Протоиерей Вячеслав Пушкарев: Ювенальная юстиция нам нужна

 предлагаем вниманию наших читателей разбор одной из тем, вынесенной на рассмотрение комиссии Межсоборного присутствия по вопросам взаимодействия Церкви, государства и общества, посвященной выработке позиции Русской Православной Церкви по ювенальной юстиции. О проблемах ювенальной юстиции рассуждает отец семерых детей, заведующий миссионерским отделом Иркутской епархии протоиерей Вячеслав Пушкарев. 

Ювенальная юстиция достаточно долго, уже 20 лет имеет право на жизнь в крупнейших странах Европы и у наших соседей. Пока нигде ничего супер страшного в результате введения ювенальной юстиции не произошло. Почему так? Потому что те же самые чиновники, которые являются блюстителем норм ювенальной юстиции, одновременно являются родителями, дедушками, бабушками, опекунами. Нормы ювенальной юстиции, которая существует в Европе, не переламывают общество и систему воспитания так, как нам предсказывают наши ультраправые уклонисты. Не происходит этого потому, что присутствует сдерживающий человеческий фактор. Однако не надо забывать, что это Европа. В России все зачастую бывает совсем по-другому. Мы постоянно хотим быть "святее папы Римского", стремясь сделать лучше, чем в Европе. Поэтому при внедрении ювенальной юстиции мы можем «наломать дров», особенно если государство додумается ставить на должность уполномоченных по правам детей людей, которые не имеют собственную семью, неженатых и незамужних людей. Если до этого додумаются, то людям, которые имеют семью, - крышка.

Ювенальная юстиция должна быть в России не в той форме, как она существует у французов. Им она может казаться приемлемой, для нас ее последствия будут катастрофичными. Но все-таки определенные нюансы ювенальной юстиции нам нужны, поскольку то, как некоторые пьющие родители относятся к детям и как над ними издеваются, как не соблюдают свои обязанности отцы, не хотящие платить алименты и не заботящиеся о детях, совершенно недопустимо. Поэтому нужны какие-то государственные акты, которые будут ставить на место этих людей, и не просто ставить, а устрашать их. Это необходимо для того, чтобы родители или опекуны относились к своим детям с должным чувством, ощущали ответственность за детей (если о любви речь не идет), чтобы они знали, что за всякое преступление против детей, - будь то сексуальное насилие, будь то неисполнение родительских обязанностей, - они получат должное общественное воздаяние и порицание, а иногда их может постичь и уголовное преследование.

Поэтому я считаю, что определенные моменты ювенальной юстиции нам нужны. Правда, необходимо четко прописать границы «психологического насилия», чтобы не получилось, что ювенальная система запрещает воспитание детей родителями. Границы применения ювенальной юстиции не должны быть неясными, правда боюсь, что злоупотребления неизбежны, особенно учитывая нынешнее нравственное состояние нашего чиновничества и системную коррупцию. В нашей стране детей могут забрать из-за того, что родитель не поладил с чиновником. Чиновник из чувства мести сделает все, чтобы лишить родительских прав человека, который ему не понравился. К сожалению, это возможно. Поэтому нельзя одномоментно вводить ювенальную юстицию, ее механизмы надо обкатывать, проводить эксперименты, пристально наблюдать за результатом, вникая в различные тонкости этого дела. Не должно быть юридической основы и свободного пространства для ужасных злоупотреблений со стороны обидчивых и корыстных чиновников.
Ювенальная юстиция нужна, но ее операционная система, которая ей будет дарована, должна быть не острой. Она не должна надолго, навсегда лишать людей родительских прав, не должна отнимать у людей детей без суда, без возможности подать апелляцию и воспользоваться помощью адвоката. Любой отъем детей должен осуществляться только по решению суда, при этом родителям должен быть предоставлен адвокат.

Необходимо прописать основания для отнятия детей. Такими основаниями могут быть: наличие психического заболевания у родителей; увлеченность родителей пагубными страстями; в случае патологического нежелания родителей работать в той ситуации, когда им дают возможность работать и зарабатывать; физическое насилие. Бедность родителей не может быть таким основанием, государство должно помогать своим бедным гражданам. «Унижение словами» также не может рассматриваться таким основанием.

Родительское воспитание - дело тонкое. Многих из нас в детстве лупасили как сидорову козу? Неужели мы выросли от этого плохими людьми?  Наоборот, мы только лучше стали относиться к родителям и всем остальным людям. Поэтому наказание, иногда и физическое, например, ремнем, не повод для отнятия детей. Поэтому Русская Православная Церковь в документ о своей позиции по ювенальной юстиции должна включить пункт о неприемлемости понятия «психологическое насилие».

Надо понимать, что дети гордые и злые существа, которые по каждому поводу, дай им такую возможность, будут бегать в социальные органы и жаловаться на родителей. У нас был один случай. Мать как-то отругала 14-летнюю девочку за то, что она пришла вечером очень поздно, шлепнула дочь по попе и запретила уходить из дома. Так девочка убежала из дома к подружке, а у подружки мать работает в сфере соцобеспечения. По ее почину было написано заявление на мать строптивой девочки. В результате мать получила 3 года условно. Понятно, что такое решение - это нонсенс и, извините за выражение, чушь собачья.

Русская Православная Церковь всегда должна помнить слова премудрого Соломона: "Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает его" (Книга притчей Соломоновых, 13:24). Поэтому Русская Православная Церковь при составлении документа по ювенальной юстиции должна допустить, в том числе, и физическое насилие над ребенком. Ребенок в детстве подобен маленькому животному, и требует над собой большой и кропотливой работы. Не каждое животное научится за конфету стоять на задних лапах. Поэтому документ РПЦ по ювенальной юстиции должен предполагать все то, что предписывает Священное Писание. А Священное Писание предполагает не только кормление детей пряниками.

Протоиерей Вячеслав Пушкарев, заведующий миссионерским отделом Иркутской епархии, специально для «Русской линии».