы, должен читать благодарственные тропарь, кондак и богородичен за всякое благодеяние Божие, причем читать надо громко, чтобы слышали все домочадцы, особенно старики и дети, потому что одни из-за немощи забывают, а другие благодарить еще не научились, закончить правило нужно славословием Пресвятой Богородице "Достойно есть". На время, когда не будет возможности посещать храмы, "маленький батюшка" заповедал читать акафист небесному покровителю семьи, потому что акафисты, содержащие церковно-исторические сведения, духовно обогащают молящегося человека и погружают его в молитвенную обстановку храма, кроме того, акафисты включают в себя все молитвенное правило (27). Это молитвенное правило "маленького батюшки" помогло многим саратовским христианам пережить трудное время гонений, когда с 1939 по 1942 г. все храмы в городе были взорваны, закрыты или разобраны на кирпичи. Сам о. Николай каждую ночь прочитывал акафист Владимирской иконе Божией Матери. При начале осквернения саратовских храмов он утешал свою паству словами: "Недолог час, когда христиане будут повсеместно на последние деньги восстанавливать и заново строить храмы Божии!".
 
<....>
Владыку широко знали в России, его внешний облик гротескно воспроизведен в образе юродивого горбатого монаха Никанора (Артамонова) в повести Максима Горького "Дело Артамоновых".

<...>
Вскоре епископ Николай был вынужден покинуть Саратов и, как говорила его сестра Варвара Васильевна, "был на колесах": "Владыка был без прописки, практически как бездомный... странничествовал по городам". Сначала в Симбирске, а после и в других городах владыка обычно останавливался у саратовцев, в том числе у знакомых семьи Руфимских. Они свидетельствовали, что в каждом из городов, где скрывался у своих духовных чад владыка Николай, он основывал общины "пустынной церкви".

<...>
Дом в Загорске (N 28 по Кустарной улице) был куплен епископом Николаем и юридически оформлен на семью Мальцевых. Первую половину он благословил занять Мальцевым, а во второй половине благословил жить одной из своих саратовских духовных дочерей - схиигумении Марии с ее послушницей матушкой Арсенией". Двоюродный брат протоиерея Игоря А. Б. Ветвицкий добавляет: "Нам, детям, родители говорили, что она [схиигумения Мария.- А. Р.] прямая родственница и выдавали ее за тетю нашего папы "бабу Феню"". Далее привожу выдержки из письма отца Игоря с рассказом о его жизни в Загорске: "Дом сначала привели в порядок, отгородились высоким забором от лишних взглядов и стали жить одной большой дружной семьей вплоть до того, что у нас был общий стол, потому что основным кормильцем являлся мой отец, работавший главным бухгалтером в Москве на крупных предприятиях.
<...>

никто в храме, глядя на старого горбатого прихожанина с придурью, и не предполагал, что он епископ... Схиигумения Мария редко общалась напрямую с владыкой, поскольку была в затворе и жила по поддельным документам ранее умершей жены сапожника Сарычевой, такая вот была конспирация.

<...>

Во время бесед со мной он научил меня сердечной молитве: "Когда будешь молиться, то не забудь упомянуть: О коих несть кроме меня искренне и бесстрастно молитися. Поскольку неизвестно, жив человек или отошел ко Господу, следует молиться так: Я не знаю, жив или мертв (имярек), если живой - прошу здравия, спасения и во всем благого поспешения, коли умер - Царствия Небесного! Если будешь так молиться, то и тебя Господь без молитвенников никогда не оставит". 
<...>

29 декабря 1936 г. Управлением НКВД по Ивановской области епископ Николай был арестован по обвинению в том, что "являлся активным участником контрреволюционной организации церковников в г. Киржаче, так называемой пустынной церкви, созданной на основе антисоветской платформы "Истинной православной церкви", проводившей развернутую деятельность по насаждению контрреволюционных групп церковников, объединяя их в так называемые тайные церкви". На допросах владыки Николая следователь называл фамилии священнослужителей, знакомство с ними епископ отрицал. При этом он указывал, что "в Киржаче у меня были знакомые, несколько человек, с которыми я поддерживал близкие связи как с единомышленниками по "истинно-православной вере", но это не была антисоветская группа" (41). В предъявленном обвинении владыка Николай себя виновным не признал. 15 июня 1937 г. архиерей по постановлению Особого совещания при НКВД СССР был осужден "за участие в контрреволюционной группе церковников к 5 годам тюремного заключения", иеромонах Питирим (Иванов) на 5 лет был сослан в Сибирь. По свидетельству протоиерея Игоря Мальцева, в 1937 г. "их (епископа Николая и иеромонаха Питирима)... отправили во владимирскую тюрьму. Мама все еще посылки туда посылала. Потом было известие, что его там (во владимирской тюрьме) нет" (42). По данным информационного центра УВД Владимирской области, епископ Николай скончался в тюрьме Владимира 20 января 1939 г. от порока сердца (43). Следы иеромонаха Питирима затерялись в ГУЛАГе.

В ходе Великой Отечественной войны в России начали открываться храмы. Сразу после возобновления литургической жизни в Саратове в 1942 г. город облетела весть о "возвращении маленького батюшки". Его духовные чада, не знавшие о кончине старца в заключении, встречали владыку в храме или возле него. С некоторыми из них он разговаривал о их духовной жизни. Незнакомцев он "прожигал взглядом" и исчезал в толпе, поражая своим обликом и навсегда оставаясь в памяти. О встрече с епископом Николаем во время литургии в саратовском Свято-Троицком соборе в 1942 г. свидетельствует старейший клирик Саратова 79-летний протоиерей Всеволод Кулешов. Епископ Николай в лагерной телогрейке предстал перед ним, проникновенно заглянул в глаза и затерялся среди молящихся.

Через 5 лет саратовцы раскрыли смысл этих посмертных явлений "маленького батюшки". 13 января 1947 г. на Саратовскую кафедру взошел бывший послушник Спасо-Преображенского монастыря уроженец Саратова епископ Борис (Вик) (44), в следующем году епархиальным духовником стал выдающийся катихизатор и миссионер, "духовный служка" епископа Николая протоиерей Константин Соловьев, вернувшийся из ссылки. Таким образом была сохранена саратовская духовная школа и преемственность церковной жизни от подвижников начала XX в.

<...>
В 1945 г. с Матерью-Церковью возобновил каноническое общение епископ Афанасий (Сахаров), которого считали своим правящим архиереем монахини из Загорска и иеросхимонах Серафим. Епископ Афанасий разослал своей пастве письмо, которым разрешал ходить в открытые храмы и принимать участие в церковных таинствах. В. Я. Василевская вспоминала: "Причащаться во вновь открытых храмах мы еще не решались: шли слухи, что подписи в письме могли быть подделаны. Долго оставаться в таком недоуменном состоянии было невозможно, и я решила поехать к матушке Марии... Пусть ее слово будет последним. Матушка встретила меня словами: "Вы в какую церковь ходите?" Вместо ответа я расплакалась. Матушка успокоила меня и сказала, что в подлинности письма сомневаться нет оснований" (50). Община матушки Марии, как подтверждают воспоминания М. К. Карповой, стала одним из оплотов послевоенного возрождения Церкви. Мать Мария и ее послушницы приняли горячее участие в восстановлении Троице-Сергиевой лавры в 1946 г. Монахини пекли просфоры для лавры и собирали пожертвования. Одними из первых послушников лавры были духовные дети матушки Марии Игорь Мальцев и Александр Хархаров.

http://www.sedmitza.ru/text/475551.html