ПОДРЫВЫ ЗДАНИЙ С ЛЮДЬМИ В РОССИИ И В США: ТЕРАКТ ИЛИ ПРОВОКАЦИЯ СПЕЦСЛУЖБ?

На эту тему я беседую с освобожденным в декабре 2007 года из заключения по сфабрикованному  по политическим мотивам обвинению полковником в отставке Михаилом Ивановичем Трепашкиным. М.И. Трепашкин начинал свою служебную карьеру следователем в центральном аппарате КГБ СССР. Затем он работал следователем в ФСБ РФ, начальником подразделения в налоговой полиции. В настоящее время - член Московской городской коллегии адвокатов.

СОБЫТИЯ 1999 И 2001 ГОДОВ</span>

Отстаивая в ходе судебного разбирательства интересы потерпевших -  двух  сестер Морозовых, у которых при подрыве жилого дома по улице Гурьянова в Москве 9 сентября 1999 года погибла мать, а одна из них  при тех же обстоятельствах получила увечье, М.И. Трепашкин пришел к выводу, что дом подорвали не чеченские террористы, а другие люди. Возможно, что это были сотрудники правоохранительных органов.

При подрывах жилых домов в Москве 9 и 13 сентября погибли и были ранены не менее 200 человек.

Неудавшаяся попытка подрыва жилого дома в Рязани в том же году также показала, что к ней, весьма вероятно, имеет отношение ФСБ РФ. Обстоятельства разоблачения освещались тогда же на телеканале «НТВ», после чего этот телеканал был закрыт. Но после разоблачений подрывы жилых домов в крупных городах прекратились.

В 2001 году в США, по официальной версии, произошел теракт. 11 сентября были полностью уничтожены два небоскреба и ряд соседних с ними зданий в Нью-Йорке, часть постройки министерства обороны под Вашингтоном и находившиеся в этих зданиях люди. Всего погибло около 3 тысяч человек.

Перечисленные события  и в России, и в США официально преподносятся как вражеские теракты. Если учесть, что теракт это силовое воздействие, сопровождаемое выставлением определенных требований, то в данных случаях никто никому никаких требований не предъявлял. Терактами указанные события стали в результате выдвижения официальных версий. То есть, все выглядит так, что нападение произошло не со стороны террористов, а со стороны тех, кто выдвинул официальную версию.

И в 1999, и в 2001 году не могла остаться незамеченной органами государственной безопасности проводившаяся подготовка к уничтожению зданий с людьми: закладка зарядов, инсценировка самолетного нападения, отсутствие хотя бы одного обвиняемого, непосредственно причастного к указанным терактам, отсутствие каких-либо политических требований, обработка населения правительством через СМИ, затыкание ртов людям, пытавшимся вести самостоятельное расследование, неожиданные смерти лиц, проводивших расследование,  возбуждение против них уголовных дел, нерассмотрение властями альтернативных версий и многое другое.

Никакие террористы не смогли бы так хорошо и надежно спрятать «концы в воду». Это под силу только тем, кто держит в своих руках нити управления обществом и государством.

Как говорит герой одного из современных американских фильмов, местный шериф, девяносто девять процентов людей на земле - идиоты, и еще один процент готовится ими стать. Если отношение властей к людям действительно таково, как говорил этот герой, то нет ничего удивительного и в упомянутых выше событиях.

Организация широкомасштабной провокации с далеко идущими последствиями - прием в истории не новый. Говорить о нынешних провокациях  заставляет множество остающихся без ответов вопросов. Проведенный в США опрос общественного мнения показал, что большинство жителей этой страны не верят в то, что теракты 11-го сентября 2001 года совершили мусульмане.

Чем больше общество совершенствуется, переходя от мифологии и религии к научной организации жизни, чем больше в нем открытости и свободы, тем совершеннее становится понимание им текущих событий, его приемы по распознаванию и раскрытию самых опасных преступлений. Тем, по-видимому, труднее совершать провокации, оставляя их незамеченными.

