el mal
как-то мания назначать всем святых покровителей переходит уже все границы. История про св.Нину лично мне напоминает мормонов, посмертно покрестивших всех жертв холокоста. Впрочем и назначение вмц.Варвары на РВСН тоже было треш.

***
а вот у коптов, оказывается, канонизирован Понтий Пилат.
Согласно Евсевию Кесарийскому, он был сослан во Вьен в Галлии, где различные несчастья в конце концов вынудили его к самоубийству. По другой апокрифической легенде, его тело после самоубийства было брошено в Тибр, и это произвело такое возмущение воды, что оно было извлечено, отвезено во Вьен и утоплено в Роне, где наблюдались те же самые явления, так что в конце концов его пришлось утопить в бездонном озере в Альпах. Впоследствии считалось, что Пилат стал христианином, и в Коптской и Эфиопской церквах он причислен к лику святых. Его жена Прокула была канонизирована Греческой церковью.

Кило шоколадок и пять литров сока за аутентичную икону, друзья!!

***
Про болезнь Гантингтона
Меня заинтересовало сообщение Векслер о сообществе людей с болезнью Гантингтона в Венесуэле, где это заболевание очень распространено в силу исторической случайности. Ее рассказ о жителях этих рыбацких деревень на берегу озера Маракаибо шокировал и давал надежду. В конце концов, я решила отправиться туда сама. По пути я боялась, что такое любопытство выйдет мне боком. Статья в Бизнес-уик называла этот городок «похожим на «Сумеречную зону».

По прибытии я была удивлена, насколько увиденное совпадало с описанием Векслер двадцатилетней давности. Там до сих пор не было канализации или водопровода. Хижины, в которых обитали большинство жертв болезни, казались непригодными для жизни. Здесь ходили дети с хмурыми лицами, не соответствующими возрасту. И здесь иронично блестело озеро Маракаибо.

В одном селе меня познакомили с семьей из восьми человек. Они рассказали мне о жизни со своей родственницей, страдающей от болезни Гантингтона. За последние несколько лет Мариела стала очень агрессивной, начала драться с членами семьи и кричать на детей. Она больше не была собой, а стала проявлением болезни. По мнению ее сестры – Мариселы, она перешла на последнюю стадию того, что они называют «el mal» - зло. Я была шокирована, когда узнала, что она находится на седьмом месяце беременности, но меня не удивило, что ее симптомы ухудшились во время беременности. Я была вне себя от беспокойства за ее нерожденного ребенка.

Местная клиника предлагает стерилизацию всем, у кого есть el mal. Однако врач говорит, что убедить женщин сделать операцию крайне трудно. Мариела отказалась, хотя у нее уже было трое детей. Как же это безответственно, подумала я.

Причудливая особенность болезни Гантингтона – люди сохраняют свою способность любить семью.
Я никогда не думала о суициде как о жестоком и отвратительном, и это неудивительно – предпочитаемые нами методы должны прикрыть его болезненную реальность. Потребителям суицида продают химеру «умиротворенной» кончины. Вытеснение естественного отвращения позволило нам думать о самоубийстве как о некой идее, а не как о физическом процессе. Теперь я понимаю, что суицид – это не скромное предложение, а вершина непристойности.

***
интересное, хотя хрен теперь доказуемое интервью Кротову митр.Кирилла См. и Кал. от 1991 года (разумеется, расшифровка интереснее оконч. вар-та)

- Я приехал в Смоленск в невероятный, больше 30 градусов, мороз, пошел в дом, где мне предназначалось жить, и обнаружил, что дом занят. Архиерей, который был до меня, оставил свои вещи, причем он их оставил так, что было впечатление, будто человек вышел на пять минут. Разбросанные ботинки, носки... И я понял, что это знак того, что я не должен жить в этом доме. Я же не могу войти в дом человека, где не заперто все, открыто, разбросаны личные вещи, не постелена кровать... И я поселился в сарае - в прямом смысле слова, в сарайчике без канализации, без водопровода, с огромными крысами. Я просыпался оттого, что по моей кровати бегали крысы. И это все было, конечно, стратегией, чтобы показать мне: "Вот теперь твое место, и ты теперь с этим должен смириться. Ты забудь, что ты был ректором, куда-то заграницу ездил. Вот твое место". И вот в этот момент от меня многие шарахнулись. Не хочу называть имена, но даже люди, которых я мог считать хорошими знакомыми, которые всегда считались моими единомышленниками (слова друг я вообще стараюсь не употрелять). А вот отец Александр Мень был в числе тех немногих, кто не просто не побоялся проявить какое-то сочувствие, но даже написал мне письмо. И я почувствовал поддержку, благодаря этому письму.
- А Кочетков?
- Он тчасти был причиной того, что меня вышибли из Ленинграда. Юра Кочетков с моего благословения и с моего согласия, при моей некоторой помощи создавал катехизические кружки в Ленинграде. Он вызывал этим ярость местных властей. И я держал, прикрывал. его и отца Серафима Семкина, такой был тоже трудяга на этой же почве, сколько мог. Он был моим иподьяконом. Но вот однажды я уехал в Финляндию, и в это время произошел разгром одной из их встреч с баптистами. Я приезжаю - и митрополит Антоний мне заявляет, что он своей резолюцией исключил Кочеткова. И тогда я вступил в некоторый конфликт с митрополитом и с уполномоченным, который тоже был причастен к этому делу, и это была одна из гирек, брошенных на весы судьбы.

***
А вот то, что одному молодому архиепископу дали митрополита - вот это я считаю такую ему свинью подложили, что ваще. Ведь это все - конец карьерного роста. Выше тока патриарх, а он нестарый и пустит нескоро. Теперь бедному или в раскол, или в запой...