ИЗ ИСТОРИИ СПЕЦСЛУЖБ

Обратимся к истории спецслужб. Есть ли в истории спецслужб России случаи, которые позволили бы утверждать, что спецслужбы активно организовывали и участвовали в совершении противоправных деяний, с которыми они должны были бороться.

Да, такие случаи были.

Современные исследования по истории царской тайной полиции предреволюционного периода говорят о том, что III-е охранное отделение собственной его императорского величества канцелярии объективно оценивало сложившуюся в обществе обстановку и свое собственное положение. Исходя из этой оценки, оно: а) вело борьбу с революционерами; б) помогало революционерам в их борьбе с правительством; в) заботясь о себе и о хлебе насущном, давало правительству не совсем точную информацию о своей деятельности. В отдельных случаях нельзя придти к однозначному выводу: боролась ли тайная полиция с революцией или же помогала ей?

В книге «Правоохранительные органы и спецслужбы Российской Федерации. История и современность» (Ростов-на-Дону, «Феникс», 1999 г.) исследователь нашей проблематики С.А. Воронцов, в частности, пишет:

«...Руководство жандармского корпуса, департамента полиции и МВД сглаживало острые моменты в выводах своих аналитиков, понимая, что объективное информирование неминуемо отрицательно отразится на их личной карьере» (с. 142).

 «Вскрывая,- пишет автор,- антиправительственные организации и группы, задерживая и передавая в руки правосудия революционеров и сочувствующих им лиц, громя подпольные типографии и лаборатории боевиков, «охранка» не только объективно не могла полностью покончить с революционным движением, но не особенно стремилась к этому. Подтверждением, - продолжает тот же исследователь, - служит тот факт, что в отдельных подпольных организациях и группах до 50-70% членов составляли секретные сотрудники охранного отделения. В ряде случаев,- отмечает историк С.А. Воронцов,- связь революционных организаций с заграничными центрами осуществляли агенты «охранки». Секретному ведомству была выгодна ситуация, при которой власть находилась в постоянном напряжении. Принимая меры, построенные на информации суперагента, «охранка» доказывала руководству империи, что существующий строй держится исключительно благодаря усердию и верной службе тайной полиции» (сс. 134-135).

Любопытная, на наш взгляд, деталь, по истории советского периода органов государственной безопасности содержится в воспоминаниях генерал-майора П.Г. Григоренко, известного диссидента и коммуниста, «В подполье можно встретить только крыс...». П.Г. Григоренко описывает такой случай.

Уже будучи уволенным из армии за критику Н.С. Хрущева и разжалованным, он как-то шел со своей женой по одной из московских улиц. Вдруг за спиной у него раздается голос: «Не оборачивайтесь. Вскоре к вам в друзья будут «набиваться» незнакомые вам люди. Будьте с ними осторожны».

П.Г. Григоренко не сомневался, что предупреждение ему поступило от сотрудника госслужбы, наблюдавшей за диссидентами. Скорее всего, от КГБ. Новые «знакомые» у П.Г. Григоренко, действительно, появились. Предупреждение, прозвучавшее на улице, оказалось верным.

Провокационная и разрушительная роль советской спецслужбы и силовых структур по отношению к союзным государству и компартии отмечается в литературе в 1991 году.

Бывший первый секретарь МГК КПСС и член Политбюро ЦК КПСС Ю.А. Прокофьев, анализируя сценарий ликвидации СССР, в своих воспоминаниях пишет, что у этого сценария  «существовали и зарубежные режиссеры» («До и после запрета КПСС. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает...», М., «Алгоритм», 2005 г., с. 256).

Но основную роль в разрушении КПСС и СССР он отводит «руководителям высшего звена»: председателю КГБ СССР, министру обороны СССР, министру внутренних дел СССР, премьер-министру СССР, создавшим Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР и бесславно провалившим его.

«...Их поведение,- по оценке Ю.А. Прокофьева,- ...было... если не преступное, то преступно-халатное» (с. 264).

Аргументы Ю.А. Прокофьева: 1) аналитики КГБ считали время, выбранное для создания  ГКЧП, неблагоприятным; 2) несогласованная и бездарная организация ГКЧП.

«... Убежден,- пишет Ю.А. Прокофьев,- августовские события 1991 года были мощной политической провокацией, каких бы целей ни придерживались люди, которые организовали и вошли в ГКЧП.

Именно ГКЧП привел к ликвидации Коммунистической партии Советского Союза и ускорению ликвидации Советского Союза» (с. 260).

Бывший следователь Федеральной службы безопасности России, а ныне адвокат Михаил Иванович Трепашкин рассказывает дальше о послесоветском периоде истории спецслужб на примере событий 1999 года.

Приведенные примеры, в частности, того, что  российские спецслужбы принимали непосредственное и активное участие в революционной противоправительственной деятельности, подтверждают высказанное предположение об их возможной причастности к терактам в 1999 году.

Перенесемся теперь за океан, в Соединенные Штаты Америки. Могли ли спецслужбы этой страны быть причастными к подрывам домов в 2001 году? По-видимому, тоже могли по тем же самым причинам, что и их российские коллеги.

Не буду повторять весь обширный материал, накопленный по 11 сентября 2001 года. Он хорошо известен. Ограничусь перечислением последних событий.

11 сентября 2007 года 130 инженеров и архитекторов обратились в конгресс США с петицией, в которой они настаивают на проведении нового расследования. Первое расследование единственной, официальной версии провела комиссия конгресса США в 2004 году. Основанием для петиции послужили расчеты, показывающие, что дома-небоскребы не могли упасть в результате попадания в них самолетов или вследствие пожара.

В мировой практике второй половины ХХ и начала ХХI  веков ни одно высотное здание, в котором происходил пожар, не рухнуло.

Для так называемых терактов были использованы различные по своему назначению  средства: а) взрывные заряды и известная в минерном деле схема их закладки, в результате чего высотные здания сложились как карточный домик, б) самолеты для публичной инсценировки нападения «террористов», в) ракета или те же взрывные заряды, разрушившие часть здания Минобороны.

Как и в российских событиях, террористы в США вряд ли могли использовать такое разнообразие средств и оставаться при этом незамеченными государственными и частными службами безопасности.

29 сентября 2007 года иранский парламент принял решение считать армию США и ЦРУ террористическими организациями за их причастность к атомной бомбежке гражданского населения японских городов Хиросима и Нагасаки, к использованию оружия массового поражения в Югославии, Ираке и так далее.

По подсчетам специалистов из университета им. Дж. Гопкинса, г. Балтимор, США, и из университета А. Мустансирия, г. Багдад, Ирак, здесь в результате развязанной США после событий 11 сентября 2001 г. войны с апреля 2003 г. по июль 2006 г. погибли 655 000 иракцев (нью-йоркская газета Metro, Oct. 12, 2006. P. 8). Минимальная же цифра погибших за тот же период исчисляется в 120 000 человек.

Причины подрывов домов в России в 1999 году, предположительно, - поиск аргумента для начала второй чеченской войны с целью положить конец процессу распада России и предотвратить иностранную интервенцию наподобие нападения войск НАТО на Югославию весной того же года.

Причины подрывов домов в США - создать повод для захвата нефтеносных районов в Ираке, установить свой контроль за производством и вывозом героина из Афганистана, выдвинуться к южным границам России, криминализировать обстановку в обществе и в мире  и, через нее,  усилить свой контроль над международными отношениями.

В результате провокации 11 сентября мир буквально захлестнула волна борьбы с так называемым терроризмом, антиарабская вакханалия, которая на деле стимулировала выходцев из Азии-мусульман на всемерное и порой так же противоправное противодействие агрессору. Террористические акты мусульман произошли в Англии, в Испании, в США.

В Европе, в частности в Польше и Румынии, с одобрения их президентов Квасневского и Илиеску, а также на Украине, после 11-го сентября была создана и позднее выявлена целая сеть секретных тюрем ЦРУ США.

Поскольку события 2001 года в США и их прямые последствия существенно затронули весь мир, а не только эту страну, то по ним, по-видимому, целесообразно проводить уже не внутреннее, в масштабах США, а международное расследование. Это международная проблема, обусловленная существованием однополюсного мира.

Спецслужбы - часть государственного аппарата. В каком положении оказываются общество и его государство, в таком же положении находятся и спецслужбы. Они живут здоровьем и болеют болезнями своего общества, наследуют его нужду или распущенность. Таким образом, вина за то, какие они, эти спецслужбы,  и что они делают, лежит не только на них, но и на создавшем их обществе. Они - прямое отражение уровня его культуры, зависимости общества от происходящих в нем и вокруг него изменений.

ИСТОРИЯ, РАССКАЗАННАЯ М.И. ТРЕПАШКИНЫМ

Поднимаемая тема очень обширна и очень важна. Такой вопрос нужно ставить.

Когда речь идет о, так скажем, возможном участии спецслужб в провокациях, в том числе их участии в террористических актах, то здесь я бы хотел затронуть еще одну тему, которая муссировалась в средствах массовой информации и не вызывает особо ни у кого споров: порождение Бен Ладена и Басаева. Это две фигуры, которые в террористическом мире имеют огромнейший вес, на счету которых не один теракт.

Надо вспомнить, что Бен Ладена в свое время вербовали американцы для того, чтобы он работал против советских войск, находившихся  тогда в Афганистане. А Басаева, если верить печати, завербовал агент государственного разведывательного управления, который занимался подготовкой движения сопротивления в Абхазии. Тогда решался вопрос: чья же будет Абхазия, то ли грузинская, то ли российская, то ли самостоятельная.

Не отрицается, что у Бен Ладена были связи с ЦРУ, а у Басаева с российской военной разведкой. Теперь что касается дальнейших событий.

В 1990-х годах в органах российской госбезопасности было брожение. Оно было вызвано нехваткой зарплаты, различным отношением к ним. В спецслужбы стали проникать лица, готовые на совершение преступлений. Произошло сращивание некоторых крупных чиновников с криминальными элементами.

Криминальные элементы могли за деньги, за связи устроить своих людей в органы госбезопасности, в силовые структуры. Мне лично известны случаи, когда проплачивались деньги, чтобы поставить на определенную должность своего человека в органы госбезопасности, в региональное управление по борьбе с организованной преступностью.

То есть человек, имеющий деньги, предприниматель, торгующий нефтью, скажем так, если деятельность его была противоправной, проплачивал суммы, чтобы устроить в спецслужбу своего человека или чтобы получать от уже существующего сотрудника спецслужбы нужную ему информацию. Когда возникала опасность для его бизнеса,  то правоохранительные органы должны были вовремя ее обнаружить и вовремя загасить.

Потом это перешло и на другие сферы. Такие же явления стали наблюдаться и в сфере борьбы с терроризмом. Поэтому выявление террористов, которые были связаны с органами госбезопасности, не стало неожиданностью. Эта тенденция начала четко проявляться с середины 1990-х годов.

Если поставить вопрос: могли ли органы госбезопасности быть причастными к подрыву домов в 1999 году, то здесь я хотел бы начать не с первого этого факта, а со второго - «Норд-Ост» в Москве осенью 2002 года, из числа наиболее нашумевших в нашей стране.

Я сам был участником событий, которые сейчас опишу.

Мне стало известно о появлении вооруженных боевиков в Москве еще в мае 2002 года. Ясно было, что что-то готовится.

Правильно было замечено, что еще со времен царской охранки спецслужбы имели свою хорошую агентуру в разных сферах тогдашнего общества. Поэтому информация о появлении в Москве боевиков проскочить через органы госбезопасности незаметно не могла. Однозначно, что они об этом знали, но мер не предпринимали.

Мне об этом стало известно, когда я работал уже не в органах госбезопасности, а адвокатом, опрашивая свидетелей защиты. И некоторые, зная, что я в прошлой своей деятельности расследовал террористические акты, за что имею правительственные награды, обратили мое внимание на появившихся в городе вооруженных чеченцев. Их у нас чаще называют: «духи», «зверьки», «чехи».

Сообщалось, что «духи» открыто носят оружие, собираются на «стрелки». Когда между предпринимателями возникают спорные финансовые вопросы, они встречаются друг с другом под прикрытием своей вооруженной охраны. Эти встречи и называются «стрелками».

Говорили, что  на «стрелки» приходят вооруженные чеченцы. Никто никаких мер не предпринимает, хотя они здесь не день-другой, а длительное время. Ну, я думал, что это органам госбезопасности известно. Готовится мероприятие, и их захватят.

В августе 2002 года я встретил около здания Никулинского районного суда города Москвы бывшего юриста, работавшего в 1995 году в чеченских фирмах по обналичиванию. Он мне сказал, что в Москве появился один из чеченских полевых командиров известным по прозвищам «Абдул» и «Абдул Кровавый», которого я знал  как специалиста по спецоперациям. Абдул когда-то находился под командой у другого известного террориста, Салмана Радуева.

Ясно было, что что-то готовится, притом срочно. Сначала - концентрация боевиков. Потом появляется полевой командир - специалист по проведению террористических операций.

Абдула я задерживал в 1995 году. Однако он был освобожден по указанию Патрушева, начальника ФСБ, и Ковалева, заместителя директора Федеральной службы безопасности. Абдул тогда отбыл в Турцию, пригрозив, что он подтянет силы, вернется в Москву и отстреляет тех, кто его задерживал. При этом он называл и мою фамилию.

Поэтому я решил встретиться с человеком, который контактировал с органами госбезопасности, и дать ему полученную мною информацию на тот случай, если они этого не знают. Хотя они об этом, скорее всего, знали.

Я встретился с ним и сказал, что в Москве происходит концентрация боевиков и, вероятно, готовится какая-то террористическая операция.  Что боевики концентрируются на юго-западе Москвы. Их объектом может быть культурный центр «Меридиан», потому что боевиков видели в этом месте.

Кстати, культурный центр «Меридиан» очень похож по проекту на культурный центр на улице Мельникова, где шел спектакль «Норд-Ост» и где осенью 2002 года произошел захват заложников.

Тем не менее никаких мер предпринято не было, и теракт на улице Мельникова состоялся. Он стоил жизни 130 человекам.

Повторяю, что органы госбезопасности знали о том, что готовится теракт. Я передал эту информацию им лично.

Теперь перейду к террористическим актам, совершенным в Москве ранее - 9 и 13 сентября 1999 года.

Я считаю, что и в этих случаях никаких мер предосторожности предпринято не было, потому что невозможно в Москву провезти взрывчатку, произвести подрывы, тем более что в связи с событиями в Чеченской республике на дорогах обязательно проверялись документы, проверялись машины и так далее. Учитывая солидную агентурную сеть, которая была во все времена и осталась, я думаю, что спецслужбы знали о том, что готовится. Но, поскольку они допустили такие события, я делаю вывод об их уже какой-то косвенной причастности к ним.

Ко мне как адвокату обратились сестры Елена Александровна и Татьяна Александровна Морозовы, у которых мать погибла в результате подрыва жилого дома на улице Гурьянова в Москве. Это первый подрыв 9 сентября 1999 года. Сама Елена Александровна была ранена. Татьяна Александровна в это время находилась в США. Она там работала по контракту нянечкой в детском саду.

В СОСТАВЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ КОМИССИИ

Когда я стал работать по этому делу, представляя их интересы в ходе следствия и суда, на который меня, кстати, в итоге не допустили, то я столкнулся с другими обстоятельствами, подтверждающими, что спецслужбы, если не напрямую, то косвенно, причастны к этим подрывам.

Что имеется в виду. Возможно, что они не знали о готовящихся взрывах. Это предположение. Но вот совершены подрывы жилых домов с людьми. Начинается расследование. Очень квалифицированные специалисты. Огромнейшая армия оперативных работников, их агентура, которая может получить информацию. И вдруг следствие тормозится...

Я разговаривал со следователями, в том числе с Шайкиным Михаилом Ивановичем, который сказал, что с момента возбуждения дела постоянно отвлекали командировки. «Только начинаю работать - в Моздок, еще куда-нибудь. Невозможно так работать, тем более по такому делу». Это первый момент.

Второй момент. Я беседовал со свидетелями, которые видели, как завозили мешки, знали, кто арендует помещение, в которое завозили мешки, какая фирма, проверял эту информацию не только как адвокат сестер Морозовых, но и по поручению Общественной комиссии по расследованию подрывов жилых домов в Москве, куда  я был приглашен ее сопредседателем, депутатом Госдумы Юшенковым Сергеем Николаевичем. Я проверял первичные обстоятельства.

Выяснилось, что не допрошены те лица, которые приводили арендатора. Потом я обратил внимание на то, что произведена подмена фоторобота. То есть вначале, по свежим следам, был составлен один фоторобот. Позднее он был видоизменен.

Как это происходило? По свежим следам нарисовали фоторобот, в котором, кстати, многие опознали бывшего члена одной из чеченских группировок. Этот человек специализировался по аренде помещений. Его надо было допросить в первую очередь.

Мы получили информацию, что этот человек якобы состоит на связи с ФСБ Российской Федерации, его допрашивать нельзя. Потом, по имеющейся информации, он был сбит  насмерть машиной на Кипре. Это случилось через полгода после подрыва.

По описаниям был сделан фоторобот именно этого человека. Но посмотрели: что контракт заключен на имя Николая Панова. Быстро фоторобот, похожий на Николая Панова. Шла какая-то фабрикация дела, подтяжка. Потом выяснилось, что Николай Панов умер за год до того, как был составлен договор аренды. Значит, это было подставное лицо. Помещение сдавала фирма под названием «Капстрой 2000», одним из совладельцев которой являлся Ачимез Гочияев.

Когда я работал в Общественной комиссии, я проверил возможную причастность Ачимеза Гочияева к подрыву домов и выяснил, что ко времени подрыва Гочияев жил в Москве десять лет, что у него большие родственно-семейные связи, он занимается бизнесом. То есть по всем признакам, похоже, этот человек не мог совершить преступление, потому что знал, что на него выйдут. Тем более что он оформлял договора на свою фирму. Подписывал договора другой человек, но делал это он от имени фирмы Гочияева «Капстрой...».

В 2002 году, в середине лета была видеоконференцсвязь с Лондоном, в которой принимали участие Литвиненко, Морозова и Фильштинский, по-моему. Они зачитали письмо Гочияева, который вынужден был скрываться. В письме говорилось, что после того, как произошел подрыв дома на улице Гурьянова, Гочияев предупредил органы госбезопасности, что возможны и другие подрывы.

Действительно, были предотвращены два других возможных подрыва жилых домов, где была обнаружена взрывчатка. Это в районе Люблино и в районе Орехово-Борисово Северное. Предупреждение из письма Гочияева органы госбезопасности получили от меня. Можно проверить звонки. Однако ни мне, ни членам Общественной комиссии членов Госдумы эту информацию проверить не дали. Это вызывает определенные сомнения. Считалось, что органы госбезопасности сами, без нашей помощи предотвратили подрывы, чтобы показать, что Ачимез Гочияев виновен. Так хотели власти. Хотя нужно было разбираться.

Дело в том, что А. Гочияев показал, кто развозил мешки с белым порошком, который потом был признан как гексоген. Хотя неизвестно, когда гексоген появился и кто его привез. Так вот Гочияев показал, что развозом занимался некий его соучредитель Уфука. По документам значился Кармишин, житель города Вязьмы. Уфуку получить не удалось.

Я опускаю некоторые моменты, потому что о том, что касается материалов и сомнительных обстоятельств по делу о подрыве домов, можно говорить очень много.

Когда я пытался войти в дело, где я мог найти, ну, железные, скажем, увязки, имея большой опыт следственной работы - 25 лет, тем более на руководящих должностях, которые бы дали выход на реальных исполнителей и организаторов этих подрывов, увязать версии, которые были, и конкретно доказать их, то была дана команда отстранить меня от этого дела. Мне был подброшен пистолет, и я был арестован.